Женя уронила кружку на пол, расплескав горячий чай себе на ноги. Тут же подскочила, принялась стаскивать намокшие леггинсы, не отрывая взгляда от экрана. Симпатичная журналистка брала интервью у высокого человека с жестким лицом. И Женя этого человека знала. Точнее, она знала его в юности, когда он был еще жив. Но по всему получалось, что где-то она ошибалась – или Костик не умер, или это был его двойник. И второе, конечно, более вероятно, потому что журналистка обращалась к нему «Леонид Владимирович».
Когда новостной сюжет закончился, Женя пошла в ванную, искать в аптечке мазь от ожегов. Из зеркала на нее смотрело чужое лицо, будто картинка из телевизора всосала в себя ее былое «Я», словно призрак из прошлого разрушил маску, годами носимую на родном лице, обнажая спрятанные прежде глаза, нос, губы… Она любила его, так любила, что так и не смогла простить себя.
Они росли в одном дворе, но никогда не замечали друг друга. Случилось все в один день – ей тогда было пятнадцать, ему шестнадцать. Их компании не пересекались – Костик был из неблагополучной семьи, как выражались ее родители (а по-простому пьющей), и шатался с такими же безнадежными подростками, как и он сам. Женя, дочь пианистки и концертмейстера, ходила на балет и в художку, дружила с такой же приличной девочкой Дашей, так что их миры никак не соприкасались. Да, она знала, что есть такой Костя: симпатичный, играет на гитаре, взрывной – чуть что, в драку лезет. А он знал, что есть такая Женя – немного нескладная веснушчатая девчонка с прямой как доска спиной. И в тот вечер он мог пройти мимо – подумаешь, Эдик Раевский пристает к этой отличнице, а она вся покрылась пятнами и вот-вот разрыдается, какое ему дело?
Но у Костика были свои счеты к Раевскому, поэтому мимо он не прошел. Только вот он не знал, что в подворотне спрятались прихвостни Раевского, и получил Костик по первое число. Женя кричала, била хулиганов портфелем, звала на помощь взрослых. Они в итоге и помогли – разогнали пацанов.
Костик сидел на лавке, прижав рукавом нос.
— Пошли, – решительно сказала Женя. – У нас лед есть в холодильнике, надо приложить.
Пока она прикладывала к его носу лед, обернутый в белое кухонное полотенце, его глаза были близко-близко, и Женя заметила, что они вовсе не карие, как она думала, а зеленые в янтарную крапинку.
Понятное дело, что их роман не нравился никому. Друзья и младшие братья Кости презирали правильную Женю, ее родители хватались за голову и пророчили ей такое будущее, что даже Достоевский такое бы не придумал.
Но им было все равно – они любили друг друга так, что сразу решили: это навсегда.
Мама хитростью заставила ее уехать. Дескать, тете в Питере стало плохо, надо проведать. Там оказалось, что Женю уже определили в музыкальное училище, и домой ей путь был заказан. Конечно, она пыталась звонить Косте, но трубку брал его младший брат Митя и говорил, что Кости нет. Может, врал, а, может и правда его не было – часто звонить не получалось, денег на таксофон у нее не было. Денег вообще не было, тетя не давала ей ни копейки.
Сначала Женя отказывалась ходить в училище, но потом поняла, что если и получится сбежать, то только обманом. И притворилась, что смирилась – старательно училась, собирая деньги на билет до дома. Деньги выпрашивала на улицах города у сердобольных бабушек, подбирала в транспорте с пола, ничуть не стыдясь косых взглядов, а один раз даже украла у однокурсницы – та сама засветила большую сумму, и Женя поняла, что это ее шанс.
На другой день она уже ехала в поезде, предвкушая встречу с Костей. Она пока не придумала, что будет делать: обижаться, что он не попробовал ее отыскать, или оправдываться в том, что она не виновата. Все зависло от его поведения – оно часто бывало непредсказуемым.
Но выбирать не пришлось. Когда она позвонила в дверь его квартиры, ей открыл Митя – младше ее на два года, средний брат в семье, который терпеть не мог Женю. Вот и сейчас, завидев ее, его лицо исказила гримаса.
