«Папа…» — сказала Таша, впервые нарушая молчание, когда снежинки начинали складываться в слова

Таша не разговаривала. Совсем. Нет, глухой она не была, слышала и понимала все прекрасно. Просто не говорила. Золото ее волос и выражение лица напоминали девушек с картин прерафаэлитов. Ну, точнее, такой девушкой она однажды станет, ведь пока ей только девять.​

​Врачи говорили разное, но что они знают эти врачи. Антон знал, что в молчании его дочери виноват он сам. Это случилось пять лет назад, когда Сашенька, его чудесная, драгоценная Сашенька, возвращалась вечером домой, а подвыпивший гражданин Сорокин, наоборот, спешил как можно скорее уехать подальше от дома, так что не заметил пешеходный переход и… Все кругом говорили – Таша маленькая, все равно ничего не поймет, испугается только. Знал Антон, что это неправильно, что нужно позволить малышке попрощаться с матерью, но… Не в состоянии он был тогда спорить. И Ташу забрала двоюродная тетка, так что она не видела ни похорон, ни поминок, ни завешенных зеркал. «Мама уехала очень надолго» -говорили ей. Вот тогда Таша и замолчала.​

​В школе Ташу не обижали. Она была тихой, серьезной, с полными карманами леденцов, которыми угощала всех вокруг. Грызла эти леденцы, в чужие дела не вмешивалась, на уроках работала усердно. Друзей у нее не было, но это… Это не страшно, будут еще, уверял себя Антон. Больше всего на свете он мечтал о том, чтобы Таша заговорила.​

​Кто-то посоветовал ему завести собаку. Даже слово же такое есть – канистерапия. Он уже все перепробовал, так почему бы не это? Тем более объявление попалось на глаза: «Благотворительная фотосессия с питомцами приюта для бездомных животных». В объявлении говорилось, что на мероприятии можно будет подобрать себе маленького друга. И он пошел, один, без Таши. Захотел сделать сюрприз.​

​Он сразу выделил ее из толпы. Невысокая, с такой же, как у дочери рыжей копной волос. Улыбка как у ангела. В руках – фотоаппарат. Он даже подумать не успел, как подошел к ней и принялся фотографироваться с собаками, словно это было мечтой всей его жизни. Она так заразительно смеялась, что и он тоже – впервые с того страшного вечера – по-настоящему рассмеялся. Все было так легко и просто. Они вместе выбрали щенка, потом прошлись по осеннему проспекту – у нее в руках стаканчик кофе и фотоаппарат, у него – коробка с кряхтящим малышом. Они расстались на перекрестке, она с его номером, а он с ее. Он перезвонил ей тем же вечером, и она ответила.​

​Ташу всегда завораживал спортзал. Все перемены она проводила там, притулившись на низкой скамейке. Физрук Сан Саныч к ней привык и даже разрешал собирать мячи и двигать маты. Когда у Таши заканчивались уроки, она вновь приходила в спортзал и наблюдала, как старшие играют в волейбол или баскетбол. Особенно она любила волейбол, угадывала дуги полета, вместе с мячом взлетала ввысь, а потом падала на землю, но – не разбивалась.​

​Сан Саныч был отличным тренером, его команды занимали первые места по городу, золотые медали гроздьями висели у него над столом. Таша любила искать солнечные зайчики, которые также кучкой возникали в погожий день на дальней стене.​

​В тот день в школу приехали настоящие репортеры. У них были большие камеры на треногах, от них пахло табаком и осенним ветром, они громко командовали Сан Санычем и игроками. Они снимали сюжет про лучшего тренера города. Сан Саныч побрился и сделал суровый вид. Игроки пришли в одинаковых майках и не знали, куда смотреть. Таша не знала, что ее привлекает больше – новенький волейбольный мяч или блестящие глаза фотокамер.​

​Девушка с рыжей копной, прям как у нее, важно ходила по залу и выискивала ракурс. Она была – фотограф.​

​— Что это за ребенок в углу, уберите ее! – сказала она.​

​Сан Саныч вступился за Ташу, Таша вцепилась в скамью. Девушка закатила глаза и сказала какое-то непонятное слово – аутистка. Сан Саныч ласково попросил Ташу зайти попозже. Таша хотела ему сказать, что попозже она не может, но она не могла говорить. Девушка схватила ее за птичью руку и выволокла из зала. Таша плакала и стучала в дверь, но она была закрыта.​

​Дому Ташу ждал щенок. Он жил у них уже три недели, пил молоко из плошки и скулил по ночам. Его язык был шершавый, а нос – мокрый. Таша любила лежать с ним в обнимку и мечтать, как она станет большой и тоже будет играть в волейбол. А еще щенок тоже не умел говорить. И Таша чувствовала себя больше похожей на него, чем на других.​

​Как-то вечером папа сказал, что к ним придет гостья. Ее зовут Оксана и она – фотограф. От этого слова у Таши заныла рука, но она не могла сказать об этом папе. Таша узнала ее с порога, и она Ташу – тоже. Таша ушла в комнату и обнялась со щенком, папа расстроился, а фотограф притворилась, что видит Ташу в первый раз. Она восхищалась их большим домом, их большой кухней, видом из окна. Папа говорил, что это Оксана помогла выбрать ему щенка. Таша прижимала собаку к груди и смотрела вдаль. Папа вздыхал, а Оксана незаметно закатывала глаза.​

​Таша решила, что, если Оксана переедет жить к ним, она сбежит к Сан Санычу и будет помогать ему убирать маты и собирать мячи. Она не умела говорить, но прекрасно знала, что в сказке обязательно бывает злая мачеха. Но Оксана больше не пришла. Папа был грустный и пил чай в одиночестве на кухне. Таша смотрела на него через дверь и хотела сказать, что все будет хорошо, но она не могла. Первые снежинки кружили за окном, и Таша не могла угадать, куда они полетят, потому что это не мячи. Но из снежинок складывались буквы, а потом слова, которые она пыталась выложить из своих губ. Наконец, у нее получилось, она тронула папу рукой и сказала:​

​— Папа…​

​Продолжение здесь​

​Другие мои рассказы:​

​Подкидыш​

​Папин подарок​

​Никому не нужный ребенок​​

​​

Источник