«Не держи меня за монстра» — вздохнула Лина, осознав, что готова помочь Тане, несмотря на прошлые обиды

Непроизнесенные слова разделили, но могут ли они сблизить?

Правду Таня сестре не сказала. Они не общались много лет, и как на нее все это вывалить, она понятия не имела. Проще было притвориться, что она решила сделать первый шаг к примирению, хотя никакой ссоры, по сути, и не было.​

​Они не виделись почти пятнадцать лет, и было страшно, что она не узнает сестру в аэропорту. Скучая с небольшой группой встречающих, Таня зевала в ладошку: в это время она обычно ложилась спать, и никак не получалось согнать набегающую сонливость. Мальчик лет пяти уснул прямо на сидении, свернувшись клубочком и пристроив голову на рюкзак, прикрытый курткой. Таня и сама бы легла так же, да хоть на полу, настолько она вымоталась за последние дни.​

​Рейс задерживали. Проверяя время от времени табло, она прикрыла глаза и оперлась спиной на стену, вспоминая фотографии Лины, на которых она двадцатилетняя с рюкзаком смотрела прямо в камеру, щурясь от солнца, чуть старше стояла на фоне Эйфелевой башни (какая банальность!), отвернувшись немного в сторону. Свежих фотографий на ее странице не было, и Таня даже не знала, какой длины и какого цвета у сестры сейчас волосы. Представлялся дорогой блонд и непременно бредовые солнечные очки.​

​То ли она задремала, то ли уплыла мыслями в детство, пытаясь вспомнить, какой тогда была Лина, и из-за этого пропустила поток прилетевших, наконец, пассажиров. Поняла это Таня по изменившимся вокруг нее звукам: все заговорили, задвигались, послышались первые радостные приветствия.​

​Зря она боялась, что не узнает Лину. У нее были короткие натуральные волосы, слегка тронутые сединой, простой трикотажный костюм, поверх которого наброшена куртка, в руках большая дорожная сумка. Заметив Таню, Лина улыбнулась и раскинула руки.​

​-Сколько лет, сколько зим! – сказала Таня, чувствуя себя глупо, но больше она ничего не смогла из себя выдавить.​

​Лина уехала, когда Тане было четырнадцать. С тех пор они виделись всего один раз: на похоронах отца. Сестра тогда прилетела на три дня, остановилась в гостинице и пообщаться времени не было.​

​Сестрой она была только по отцу, а по матери у Тани был брат Егор, который трагически погиб совсем молодым. Когда Лине и Егору было по три года, их родители поженились. Отец Егора и мать Лины лежали в одном отделении и умерли с разницей в три месяца. Эта двойная трагедия и объединила две семьи. Все произошло быстро и легко, без угрызений совести и драм. Родственники с обеих сторон приняли это нормально, и первое время все шло хорошо. А потом родилась Таня, и это нарушило былое равновесие: маленький Егор стал ревновать и устраивать безобразные выходки, которые отчим не желал терпеть. Он порол его ремнем, за что Егор его так и не простил. Он сам рассказывал Тане про это, но Таня брату не верила: она такого не помнила, а ее саму отец пальцем ни разу не тронул. Да что говорить, он даже голоса на нее ни разу не повысил! И когда пропали деньги, она была единственная вне подозрений.​

​Лина не ревновала. Она всегда была самой правильной и послушной. По крайней мере, лет до шестнадцати, когда она вдруг сильно изменилась, стала дерзить родителям и учителям, пропадать вечерами и ругаться с отцом. Мама обычно в их разборки не вмешивалась, обижалась: Лина так и не стала называть ее мамой.​

​-Автобусы уже, наверное, не ходят, – неловко произнесла Таня.​

​Она надеялась, что за такси сестра заплатит сама. Глупо было, конечно, приезжать встречать ее так поздно. Но Тане это показалось правильным.​

​-Вызовем такси, – беззаботно ответила Лина.​

​-Ага, давай. Только у меня телефон сел.​

​От собственной лжи у Тани заалели щеки.​

​-Да я сама. Диктуй адрес.​

​По дороге они в основном молчали: обменивались ничего не значащими фразами, вымучивали вопросы. Таня два дня отмывала свою квартирку, но все равно стыдилась приводить туда свою успешную сестру, которая наверняка жила в шикарных апартаментах в центре Москвы. Но стоило им только открыть дверь и войти, как напряжение и страхи тут же отпустили.​

