— Ckaжu спacuбo, что я 3aдармa y Bac будy жuть — 3aявuла Mне свekpoвь

— Ты попросил маму приехать? — спрашивала я у супруга, мечась по дому, который напоминал поле боя после нашествия Мамая.

— Да, она согласна у нас пожить. — Откликнулся муж, упаковывая в вакуумный пакет пару теплых свитеров.

Мы планировали ехать к Игорю с Наташей через неделю, но друзья перенесли крестины дочки, и вот теперь нас ожидала спешная поездка.

В частный дом мы перебрались с Витей шесть лет назад. Сперва жили в квартире, но потом оба решили, что город нам не комфортен. Хотелось на свою землю, хотелось завести огород и скотину. Выбирали дом долго. Все никак подходящий вариант не попадался, и вдруг буквально выстрелило объявление о срочной продаже.

Так как мы к тому моменту квартиру уже продали и перебивались в ожидании жилья у моих родителей, то сразу помчались смотреть. Дом оказался большим и добротным, участок просто огромным, а деревня, в которой все это располагалось, довольно спокойной и тихой. Сразу отдали задаток, вышли на сделку, и уже через две недели перевезли вещи в свое новое жилище.

Недалеко текла река, виднелись живописные горы. Деревенька же стояла в низине, и дальше за ней несколько километров тянулась степь, поросшая ароматным донником и ковылями. Воздух тут был чистейший. Пара магазинов работала по нескольку часов в день, но мы быстро привыкли к такому графику, да и в город на работу ездили каждый день – дорога занимала всего полчаса.

Первый год сражались с огородом – купили навоза, песка, распахали, вытравили специальными растворами сорняки, разбили грядки, выкорчевали старые американские клены, которые разрослись то тут, то там, и совершенно не входили в наши планы. На второй год огород был уже вполне ухоженным, и мы взялись за скотину.

До птичьего рынка было рукой подать – в соседней деревне продавались куры и гуси всех мастей и пород, и мы с мужем сразу взяли и цыплят, и утят, и гусят и индюшат. Самыми простыми оказались цыплята и индоутки. А вот с бройлерными гусями и индюшками намучались – то им жарко, то им холодно, то заболели, то потерялись. Но за пару лет приладились, сделав ладные птичники, закупив хорошие корма и витамины.

Завели баранов и пару коз, договорились с пастухом, чтобы гоняли нашу скотину в общее стадо. Потом пришел черед кроликов коровы. С последней тоже хлебнули горя – когда косить, если оба работаем? Благо, и я и Витя зарабатывали довольно достойные деньги и, промаявшись год, уже на следующий мы просто покупали на зиму сено – и на коз с баранами, и на корову. Стоило это не так дорого, зато время и силы экономило здорово.

Жил у нас и пес – огромный алабай Чач. Эта пушистая огромная морда одним своим видом приводила в трепет непосвященных. Те же, кто Чача знал, были в курсе, что он нежная душа, и охранник с него никакой. Он панически боялся прививок у ветеринара, боялся грозы, боялся соседского быка, и вообще был удивительно трусоват для такого огромного и грозного паса. Но что поделать, если под горой мускулов и пушистой шерсти скрывалась душа цыплёнка?

Мы все равно Чача любили, баловали сахарными косточками и наваристыми мясными супами. Охранять, собственно, было особо двор и дом не от кого – деревня была небольшая, все друг друга знали. Тут царили тишина и покой, и воров не водилось. Если только кто чужой.

Еще у нас с мужем было два кота. Один завелся как-то сам – приблудился откуда-то грязным котенком, которого стало жалко, вот и взяли. А второго подарила мне сестра. Она держала питомник сфинксов и была влюблена в эту породу. О том, как будет жить сфинкс в частном доме, даря мне котенка, та конечно, не подумала.

Но, на удивление, котяра быстро освоился, почти не мерз, и даже исправно оставлял на коврике почти каждый день мышей – мол, ешьте, дорогие хозяева, угощение. Так что коты наши были куда более самостоятельными боевыми единицами, чем Чач.

И все было бы просто идеально, но жизнь мне сильно портила свекровь.

— Виктор, скажи своей матери, чтобы больше не приезжала, — на повышенных тонах выговаривала я мужу несколько лет назад, — Достала она меня уже до печенок!

