Как можно научиться любить, когда сердце наполнено болью?
Мать ему сразу сказала – найди лучше другую жену, которая сможет родить тебе своих детей, ну зачем тебе эти приемные, кто знает, какая там генетика! Денис маму любил, и жену свою любил, так что пришлось ему как-то лавировать меж двух огней – жене говорить, что мама со временем полюбит внучку, маме рассказывать, что есть куча историй, когда пара сначала усыновила ребенка, а потом у них родился свой. Кто же знал, что и правда так выйдет!
Усыновили они девочку – увидели ее фотографию и сразу поняли: это она! Глаза у нее были как у жены Насти, нос как у самого Дениса, будто специально кто-то для них эту девочку приготовил. Было ей три годика, и хотя они хотели ребенка помладше, решили взять ее.
Звали ее Олеся, и была она старательной и хозяйственной девочкой, с удовольствием помогала маме во всех домашних делах, проявляла интерес к готовке и шитью. В развитии отставала немного, но это нестрашно, они ее и такую любили.
— Чьи это глазки? Мамины! Чей это носик? Папин! Чьи это ушки?
— Мои! – отвечала их дочка на любимую семейную поговорку.
Денис старался сделать так, чтобы мама приняла девочку, но этого так и не случилось. Зато когда Настя через четыре года внезапно забеременела, мама обрадовалась:
— Ну, наконец-то, я бабушкой стану!
— Ты и так уже бабушка, – напомнил Денис, но мама только поджала губы.
Во внуке Михаиле она души не чаяла – засыпала его подарками, гуляла с ним часами, забирала к себе на выходные. Денису больно было видеть, как Олеся протягивает бабушке свои подарки – рисунки, сделанные в школе поделки, а та отмахивается от нее как от назойливой мухи. И Настя сколько раз ему говорила – нельзя так, зачем она Олесю обижает, ни разу ей подарка не принесла, а Мише пакетами носит. Денис соглашался, обещал поговорить с мамой, но разве с ней поговоришь… Он стал сам покупать для дочери подарки и говорил, что это от бабушки. Наверное, Настя догадывалась об этом, но Олеся была счастлива, а это главное.
Беда пришла оттуда, откуда не ждали. Настя сгорела за пять месяцев, еще полгода назад они планировали покупать дом, смотрели предложения от застройщиков, мечтали, и вот теперь он стоит у могилы и не может поверить, что ее больше нет. Тут нужно отдать должное маме – она переехала к нему и взяла на себя все домашние дела и детей, поддерживала его, как могла, утешала, говорила, тормошила… Это было сложное время, он жил будто в тумане, ничего не видел и не слышал, словно онемевший, неживой. Он даже не мог вспомнить, сколько времени прошло со дня смерти жены, дни слились в один бесконечный липкий гудрон, в котором он дергался, словно попавшая в ловушку муха.
Нет, он что-то делал – ходил на работу, читал детям книжку перед сном, закидывал в себя напрочь лишившуюся вкуса еду. Но зачем он все это делает – непонятно.
Однажды Миша подошел к нему, потянул за рукав и спросил:
— Папа, а можно мне тоже поехать в детский дом?
Денис вздрогнул, словно его отбросило назад, в те времена, когда у него была Настя, и они вместе искали ребенка.
— В детский дом? – не понял он. – О чем ты?
— Бабушка сказала, что Олеся вернется в детский дом. Она собрала сумку, а мне не разрешает. Можно я тоже поеду в детский дом?
Словно ледяной душ обрушился на Дениса, он даже вздрогнул и отряхнулся, пытаясь понять – ему это послышалось или правда? Но тут же понял – конечно, это правда! И кинулся в комнату дочери.
Она сидела за столом, бледная и прямая. И какая-то повзрослевшая – и когда он в последний раз по-настоящему на нее смотрел? Да и сын был какой-то другой, говорил так много, а ведь только-только появились первые слова. Сколько же времени прошло?
Рядом со столом стояла большая спортивная сумка.
— Что это? – глухим голосом спросил Денис.
Дочь посмотрела на него испуганно, будто видела в первый раз.
— Бабушка сказала, что ты вернешь меня в детский дом, иначе никто не согласится выйти за тебя замуж, и ты навсегда останешься несчастным.
Денис очень любил свою мать. Но сейчас ему захотелось наорать на нее, схватить за плечи и вытрясти из нее всю эту дурь.
Он присел на корточки и спросил у дочери:
— Чьи это глазки?
— Мамины, – ответила она, и ее глаза тут же наполнились слезами.
— Чей это носик? – ласково спросил он, коснувшись кончика ее носика.
— Папин, – проговорила она, вытирая с щек дорожки слез.
— А чьи это ушки?
Дочь бросилась ему на шею и разрыдалась, а он вместе с ней.
Миша, ничего не понимая, тоже громко забасил. Денис сгреб детей в охапку и сказал:
— Я никому вас не отдам! Никому, понимаете?
Через час, когда мать пришла из магазина, Денис сказал:
— Спасибо за помощь, но тебе пора вернуться к себе.
Мать обиделась, надула щеки.
— Да как ты один справишься? А кто за Мишенькой смотреть будет?
— В садик пойдет.
— Ага, чтобы болеть постоянно? Даже и не думай, никуда я не поеду!
Денис вздохнул и произнес:
— Мама, я тебя очень люблю. Но если ты еще раз обидишь мою дочь, я уеду с детьми в другой город, и ты никогда не увидишь ни меня, ни Мишу. Поняла?
Щеки у мамы обвисли, глаза наполнились слезами.
— Да что ты такое говоришь, сынок?
— Что слышала. Олеся – моя дочь, а ты ведешь себя так, словно она прокаженная какая-то! Или ты принимаешь ее наравне с Мишей, или наши пути расходятся.
Он не был уверен, что сможет исполнить свою угрозу – все же мама. Но смотрел серьезно, не давая слабины. Губы матери дрогнули.
— Прости, – тихо сказала она. – Я хотела как лучше. Ну она же чужая, Денис. Не твоя…
Он покачал головой, развернулся, чтобы уйти, но мать схватила его за руку.
— Ладно, ладно! Обещаю, не буду ее обижать. Только не забирай у меня Мишеньку!
— И подарки ей будешь дарить?
— Буду.
— И никакого детского дома?
— Обещаю!
Он вздохнул. Что же, нужно всем давать еще один шанс. И он будет надеяться, что на этот раз все наладится.
Обречённая на одиночество, она всё же решилась.
Секреты прошлого способны изменить всё в настоящем.
Её жизнь зависела от выбора, который не было осознать.
Что если всё, что ты любишь, забудет тебя?
Она стала для него неожиданным спасением, но что скрывается за её колючим взглядом?
Как сложно бывает понять, что судьба уже на пороге.