​-Это же Чика! – радостно закричала Лина, взяв с дивана, на котором ей предстояло спать, плюшевую обезьянку. – Я помню, как Егор купил ее для тебя, и мы никак не могли придумать, где ее спрятать.​

​Игрушка была вся истертая и впитала столько Таниных слез, что никакой стиральный порошок не смог бы выстирать всю соль. Но Таня улыбнулась вместе с сестрой: вспоминать те годы было приятно. И они зацепились за эти общие воспоминания, говорили без перебоя, пока грелся пузатый серебристый чайник, пока нарезались бутерброды и распечатывалась коробка с печеньем: Таня не знала, любит ли Лика еще курабье, но все равно его купила. Потом в ход пошло грузинское вино, оставшееся с дня рождения, на которое никто не смог прийти, и разговоры потекли еще легче, оставляя позади эти пятнадцать лет их параллельных жизней. Говорили, конечно, о папе, о Егоре, о старых знакомых. Потом Таня расхрабрилась и расспросила сестру про личную жизнь. Лина сказала, что живет одна и у нее никого нет. Таня тоже жила одна, но она была в разводе, а единственный сын предпочел жить с отцом.​

​Когда пришло время фотоальбомов, сестры и вовсе забыли о том, что много лет практически не разговаривали. Они сидели плечом к плечу, тыкали пальцами в лица, перебивали друг друга:​

​-А помнишь?​

​-Да это же…​

​-Ой, посмотри!​

​Говорили до рассвета: у Лины был другой часовой пояс, а с Тани сон слетел еще по дороге в такси. Единственной мыслью, перед тем как она отключилась, была: «Надо завтра рассказать ей про маму…».​

​Она не рассказала. Не смогла. Лина потащила ее по памятным местам, потом убежала встречаться с одноклассницами, а на следующий день Таня ушла на работу, пока сестра еще спала.​

​«Ну, ничего, – решила она. – Время еще есть».​

​Первую попытку она предприняла вечером.​

​-Может, сходим к маме? – осторожно предложила она.​

​Лина мигом изменилась в лице. Таня не понимала: откуда такая нелюбовь? Ведь мама никогда не обижала Лину, не делала разницы между ней и родными детьми, если не сказать наоборот, потому что Егору, например, всегда доставалось больше всех. Эта мысль не давала Тане покоя все эти годы, но спросить у сестры об этом она не могла.​

​-Извини, но я пас, – ответила Лина.​

​Слова застряли у Тани в горле. С самого начала это был провальный план: не даст она денег на лечение. Мама была против, говорила, что не нужно напрягать Лину, что раз так вышло, то это судьба – она свое отжила. Таня так не считала. И она решила вызвать сестру в гости, надеясь на месте уговорить ее дать деньги на операцию.​

​-Да ладно тебе, столько лет прошло, – предприняла еще одну попытку Таня.​

​Сестра ничего не ответила, демонстративно уставившись в окно.​

​-Тогда давай хотя бы на могилку к отцу съездим, – решила сменить тему Таня. – Надо оградку покрасить и убрать.​

​На это Лина согласилась.​

​Когда они привели в порядок могилу отца, Таня робко предложила:​

​-Дойдем до Егора?​

​На похороны брата Лина не приехала. И именно из-за этого Таня все эти годы не пыталась связаться с сестрой: не могла ее простить.​

​Таня брата обожала. Она боготворила его и готова была на все, чтобы его спасти. Он рано связался с плохой компанией, стал воровать деньги у родителей, выносил вещи. Как они ругались с отцом! Таня всегда вставала на защиту брата, а Лина молчала, хотя могла бы и сказать, он ее всегда слушал. После очередного скандала Егор ушел из дома, только тогда Лина попыталась вмешаться, Таня слышала, как сестра умоляла отца простить Егора. Послушай тогда отец, может, и не случилось бы ничего с братом.​