Свекровь и правда меня достала. Светлана Евгеньевна была из тех дам бальзаковского возраста, в которых скрыта какая-то бешеная неуемная энергия. В свои глубоко за шестьдесят она каждые выходные с весны до поздней осени заезжала к нам. И не просто так, а за урожаем. Нет, помогала на грядках, тут я плохого слова не скажу. Но и забирала знатную долю выращенного. Зимой только и делала, что клянчила варенья и соленья, чем тоже очень раздражала.

Но и это бог бы с ним, но она постоянно придиралась ко мне. Ей не нравилась моя короткая стрижка, о чем она не раз говорила мне. Она учила меня наводить порядок в доме, в котором я была хозяйкой. Лезла с советами на кухне, что и как готовить.

— Морковь в суп нужно тереть на мелкой терке. Кому приятно такие оковалки есть, которые в тарелке плавать будут? — заводила Светлана Евгеньевна.

— Мы с Витей любим, именно чтобы на крупной или вообще кубиком порезать. Но я тороплюсь, потому тру. — Парировала я.

— Вот все-то ты торопишься, совсем не заботишься о моем сыне. Зря он на такой женился. Говорила ведь я ему тогда…

— И хорошо, что я тебя не послушал. Оля идеальная жена! — сказал супруг, входя на кухню и ухватив маленькую морковку, захрустел ей.

Я тепло улыбнулась мужу. Он всегда вставал на мою сторону в наших конфликтах с его матерью.

— Вот соберу огурцов и уеду. Еще вспомните меня, как помощь понадобится — поклонитесь.

Свекровь обижалась, но дольше, чем на две недели, ее не хватало, и она приезжала снова. Виктор же, несмотря на все мои просьбы отказать матери от дома, в этом был не преклонен — окончательно рвать отношения с родительницей не желал. Я вздыхала, но понимала его – мать есть мать. Какая бы она ни была.

Слова про помощь оказались пророческими, и та нам действительно потребовалась. У наших друзей, что жили в городе, родилась долгожданная дочка. Так как Игорь и Ната были верующими, то они решили непременно ребенка крестить. Дату крещения только перенесли, так бы к свекрови идти не пришлось — за хозяйством последила бы моя сестра, которая обещала приехать. Теперь же мы просто не успевали. Выезжать нужно было вот-вот, и кроме свекрови помочь было некому.

— Светлана Евгеньевна, вот тут, смотрите, комбикорм в ящике, вот тут витамины растолочь индюкам… — перечисляла, показывая, я, — В морозильнике подписанные пакеты для котов и Чача. Чачу надо будет сварить, засыпав каши. И бульона пусть побольше, он любит чтобы…

— Скажи спасибо, что я задарма у вас буду жить — Заявила мне свекровь

Я хотела, было, ответить что-то злое, но ведь она и правда откликнулась помочь, и хамить было бы некрасиво. Промолчала, проглотив обиду, продолжила перечислять, что, кому, куда и сколько.

— Я просто проговариваю на всякий случай, дома на холодильнике все расписано, чтобы вы не запутались. Мы уедем всего на четыре дня. Главное, не забывайте доить корову и коз, и витамины птицам…

На душе было неспокойно и муторно, словно надвигалось что-то нехорошее. Да еще и спешные сборы спокойствия не добавляли. Вот не люблю я спешку – ни в чем. А тут как на пожар все. Но в итоге мы собрались и рано утром тронулись в путь. Накрапывал мелкий дождь, небо над нами клубилось чернильно-черными тучами. Вскоре ливануло, как из ведра, и мы ползли по размытой дороге, словно черепахи.

Муж ругался и всматривался в скребущие стекла дворники. Спустя полдня пути ливень наконец стих. Ветер быстро просушивал дорогу, качая деревьями за окном. Я уже успела задремать, и проснулась от грохота. Что-то в машине дребезжало так, что хотелось поморщиться. Виктор остановил машину, вышел. Его не было долго. Заволновавшись, вышла и я.

— Фенита ля комеди! — зло сказал он и сплюнул в мокрую траву, — Надо срочно назад, и то не факт, что по дороге не встанем совсем.

— Сломалось что-то? — встревоженно спросила я.

— Да, не поменял вот на свою голову одну штуку, вот и подвела.

— Но как же крещение Анечки?

— Звони Наташе, говори, что не успеем. Потом приедем, погостим и подарки привезем. А пока просто на карту денежку скинь — пусть ребенку нарядов купят от нас.

