– Опять что-то новенькое? – Лариса нахмурилась, заглядывая в тележку. – Хлебопечка? Иван, ты серьезно?
Иван, стоя у витрины, обернулся и, как мальчишка, пойманный на шалости, неловко развел руками:
– А что? Ты сама говорила, что хлеб в магазине уже не тот. Помнишь? Химия одна. А тут свой, домашний…
– Иван, – она устало поправила волосы и оглядела прилавок. – Мы только вчера обсуждали, что деньги нужно беречь. Ты про ремонт забыл? У нас потолок на кухне еле держится, а ты… хлебопечка!
– Да что потолок? – он качнул головой. – Это не трата, а вложение! Будем печь свой хлеб, еще и экономия выйдет. И вкусно, и полезно.
Лариса вздохнула, резко потянулась к тележке, чтобы вытащить коробку.
– Не надо, Лара. – Иван мягко, но твердо остановил ее руку. – Я знаю, ты против, но давай хоть раз попробуем. Ну что тебе стоит?
– А мне ничего, да. Только потом на хлеб с водой сидеть из-за твоих «инвестиционных» идей. Ты уже два миксера купил! Один сломался через месяц, второй стоит пылится!
Иван отвернулся, делая вид, что изучает состав муки на упаковке.
– Никто ведь их не использует. Не я же должен на кухне колдовать.
– Не начинай, Иван. – Она сузила глаза. – Мы вместе решаем, что нам нужно. Понял?
– Да ты никогда не спрашиваешь, Лара. Всегда только «надо копить». А когда радоваться жизни? Когда уже поздно?
– Радоваться? – Лариса фыркнула, резко развернувшись к кассе. – Хорошо. Покупай. Но потом, если у нас опять денег не будет хватать, хлеб этот сам ешь, понятно?
На кассе Иван молчал, лишь нахмурив брови, оплачивал покупки. Лариса, сложив руки на груди, сдержанно смотрела на экран, где росла сумма. Едва выбив чек, она буркнула:
– Как же ты меня иногда…
Иван не ответил. Загрузка пакетов в машину прошла в полном молчании.
***
Лариса раскладывала покупки по полкам, шумно вздыхая, но ничего не говоря. Иван сидел за столом, уткнувшись в инструкцию к хлебопечке.
– Ты ведь понимаешь, что это не из-за одной покупки, – наконец сказала она, закрывая шкаф. – Просто… я слишком хорошо помню, как нам приходилось выкручиваться раньше.
– Ты о чем? – Иван поднял глаза, прикрывая книгу ладонью. – Мы же справлялись, Лара. И не просто справлялись – ты еще и гордилась тем, что умеешь держать все под контролем.
– Вот именно, – она резко обернулась. – Потому что у нас не было выбора! Ты работал с утра до ночи, я считала копейки, чтобы оплатить коммуналку. А теперь… теперь я просто хочу спокойствия.
– И что? Это значит, что я должен совсем отказаться от того, чтобы побаловать нас? – Иван откинулся на спинку стула. – Я ведь не для себя, Лара. Ты вспомни, как в молодости мы мечтали о таких вещах. Почему нельзя сейчас позволить себе хоть что-то?
– А ты вспомни, как мы откладывали на тот самый холодильник два года. Это не радость была, Иван, это борьба. И я не хочу к этому возвращаться.
Он нахмурился, задумчиво крутил в руках книжечку с рецептами.
– Ты все еще видишь в этом борьбу, а я хочу видеть жизнь. Лара, я больше не хочу считать копейки. У нас дети взрослые, ипотека закрыта. Мы можем позволить себе жить по-другому.
– По-другому? – Лариса усмехнулась. – А что, если снова наступят трудные времена? Что тогда? Как мы их переживем?
Иван пожал плечами, не находя ответа. Лариса только вздохнула и направилась в другую комнату.
***
– Ты только посмотри, Лара! – Иван взволнованно поднес к ней коробку с набором кастрюль. – По акции. Половина цены! И качество отличное – из нержавейки.
– Еще одни кастрюли? – Лариса, стоявшая у витрины с макаронами, замерла с пачкой в руке. – У нас и так их полно. Что дальше, чайник с подсветкой?