​Нашли Егора возле гаражей. И все знали, что это случилось из-за долга, что Егора поставили на счетчик. Это было не в первый раз: раньше он как-то выкручивался, но, в конце концов, все закончилось именно так, как видела в своих кошмарах Таня. Его похороны она помнила смутно, так плохо ей тогда было. Зато сейчас она знала наизусть каждый памятник по дороге к его могиле. А вот Лина так и не приехала с ним попрощаться, и Таня думала, что сестра сейчас откажется. Но ее лицо напряглось, брови сдвинулись в прямую линию, и Лина кивнула.​

​Таня пошла первой, она знала дорогу. Сестра пошла за ней, Таня чувствовала спиной ее шаги. Она отчего-то волновалась, словно брат был рядом и вот-вот должен был состояться непростой разговор: эти двое все время цапались и задирали друг друга.​

​-Вот, — указала она на памятник, хотя Лина и без этого поняла, что они пришли.​

​Егор улыбался с фотографии своей лучезарной прекрасной улыбкой. Таня часто думала: каким бы он был сейчас? Рассматривая мужчин его возраста в вагоне метро, она всегда примеряла: поредели бы у него густые золотистые кудри? Появилось бы пивное пузо, или, наоборот, он стал бы еще более сухим и поджарым?​

​Лина шагнула вперед, остановилась напротив памятника, обогнав Таню. Здесь убирать ничего не было нужно: Таня приходила к брату каждую неделю, сидела здесь часами, рассказывая ему новости, просто свои мысли, как это бывало в детстве. Поэтому они стояли и молчали. Тане показалось, что плечи сестры вздрагивают. А когда она позвала ее пойти назад, и Лина обернулась, стало понятно: не показалось. Лицо у сестры было мокрое.​

​Вторую попытку Таня предприняла в субботу, когда они выпили немного пива и пошли гулять по парку, загребая ногами россыпи золотых листьев.​

​-Скажи, что у вас с мамой? Она обидела тебя чем-то?​

​Лина покачала головой.​

​-Она мне не мама.​

​-Ну, Лин…​

​-Давай сменим тему.​

​-Она болеет, вообще-то. Помирилась бы с ней. Она очень хочет.​

​-Тань, ей-богу, если ты сейчас не прекратишь, я уйду.​

​Сдаваться Таня не собиралась. Каждый день промедления мог оказаться роковым. Она сказала:​

​-Мама уже давно не пьет. Если ты из-за этого.​

​-Да плевать мне пьет она, или нет! – отрезала Лина и ускорила шаг.​

​Таня видела, что сестра злится, но не могла понять почему.​

​Дома Таня притворилась, будто забыла об этой теме. Достала купленную заранее бутылку вина, предложила посмотреть их любимый фильм детства: «Крепкий орешек». Во время просмотра фильма Лина расслабилась, и Таня приступила к плану «Б».​

​-С работой совсем засада, – сказала она. – Грозят сокращением, а в моем возрасте, сама понимаешь, еще и без образования… Права была мама, надо было доучиться, а не замуж выскакивать. Всю жизнь теперь маюсь. Ты вот молодец.​

​Лина усмехнулась.​

​-Молодец… Только от этого «молодец» волком иногда выть хочется. Прямо по сценарию, только вот никакие Гоши в электричках не ездят. Да и я тоже…​

​Таня обрадовалась, что сестра немного открылась, и принялась жаловаться на бывшего мужа, на женатого любовника, снова ввернула работу.​

​-Нужно учиться, – заключила Таня. – Но на бюджет я не прохожу. А на платное денег нет.​

​-И сколько надо?​

​Таня понятия не имела, сколько нужно на обучение. Но с учетом кредитов и займов ей нужно было еще четыреста тысяч. Эту сумму она и огласила.​

​-Хочешь, я тебе дам, – легко произнесла Лина.​

​Таня не поверила.​

​-Серьезно?​

​-Ну да. Это же не деньги.​

​Она осеклась, поняв, что ляпнула глупость: по Таниной квартире было видно, что очень даже деньги.​

​-Я тебе отдам, – заторопилась Таня. – Каждый месяц буду переводить, можем у нотариуса оформить.​

​-Да ну тебя, отстань. Не надо ничего.​

​Поверить своему счастью Таня не могла и не знала, о чем говорить дальше, чтобы не спугнуть это счастье.​

​-Давай еще посмотрим фотографии? – внезапно предложила Лина.​

​И они стали смотреть фотографии.​

​А на следующий день приехала мама. Сама. Она знала, что Лина живет у Тани, и не верила, что та совсем не хочет ее видеть. Мама, как и Таня, не могла понять, на что обижается Лина.​