— Убирайся отсюда! – прокричал он.
— И не подумаю! – таким же тоном ответила Женя. – Пока не скажешь, где Костя.
И вот тогда губы Мити расплылись в победной улыбке, и он произнес:
— Костя умер. Разбился, после того как ты его бросила.
Эти слова до сих пор стояли у нее в голове. Женя не вышла замуж, не завела семью – не потому, что все эти годы любила Костю, а потому, что чувствовала свою вину в его смерти. Только Игорь смог немного растопить ее неприступное сердце, и она обещала вчера ему, что подумает, когда он достал бархатную коробочку с кольцом.
— Я увезу тебя к пальмам, будем сидеть на пляже и работать, – мечтал он. – Представляешь, как здорово?
Женя не была уверена, что она хочет уехать к пальмам, но думала, что Игорь – хороший человек, а она искупила свои грехи и заслуживает немного самого обыкновенного счастья. И вот он знак – стоило ей только подумать об этом, как по телевизору показывают Костю.
«Костя умер, – напомнила она себе. – Это совсем другой человек».
Спала она плохо, чувствуя как любимые лилии, подаренные Игорем, душат ее, наполняют легкие липким ядом. Пришлось распахнуть окно, но тогда налетели комары, и про сон пришлось окончательно забыть. Женя включила ноутбук и набрала в поисковике «Иванов Леонид Владимирович».
Статей про него было много. Бизнесмен, меценат, общественный деятель. Все эти идеальные фотографии и хвалебные отзывы попахивали притворством, но в принципе ей было все равно. Важно было другое – найти доказательство. И Женя нашла. Она просмотрела несколько десятков фотографий, и на одной из них нашла то, что искала – узкий шрам на левой скуле, точь-в-точь такой, как у Кости…
«Но это не может быть он, – повторяла Женя про себя. – Я это придумала, чтобы найти повод отказать Игорю».
Не выспавшаяся и злая, она поехала на работу – принимать экзамен у своих учениц. Обычно собранная и строгая, в тот день Женя наставила хороших отметок, лишь бы быстрее все закончить. Еще по дороге она решила, что сегодня же поедет к этому Леониду и все выяснит.
— Вам назначено? – спросила бойкая секретарша с прямой челкой до самых глаз.
— Нет, – призналась Женя. – Я по личному вопросу.
Она решила – если откажут, она уедет и больше не вспомнит о нем. А если нет…
— Ваше имя?
— Цветаева Евгения Сергеевна.
— Присаживайтесь, я уточню у Леонида Владимировича.
Вернулась секретарша быстро, не выказывая ни удивления, ни недовольства.
— Проходите, – деловито произнесла она. – Но у него в три совещание, имейте в виду.
И Женя вошла. Она судорожно пыталась составить фразы, которые объяснят этому незнакомому человеку, почему она здесь, но как только она вошла, стало ясно – это не незнакомый человек. Потому что он шагнул к ней, придержал за плечи, жадно рассматривая лицо, а потом быстрым движением прижал к себе.
— Женя…
***
Ему пришлось уехать и сменить имя – так вышло, что он стал соучастником преступления, за которое, как ни крути, либо бы сел надолго, либо сам бы оказался в качестве потерпевшего. Раньше такая жизнь его не особо пугала, но ради Жени он решил измениться. Поэтому позвонил отцу – тот не поддерживал связь с сыном, особенно после того, как бывшая жена стала пить со своим вторым мужем, но тут помог. Только поставил условие: Костя начинает новую жизнь, полностью забыв старую. И Костя согласился.
Он оставил письмо Жене, в котором все ей объяснял. И обещал найти ее, как только это будет возможно. И наказал Митьке передать его, если Женя объявится.
Женя не объявлялась. И Костя нарушил обещание, данное отцу, истосковался по матери, и через полгода поехал в родной город.
— Видел я твою кралю, – сообщил ему брат. – С другим она приезжала, с питерским.
