«Это нестрашно, сделают операцию вашей девочке» — успокоила Инну пожилая докторша с добрыми голубыми глазами

Прижавшись горячим лбом к оконному стеклу автобуса, Инна старалась не плакать. Плакать она себе запретила, это было вредно для ребенка.​

​На УЗИ Инна шла совершенно спокойная: ребенок запланированный, она абсолютно здорова, на первом все было идеально. Беспокоиться не о чем.​

​Врач долго водила датчиком туда-сюда и хмурилась. Велела подождать, оставив Инну с гелем на животе, который неприятно холодил. Даже тогда она не переживала: ну, мало ли, может, с аппаратом проблемы. Говорила мама – иди в платную клинику, даже деньги предлагала. Но брать у мамы деньги было неудобно, она и так оплачивала им с мужем квартиру. И Инна пошла в обычную.​

​Пришла еще одна женщина в белом халате, тоже стала водить датчиком по животу и смотреть на экран. Вздохнула. Глянула на Инну с жалостью. Сердце на миг остановилось, а потом понеслось галопом: Инна, наконец, поняла, что дело не в аппарате.​

​-Это неточно, – сказала пожилая докторша с добрыми голубыми глазами. – Но у вашего ребенка может быть расщелина неба.​

​-Чего? – не поняла Инна. – Что это значит?​

​А из глубин памяти уже поднимались смутные воспоминания: одноклассник Андрей со шрамом на губе и нечеткой речью. Над ним никто не смеялся, ребята в классе были дружные и незлобивые. Но в девятом классе пришел Олег, и все девочки разом в него влюбились. Он же был насмешливым воображалой, и привлечь его внимание было непросто.​

​Инна смогла. Она вообще обладала особым талантом: могла быстро найти самую болезненную точку человека. Нападала Инна незаметно: с невинной улыбкой и сладким голосом, которые вмиг обезоруживали даже самого осторожного человека, незаковыристыми вопросами постепенно загоняла жертву в угол, где наносила решительный и неожиданный удар – таким ударом только орехи колоть. Удары, конечно, были словесные, не зря она всегда писала сочинения на пять с плюсом. Нет, Инна не была злой, просто считала своей миссией ставить человека на место и открывать ему глаза на истину.​

​Так вышло, что Олег мнил себя математическим гением. И в прошлой школе мог таковым считаться, но тут был Андрей. Андрей, который говорил странно и мало, и губа которого была пересечена глубоким шрамом. Он каждый год проходил на городскую олимпиаду, а раз даже прошел на регион. Олег изо всех сил старался доказать всем, что он умнее, Инна это понимала даже тогда, своим девчачьим незрелым умом. И решила показать Олегу, что она на его стороне: сделала вид, будто хочет подружиться с Андреем, выспросила все про его губу, а потом при всех, накануне олимпиады, спросила:​

​-А умный ты такой тоже из-за химикатов, с которыми твоя мама работала? Круто, если от них мозг растет. Хотя нет, не круто – с таким лицом жить никакой мозг не спасет.​

​Мать Андрея умерла несколько лет назад. И в глубине души Инна понимала, что это слишком. Но Олег посмотрел на нее заинтересованно и с восхищением. И после уроков предложил проводить. Более того: Андрей провалил школьный этап олимпиады: просидел в туалете. Его друг Лёнька бросал на Инну такие взгляды, что она буквально чувствовала на себе дыры, которые эти взгляды прожигали. Ну и пусть. Зато теперь у нее будет Олег.​

​С Олегом она встречалась три месяца. А потом он переметнулся к Светке Малининой, и Инна ужасно страдала. Андрей олимпиады больше не выигрывал, после девятого класса ушел в колледж и теперь работал в копировальном центре. Инна туда не ходила, до сих пор было неудобно смотреть ему в глаза.​

​-Заячья губа, – сказала первая докторша, помоложе. – Это нестрашно, сделают операцию вашей девочке, даже видно не будет.​

​Девочке. Инна забыла попросить, чтобы ей не говорили пол – они хотели гендер-пати, как сейчас принято. Хотя какое теперь гендер-пати!​

​Лучше бы это был мальчик.​

​За окном автобуса проплывали дома и деревья, люди шли по своим делам. Инна прикусила губу, чтобы слезы не вырвались, на повороте автобус тряхнуло, и во рту стало солоно. Трогая языком припухший укус, она представляла свою дочь с уродливым шрамом, как у Андрея, и слезы подступали вновь.​

​-Следующая остановка «Торговый центр», – проговорил электронный голос.​

​Инна вдруг встала. Ею двигало непонятное, и если вдуматься, абсолютно бессмысленное. Она вышла на остановке и решительно зашагала к зданию торгового центра, чувствуя, как заключение врача оттягивает руку, хотя, кроме него, в сумке почти ничего не было.​