Я расстроилась. Так хотелось быть в этот счастливый день с друзьями. Но судьба распорядилась иначе, потому я не стала больше спорить с мужем, который и так был не в духе из-за поломки машины.

Дорога назад оказалась нервной. Виктор все боялся, что встанем окончательно из-за какой-то вышедшей из строя детали. Машина жалобно дребезжала, словно жалуясь на неполадку, и я мысленно просила ее: «Ну, миленькая, еще чуть-чуть!» Встать в степи как-то перспектива сомнительно радостная.

Но авто словно услышало меня и дотянуло до наших ворот. Те были приоткрыты, и громкая музыка кричала так, что я удивленно посмотрела на мужа. Виктор тоже нахмурился и, отстегнув ремень, вылез из машины. От увиденного у нас чуть ноги не подкосились.

По участку носились, оглушительно вопя, теткины дети. Свекровь, очевидно, пригласила свою сестру с мужем и ребятней. Подростки носились с палками за Чачем, который метался и жалобно скулил, спасаясь от сорванцов. Коты забрались на яблоню и испуганно поглядывали оттуда. Мои розы были переломаны, затоптаны. От увиденного слезы навернулись на глаза — я так холила и лелеяла эти цветы!

Дядька с друзьями шумно подпевали под музыку, орущую из колонок, пританцовывая в шлепанцах у мангала. Свекровь собирала Викторию, о чем-то разговаривая с сестрой. Тетка же резала овощи на салат в большую чашку. На участке был такой бардак, словно специально нагадить решили — всюду пустые пакеты из-под угля. Пачки из-под чипсов, бутылки от газировки. Виктор тоже явно был в ярости. Прошагав к колонке, выставленной на крыльцо, тот дернул за провод:

— Мама, что за безобразие здесь творится? — рявкнул муж, — Разве мы давали согласие на пирушку на нашем участке?

— Ну, вы же на четыре дня уехали, вот я и решила, чтобы не скучать…

Тут раздалось жалобное мычание. Я зашла к корове, которая должна была еще быть на выпасе. Бедное голодное животное потянулось ко мне. Я насыпала в кормушку корма и дала сена — так жаль ее стало.

— Почему корову в стадо не отдали? Птица голодная. Вы вообще хоть что-то сделали, о чем вас попросили? — кричала я на свекровь.

Светлана Евгеньевна стояла с ведерком уже собранной виктории с совершенно невозмутимым видом:

— Утром не успела, вечером бы дала всем.

— Немедленно собирайтесь и выметайтесь отсюда, — все больше распалялась я.

Когда родственники убрались, оставив за собой бардак, я первым делом пошла кормить голодных животных. Муж набрал за забором свежей травы кроликам. Те весело хрустели клевером и лопухами, оголодав за день. Интересно, а за четыре дня она вообще планировала хоть кому-то что-то дать, или, по приезду, мы бы половины животных не досчитались?

Несчастный Чач, перепуганный детьми, пришел ко мне, когда я уже села на крыльцо, прижался к ноге мелко вздрагивающим боком.

— Досталось тебе, мальчик, да?

Пес жалобно посмотрел на меня. Коты бесшумными тенями слезли с яблони, растворились где-то в полумраке дома. Небо над нами по-прежнему было темным и грозовым. Тучи шли низко, едва не цепляя клубящимися боками верхушки старых тополей и берез. Муж убирался на участке, и я вскоре поднялась, чтобы помочь ему. Виктор был зол и делал все порывисто и резко.

— Ладно, успокойся. Не новость, что твоя мама сложный человек.

— Да, но такого даже я не ожидал!

— Будет нам впредь наука ни о чем ее не просить. Как-то повторного такого сюрприза совсем не хочется, если честно.

— Да, будем к сестре твоей обращаться. Ладно, я позвоню в сервис, договорюсь нашу колымагу завтра чинить отогнать. Если доедет, конечно.

— Доедет. Она умница у нас, до дома же довезла.

Я осталась сидеть на крылечке, а когда вернулся муж, то предложила:

— А шашлыков не хочешь? А то гости дорогие нам оставили любезно.

Мы с Виктором рассмеялись и пошли к столу.

— И салатик уже порезан, смотри-ка!

Мы ели и болтали. Со свекровью с тех пор больше не общались, да и она не рвалась. Жили тихо и спокойно вдвоем.

Источник