– Ты даже не слушаешь! – Иван поставил коробку на пол. – Эти с антипригарным покрытием. Я ведь для тебя стараюсь!
– Для меня? – Она сложила руки на груди, в голосе зазвучала ирония. – Конечно, потому что мне некуда девать наши старые кастрюли.
– Ты просто не умеешь ценить хороших вещей, – пробормотал он, опуская взгляд.
– Ценить? – Лариса шагнула ближе, чтобы не привлекать внимание других покупателей. – Я ценю практичность, Иван. А это – бесполезные траты. Мы с тобой договаривались…
– Мы ничего не договаривались! – внезапно перебил он, повысив голос. – Ты просто всегда решаешь за нас обоих. Я устал быть в роли мальчишки, которому нельзя делать шаг без твоего одобрения!
Лариса огляделась. Несколько человек замерли возле соседних прилавков, явно прислушиваясь. Она сжала зубы, опустив голос:
– Не кричи. Это не для того место.
Но Иван будто не слышал. Он уже подхватил коробку и положил ее в тележку:
– Если мы не купим сейчас, потом пожалеем. Ты так всегда говоришь, когда что-то откладываешь.
– Ладно, – она подняла руки. – Делай, как хочешь. Но запомни, когда это будет пылиться в кладовке, я слова не скажу.
На кассе царило напряжение. Иван молча выкладывал товары, а Лариса, стояла в стороне. Она видела, как кассир пробивает набор кастрюль, и лишь качала головой.
– Идите, покупайте, – вполголоса сказала она, пока Иван расплачивался. – Лишь бы потом ты не говорил, что мы опять на грани.
Он ничего не ответил, но лицо его оставалось напряженным. На выходе из магазина, когда они грузили покупки в машину, Лариса тихо произнесла:
– Ты даже не понимаешь, что это уже не про деньги.
Иван остановился, держа коробку с кастрюлями в руках:
– А про что тогда?
Она не ответила. Просто села в машину и закрыла дверь, отвернувшись к окну.
***
Лариса резала овощи на салат, стараясь не обращать внимания на грохот, доносившийся из другой комнаты. Иван снова собирал хлебопечку, периодически выкрикивая недовольства.
– Мама, – голос Алены прозвучал мягко, но твердо. – Вы хоть поговорили? Или снова неделями будете ходить молчком?
– Алена, – Лариса даже не подняла глаз. – Ты приехала ужинать, а не морали читать. Садись, кушать скоро будем.
– Значит, не поговорили. А зачем? Ведь проще дуться, правда? – Дочь, сложив руки на груди, облокотилась на дверной косяк. – Да что у вас за принцип – копить обиды?
Лариса резко повернулась:
– Алена, не учи. У нас с отцом свои отношения, и они тебя не касаются.
– Меня не касаются? – Алена фыркнула. – Да вы каждую неделю звоните и жалуетесь друг на друга. Мама, папа, вы оба будто забыли, что семья – это не поле боя.
– Это не поле боя, – раздался голос Ивана из коридора. Он появился в дверях, с книжечкой инструкций в руках. – Но с твоей матерью каждый шаг приходится согласовывать.
– А кто тебе мешает хотя бы советоваться? – резко ответила Лариса.
– Да потому что любое мое предложение – это «глупости», – Иван бросил книжку на стол. – Ты только и делаешь, что контролируешь.
– Контролирую? – Она отбросила нож. – А кто не смотрит на то, что в кошельке? Ты хоть раз спросил, где мы будем брать деньги на твои покупки?
Алена хлопнула в ладони, заставляя родителей замолчать.
– Хватит! – крикнула она, резко переходя на более спокойный тон. – Вы помните, как папа мне купил велосипед? Когда денег не было совсем, а вы по ночам сидели и думали, как прожить до конца месяца?
Иван поднял голову:
– Конечно, помню. Ты тогда была счастлива, как никогда.
– А знаешь, почему? – Алена посмотрела на мать. – Потому что это был не просто велосипед. Это было желание папы показать, что даже в тяжелые времена можно быть счастливыми.
Лариса опустила взгляд, молча вытирая руки полотенцем. Иван, глядя на дочь, нахмурился:
– Это совсем другое, Алена. Тогда была нужда, и я сделал то, что мог. А сейчас…
– А сейчас вы забыли, зачем вообще вместе, – перебила дочь. – Вы не слышите друг друга. И если так будет дальше, я не знаю, зачем вы вообще продолжаете эти споры.