​Андрея она увидела издалека. Он не изменился: все такой же лохматый, в растянутом свитере, все тот же шрам. Но при этом он был совсем другим: лицо казалось красивым, то ли от улыбки, которая, несмотря на асимметрию, была очень милой, то ли от выражения глаз, которое Инна не могла разгадать.​

​Он ее не узнал. Скользнул взглядом, продолжая говорить с напарницей, спросил:​

​-У вас что?​

​На миг Инна растерялась. Ей не нужны были ксерокопии, печать или еще что-то подобное. Взгляд упал на футболку с печатью.​

​-Хочу заказать футболку, – нашлась она. – Вы какие рисунки можете сделать?​

​Андрей, наконец, оторвал свой взгляд от хрупкой девушки в очках с толстыми стеклами, из-за которых глаза казались мультяшными, и его красота растаяла.​

​-Инна? – удивился он.​

​Они так и не разговаривали после того случая. И она вполне могла допустить, что Андрей ее ненавидит. Но тут на его лице появилась улыбка: почти такая же, как только что, когда он смотрел на напарницу.​

​-Сколько лет, сколько зим! Ты как? Я думал, уехала учиться в Москву.​

​Инна махнула рукой.​

​-Отчислили. Я в колледж пошла, сейчас на заочном, последний курс. Ты сам как?​

​-Да вот, работаю. Нормально все, не жалуюсь. Тебе какую футболку?​

​Инна чувствовала на себе взгляд девушки в очках, хотя стояла к ней почти спиной.​

​-Папа дочки, – ответила она. И голос невольно дрогнул. – Хотела гендер-пати, а врач пол сказала. Вот, решила мужу хотя бы сюрприз сделать. Долго ждать?​

​Андрей повернулся к девушке – видимо, она тут все решала.​

​-Сделаем?​

​-У меня там партия выпускников еще…​

​-Да им же не срочно, – махнул рукой Андрей. – Днем раньше, днем позже.​

​-Ладно. Выбирайте шрифт. Какого цвета футболку?​

​Согласовав дизайн, девушка убежала в подсобку. Инна стояла рядом и ждала. Андрей сделал несколько ксерокопий, распечатал плакат для детского сада. Когда они остались одни, Инна сказала:​

​-Ты прости, что я в школе такой была… До сих пор стыдно.​

​-Да ну! – беспечно улыбнулся он. – Нашла чего вспомнить. Когда было!​

​-Все равно. Я и сейчас такая. Ядовитая.​

​Она чуть не сказала, что ее за это судьба и наказала. Но слова застряли в горле.​

​-Можно же в любой момент измениться, – пожал он плечами. – Да и вообще – вот сейчас родишь, и все по-другому будет.​

​-Ты-то откуда знаешь? – не сдержалась Инна.​

​Андрей посерьезнел.​

​-У меня сыну два года.​

​-Правда?​

​Будто о таком можно шутить.​

​-Ага.​

​Инна подумала: ну вот, нарисовала в голове образ чуть ли не ангела, великого страдальца, а он сам при маленьком сыне с напарницей флиртует!​

​-У него тоже губа, – Андрей тронул свой шрам. – Его мать сказала, что я виноват, и ушла. Так что у нас мужское царство. Отец с ним сидит, он, знаешь, как рад! Говорит, отцом толком не успел побыть, все работал. А теперь красота: пенсия, внук рядом. Не пропадем.​

​Казалось, он убеждал не Инну, а себя. Инна посмотрела в сторону подсобки.​

​-Хорошая девушка, – сказала она.​

​Уши Андрея запылали.​

​-Ты тоже заметила? Такая красивая…​

​Девушка была обыкновенная. А со своими очками, даже странная. Но на миг Инна поверила в ее красоту – так уверенно он об этом говорил.​

​-А как сын? – спросила Инна. – Ну, я имею в виду…​

​Закончить мысль не смогла, но Андрей понял.​

​-Ой, сейчас такие операции делают, не как у меня. Хорошо все, уже говорит. Первое слово знаешь какое? Деда!​

​Снова подошли клиенты. Инна стояла чуть в стороне и почти улыбалась. Сумка больше не казалась такой тяжелой. И правду людям можно открывать разную, решила она.​

​Когда девушка вышла из подсобки с футболкой, Инна рассыпалась в благодарностях. И прежде чем уйти, шепнула:​

​-Андрей хороший, правда? Эх, жаль, я уже замуж вышла! Такого мужчину еще поискать.​

​Губы девушки тронула легкая улыбка, и от этой улыбки та, и правда, стала красивой. Прав был Андрей. И все у него будет хорошо. И у дочери, даже если диагноз подтвердится. Красота – это ведь не про шрамы и все такое. Красота про другое. И если муж смог рассмотреть даже в ней, такой колючей и ядовитой, какую-то красоту, значит, и у нее есть шансы.

Источник