И бранное слово добавил, а Костя вмазал ему как следует. И на другой день уехал.
В следующий раз он приехал на мамины похороны. Тогда Косте было уже двадцать пять, он все еще числился в розыске как подозреваемый в убийстве, но никто и не думал караулить его у могилы матери. Митька возмужал, стал дома хозяином – как вернулся из армии, устроился работать и содержал мать с отцом, которые все так и пили. Младший брат пошел по стопам Кости и якшался со всяким сбродом, по словам Мити.
— Забрал бы его к себе в Москву, – попросил он. – Пропадет здесь малой.
— Не могу, – развел руками Костя. – У меня там совсем другая жизнь.
Эта жизнь заключалась в том числе в кареглазой красотке Соне, с которой он познакомился несколько месяцев назад. До этого у него тоже были интрижки, но это другое – почти как с Женей. К тому же она была дочерью нужного человека, и отец рекомендовал ему не тянуть со свадьбой.
Так оно и вышло – через год они поженились, а через два Костя уже открыл свое дело. Точнее, не Костя, а Леонид – так теперь его звали. Родилось два сына – хотелось бы еще и дочку, но Соня сказала, что с нее хватит.
И вот, спустя пятнадцать лет пришла Женя. Время от времени он вспоминал ее и, когда у него брали интервью, втайне надеялся, что она увидит его и пожалеет, что сделала неправильный выбор. Только вот выбора у нее, как оказалось, не было – Митька соврал ей, что Костя умер.
С братом он не говорил несколько лет, с тех пор как младший попал-таки в нехорошую историю, и Митя попросил денег. А У Кости бизнес только-только доход стал приносить, один сын родился и второй на подходе – ну какая тут помощь?
— Думать надо было, – отрезал он. – Пусть посидит теперь, может, научится чему.
Митька тогда такого ему наговорил, что если бы не телефонный разговор, Костя бы научил его, как со старшим братом разговаривать. Правда, совесть его мучила время от времени и домучила: он позвонил Митьке, спросил сколько нужно.
— Нисколько, – хмуро ответил тот. – Я машину продал и нанял адвоката.
Потом подумал и добавил:
— Вообще-то… Я тут решил, что хочу на юриста учиться, в Питере – там хорошие вузы, сам знаешь. Это дорого, сам понимаешь. Если поможешь – я потом все верну.
Костя и так бы дал денег, без возврата, но Митька вернул ему все до копейки. Между прочим, хорошим юристом стал, в Москву недавно перебрался.
После разговора с Женей Костя позвонил брату.
— Зачем ты соврал, что я умер? – напрямую спросил он.
Брат долго молчал. А потом сказал.
— Но ты ведь, и правда, умер. Нет больше Кости, есть только Леонид…
***
От разговора с Костей остались смешанные впечатления. Он так искренне радовался ей, вспоминал их юность, что Женя не могла не улыбаться и не кивать в ответ. Только вот он беседовал с первой любовью, а она – с мертвым человеком, поэтому под этой беспечной болтовней разверзлась пропасть, таящая в себе опасный мрак. Ее задело и покоробило, что он её не искал. Но ведь и она не искала, даже не поинтересовалась, где его могила. Больно кольнула ревность, когда узнала о жене и детях, ведь она все эти годы (теперь можно было себе в этом признаться) запрещала себе быть счастливой. Но больше всего ее поразило другое – в ее памяти Костя был наивным и смелым мечтателем, а сейчас перед ней стоял расчетливый осторожный мужчина. И ей не хотелось верить, что Костя превратился в него.
— Зачем Митя мне соврал? – снова и снова спрашивала она.
— Не знаю, – пожимал плечами Костя. – Я поговорю с ним. Ты знаешь, он же в Москве сейчас. До этого в Питере учился, на адвоката, прикинь?
Женя тоже недавно перебралась в Москву – подвернулась удачная работа: в колледже, где она теперь преподавала, а еще ее пригласили в качестве лектора онлайн-курсов, и это было для нее новым и захватывающим делом. Там она и познакомилась с Игорем – он работал оператором.