Тишина повисла над кухней. Только тихое гудение хлебопечки из другой комнаты нарушало эту паузу. Лариса наконец подняла глаза:
– Иван, может, ты прав. Может, я действительно слишком много думаю о деньгах. Но это потому, что я боюсь.
– Чего боишься? – он посмотрел на нее с удивлением.
– Остаться без ничего. Ты ведь знаешь, каково это – считать каждую копейку. Я просто хочу, чтобы у нас всегда был запас, на случай, если вдруг снова станет тяжело.
Иван подошел ближе, остановился у стола:
– А я хочу, чтобы ты доверяла мне. Чтобы ты видела, что я хочу для нас обоих сделать жизнь лучше. Может быть, иногда я ошибаюсь, но я ведь стараюсь.
Алена тихо вздохнула и села за стол.
– Пап, мам, может, вы найдете способ договориться? Например, выделите какой-то фонд для таких вещей. Папа покупает то, что ему хочется, мама не переживает за бюджет. Просто компромисс.
Лариса и Иван переглянулись. Впервые за весь вечер на их лицах появилась тень улыбки.
– Может, и правда, – пробормотала Лариса.
– Думаешь, это сработает? – Иван поднял бровь.
– Попробуем, – она наконец улыбнулась.
Алена, довольная, взяла кусочек хлеба:
– А теперь давайте есть. И, честно говоря, хлеб у тебя получился вкусный, пап.
***
Следующее утро началось для Ларисы неожиданно: Иван, тихонько напевая что-то себе под нос, возился на кухне. Запах свежеиспеченного хлеба наполнял квартиру.
– Ты что, снова печешь? – спросила она, заглянув в кухню.
– Да, – бодро ответил он, вынимая золотистую буханку из хлебопечки. – Вчерашний всем понравился. Решил попробовать новый рецепт.
Она усмехнулась, прислонившись к дверному косяку.
– И что, теперь каждый день хлеб будешь печь?
– А почему бы и нет? – Он поставил буханку на стол, нарезая первый ломоть. – Это же просто и приятно. Попробуй.
Она взяла кусочек, попробовала. Теплый, ароматный, с мягкой корочкой.
– Неплохо, – признала она. – Ты хоть учти, что хлеба у нас теперь будет с избытком. Придется делиться с соседями.
Он улыбнулся и, подмигнув, ответил:
– Лара, ты ведь знаешь, что я не умею наполовину. Если уж что-то делаю, то по полной.
Позже они вместе сели за стол, обсуждая, как распределять их новый «фонд радостей». Лариса предложила сумму:
– Скажем, пять тысяч в месяц. И неважно, на что ты их потратишь. Только условие одно – никаких внезапных покупок за пределами этой суммы.
– Согласен, – кивнул он. – А ты тоже можешь брать оттуда, если вдруг захочешь что-то для себя. Фонд ведь общий.
Она кивнула, впервые за долгое время чувствуя, что они снова действуют как команда.
Вечером Иван неожиданно вернулся домой с небольшим букетом. Лариса подняла бровь:
– Это что, тоже из «фонда»?
– Конечно, – улыбнулся он, протягивая ей цветы. – Захотел сделать тебе приятно.
Она рассмеялась, принимая букет.
– Ну вот за это я тебе никогда слова не скажу.
– И правильно. А еще, – он достал два билета из кармана. – На выходные в кино. Уже давно не выбирались, подумал, что пора.
– Иван, – она качнула головой. – Ты неисправим.
– А ты за это меня и любишь, – подмигнул он.
***
Несколько недель спустя, идя по супермаркету, они наткнулись на ту самую витрину с кухонной техникой. Иван, весело глядя на Ларису, остановился:
– Ну что, может, купим мороженицу?
– Только через два месяца, когда из фонда накопится. И ты за это сам будешь мороженое готовить, – с улыбкой ответила она.
– По рукам, – рассмеялся он, беря ее за руку. – Вот увидишь, ты будешь в восторге.
И они пошли дальше, разговаривая о том, что приготовить на ужин.
Сегодня в центре внимания — примирение супругов: