— Hу погоди ты паниковать, может быть он вполне еще поступит на бюджет, – старается успокоить Ольгу Дмитриевну подруга. – Еще же неизвестно ничего.
-Да что там годить, – машет та рукой. – Пробные писали, с математикой у него дела неважнецкие. Он всегда по ней силен не был, с репетитором занимались, но не преуспел. Так что балл будет низким, а с таким на бюджет ему попасть не светит. А тут еще этот переобулся в воздухе.
“Этот” – так Ольга Дмитриевна называет своего второго зятя, отчима старшего внука Илью. В первом браке дочь Ольги Дмитриевны овдовела, внуку тогда едва исполнилось 3 года. Через несколько лет на работе ее познакомили с родственником коллеги Ильей.
Закрутились отношения, через год пара поняла, что они готовы создать семью. Жили долго в двушке, принадлежавшей мужу, поначалу к сыну жены Илья относился очень неплохо, хотя Ольга Дмитриевна и волновалась: отчим – есть отчим. Но зять без нервов и жесткости находил с мальчиком общий язык, участвовал в его воспитании.
Дочь до сих пор любит вспоминать, когда в поход с классом внука пошли только двое мужчин: учитель физкультуры и отчим внука моего, вот, дескать, лучше родных отцов оказался. А потом отношения между пасынком и Ильей осложнились.
Как вздыхает Ольга Дмитриевна, тут не знаешь, кого и винить: то ли внука, у которого начался подростковый период, то ли дочь, которая решилась родить общего с мужем ребенка, то ли Илью, который с появлением у него родной дочери просто переключил отцовские инстинкты на него.
Бабушка замечала, что внук начал как-то отговариваться Илье, которого звал отцом, а зять все чаще раздражался на поведение пасынка. Тем не менее внук продолжал жить в семье, его потребности закрывались, даже репетитора брали, хотя дочь Ольги Дмитриевны была в декрете.
-У нее были накопления, – говорит женщина. – Небольшое наследство она получила от бабушки, сама деньги собирала. И всегда говорила, что деньги эти на образование сыну пойдут. А как вышла на работу, зятек начал ее склонять к тому, что им надо купить трехкомнатную, так как детей теперь двое, да еще и разнополые они. Свою квартиру, естественно, он был не готов продавать. Но деньги у него были, тоже что-то от родственников досталось что ли, мне говорили, но не помню.
-Мы столько лет прожили в двушке, а теперь тесно. Ты же хочешь, чтобы детям доли были, чтобы у тебя была равная доля со мной, – говорит Илья жене. – Давай вкладываться в первоначальный взнос пополам. Я свои, ты свои накопления, плюс материнский капитал, потянем ипотеку, не переживай, теперь же мы оба работаем.
Женщина делилась с мужем опасениями и объясняла, что средства она берегла на образование сыну, вдруг не поступит на бюджет, видишь сам, что с математикой у него не очень. На это Илья заверял, что на учебу для сына (так он называл ребенка жены), если что, он денег найдет. Мальчик ему не чужой, образование – это важно, но квартира тоже нужна, вон у нее самой ни метра нет в собственности.
И дочь Ольги Дмитриевны поддалась. Трехкомнатная была куплена, двушку Ильи сдали, деньги капают ему на счет. А теперь встает вопрос учебы пасынка. Как-то вечером, жена с мужем сидели и в разговоре затронули эту тему и женщина была неприятно удивлена изменившейся позицией мужа.
-Какой внебюджет? – довольно раздраженно ответил Илья. – Не пройдет на бюджетное место, пусть идет работать и готовится к поступлению на будущий год. В армию заберут? Ну и не страшно, потом поступит, если потянет. Почему я должен платить за лоботряса, который не в состоянии освоить нормально математику? Я говорил про платное отделение? Не помню такого, не мог я говорить. Я всегда считал, если учеба не дается, иди и работай руками.
-И дочь просто задохнулась от возмущения, – качает Ольга Дмитриевна головой. – Вот так кульбит! Квартиру купили, ее деньги потрачены, а зятек теперь от своих слов отказался! А у меня тоже денег нет, откуда? Я на пенсии, а до этого тянула дочь-вдову, которой родня покойного мужа ни хрена не помогала. И главное, зачем было тогда языком чесать, если не собирался выполнять обещание?
Деньги у зятя есть. И от того самого наследства у него кое-что осталось, и от арендаторов на счет потихоньку идут средства. “Есть, да не про нашу честь”, так получается? Илья в своей правоте абсолютно уверен, а бабушка и мать извелись в тревоге.
-Были у него репетиторы, да и математика нужна всего лишь там для поступления, потом ее не будет, – говорит Ольга Дмитриевна. – Сам подготовится за год, если не поступит? Смешно! Учителя в школе, репетитор сильный – не помогли, а за год, работая, внук выучит предмет на пятерку? А если в армию пойдет, то еще год на минус. Ну как так? Живут столько лет, а зять с новой и очень неприятной стороны открылся.
Дочь тоже не знает, что и делать. Квартиру не продашь уже, не успеть, да и как продашь, если в нее вложен и материнский капитал тоже. Кредит взять на учебу сына? А как платить? Зять, с него станется, вообще бюджет разделит и как тогда ей жить? Уходить от мужа к маме с двумя детьми? А как дочь на ноги ставить, да и не решит это проблему с учебой сына.
-Обидно до слез, говорил одно, а делает другое, – жалуется дочь Ольге Дмитриевне. – Сын тоже нервничает, он уже в курсе, что платного отделения ему не видать. И я на мужа взглянула другими глазами. Что за жизнь у меня, почему судьба такая неудачная?
А вы что скажете? Илья прав: не можешь учиться, иди работать? Он не обязан оплачивать институт пасынку? Или Илья поступает плохо, если не хотел тратить на сына жены деньги, нечего было и обещать, говорить, что мальчик ему практически родной? Да еще и жену развел на покупку жилья, вытянул из нее накопления, которые сыну предназначались?
Неужели счастье так близко, но все еще недоступно?
Когда же наступит тот день, когда страх отпустит?
Судьба, обманом отобравшая дерзкие мечты, уже близка.
Она была готова всё потерять ради иллюзии счастья.
Она не была лишь сестрой, её искали как единственную.
Неожиданное письмо может изменить всё!