Когда она уходила, Костя попросил оставить номер. Но Женя сказала, что позвонит сама. Тогда он сунул ей в руку визитку и попросил звонить в любое время.
— Если нужна будет помощь – ты только скажи, я все для тебя сделаю!
Когда-то он тоже ей так говорил. Но тогда она ему верила ,а теперь, почему-то, нет. И Женя с ясной отчетливостью поняла, что не будет звонить Косте. Никогда.
Правда, оставался один нерешенный вопрос. Зачем Митя соврал ей? За что тогда так ненавидел ее? Разве она была виновата в горестях их семьи?
Найти его в поисковике оказалось также просто – Костя не соврал, его брат, и правда, стал известным адвокатом. Но звонить ему и, тем более, встречаться, Женя не хотела. И она решила написать письмо.
«Здравствуй, Митя. Это Женя. Не знаю, помнишь ли ты меня – в школе я встречалась с твоим старшим братом, Костей. И когда родители отправили меня в Питер, а я сбежала, ты сказал мне, что Костя умер. Все эти годы я верила в это и чувствовала за собой огромную вину. Вчера я случайно увидела его по телевизору и сразу узнала. Да, у него теперь другое имя, но это точно он, я сразу поняла. Сегодня я говорила с ним. И мне хочется понять – за что ты так с нами поступил? Зачем ты сказал мне, что он умер, а ему, что я бросила его?»
Она не была уверена, что Митя ответит. Но буквально через пятнадцать минут телефон звякнул, и она увидела входящее письмо.
«Женя, я так виноват перед тобой! Ты не представляешь, сколько раз я хотел рассказать тебе правду. Несколько раз я пытался с тобой заговорить, но в последний момент трусливо сбегал. Я писал тебе десятки писем, но не отправил ни одного. Ты никогда не замечала меня – в детстве я думал, что это потому, что я младше, но и теперь ты часто скользишь по мне взглядом и не замечаешь. Я не знаю, есть ли слова, которые способны вымолить у тебя прощение, но поверь мне, что это то, чего я желаю больше всего на свете. Прошу тебя, попытайся понять – я тогда был всего лишь подростком. Прости меня и поверь: так все равно вышло лучше, потому что Костя – жестокий и черствый человек. Он недостоин тебя. И, поверь, мне очень жаль, что ты чувствовала себя виноватой. Обещаю, я все исправлю. С уважением, Митя. P.s. Я был бы безмерно счастлив, если бы ты согласилась выпить со мной кофе».
Вроде бы это письмо было пронизано сожалением и извинениями, но Жене отчего-то стало страшно – кожа покрылась мурашками, сердце громко застучало. И разрозненные картинки сложились в одну тревожную: вот Митя смотрит на них с Костей, как они целуются, ловит ее взгляд и густо краснеет. Вот она идет по улице, оглядывается, потому что ей кажется, что кто-то за ней следит. Фигура у магазина в длинном плаще кажется знакомой, но толпа уже относит ее дальше. В метро у нее все время чувство, будто кто-то смотрит ей в затылок, она оборачивается, но людей слишком много, невозможно понять, кто только что сверлил ее взглядом.
Женя сглотнула, поежилась. Взяла в руки телефон.
— Игорь? Привет.
— Привет. Только не говори, что…
— Погоди. Дай сказать. Я подумала. И я согласна. Но при одном условии.
— Каком?
— Помнишь, ты предлагал уехать куда-нибудь к океану? Жить в вечном лете, открыть собственный проект? Так вот, я хочу. Ты увезешь меня?
— Конечно! О чем речь!
Его голос казался ей таким родным. В глазах защипало.
— Ладно. Тогда увидимся завтра.
Наверное, он понял, что что-то не так. Или действительно был очень рад. Потому что Игорь сказал:
— Почему завтра? Я приеду прямо сейчас! Ты только меня дождись, не ложись спать.
— Я дождусь, – пообещала Женя. – Обещаю…
Другие мои рассказы:
Каменное сердце
Неудобный мальчик
Родная и приемная