​Таня посмотрела в глазок и замерла: после полученного вчера обещания это было совсем не вовремя. Но оставить маму у закрытой двери она не могла.​

​-Привет, – нервно сказала она маме. – Ты как вообще добралась?​

​-На такси, – поджала губы мама, всем своим видом показывая, что дочь могла бы и сама привезти ее повидаться с Линой.​

​Лицо сестры, когда она увидела маму, стало бледным и неподвижным.​

​-Линочка, девочка моя!​

​Мама, казалось, не замечала того, что ей здесь не рады.​

​Лина уклонилась от нее и взяла в руки сумку.​

​-Ты куда? – испугалась Таня.​

​-Пойду погуляю, раз у тебя гости.​

​-Погоди, Лина…​

​Таня понятия не имела, что ей делать. Мама тоже стояла растерянная.​

​-Лин, ну это глупо обижаться через столько лет… Да и на что, я не понимаю.​

​-Ты обижаешься на меня, деточка? – удивилась мама.​

​Лицо Лины исказилось судорогой.​

​-На что? – тонким голосом произнесла она. – Да ты выгнала меня из дома!​

​-Я?​

​Мама от удивления отступила назад, словно Лина могла ее ударить, споткнулась и уронила стул. Таня поспешно его подняла.​

​-Да, ты! – закричала Лина. – Украла деньги на выпивку, а свалила все на меня! Знала, что отец такого не потерпит! Ты специально это сделала!​

​К горлу Тани подкатил горький комок. Она и не думала, что дело было в том случае. Лина съехала не тогда, а позже, хотя отношения с отцом у нее испортились именно после пропажи денег. Таня не знала, что происходило дома, она тогда или училась, или бегала к Егору: убирала в его грязной комнате, варила ему обеды. Не только из-за Егора, но и из-за его друга Олега, который Тане очень нравился. Да что нравился, она была влюблена в него как кошка!​

​-Я взяла у него деньги один раз! – продолжала Лина. – И потом собиралась все вернуть, просто знала, что он не даст! А ты воспользовалась этим и подставила меня.​

​После того как Егор стал воровать деньги, отец зациклился на этой теме. Даже когда он съехал, считал каждый день остаток в кошельке. Да, мама тогда пила и частенько таскала у него купюры, но мелкие. И всегда признавалась. Лина и правда один раз взяла у отца из стола деньги, и сама призналась в этом, когда папа устроил допрос. Для чего деньги, не сказала, и папа стал подозревать, что Лина тоже свернула не на ту дорожку.​

​А на самом деле деньги взяла Таня. Тот, второй раз. Взяла она много, такую сумму не вернешь. Взяла для Егора: он плакал и умолял помочь, говорил, что ему не жить, если не вернет долг.​

​-Это я взяла, – выкрикнула Таня, шагнув вперед и прикрыв собой маму. – Я взяла те деньги. Прости, я просто хотела спасти Егора, а папа ни за что не согласился бы дать ему деньги. Мама ничего не знала, клянусь тебе!​

​-Какие деньги? – вмешалась мама. – Девочки, я ничего не понимаю!​

​Лина смотрела Тане в глаза, видимо, пытаясь понять, правду она говорит или врет.​

​-Деньги, мама, – объяснила Таня. – Из-за которых папа тогда устроил скандал. Он еще думал, что это ты взяла, чтобы помочь Егору, но ты заплакала, и он тебе поверил. Он ведь всегда тебе верил, правда? И решил, что это Лина. А это была я. Просто я хотела спасти Егора, – повторила она.​

​-Дура, – прошипела Лина. – Нельзя было ему их давать. Он бы не стал потом занимать еще больше и не…​

​Сестра замолчала и прикусила губу. А Таня рассердилась: тоже мне, самая умная, и, не успев подумать, выпалила:​

​-Да тебе-то какое дело! Тебе всегда было на него наплевать! Ты даже на похороны к нему не приехала!​

​Лина побледнела, казалось, даже дышать перестала, словно Таня ударила ее.​

​Мама схватилась за сердце и опустилась на стул.​

​-Мама, тебе что, плохо? – испугалась Таня.​

​Она случайно задела парик, и тот съехал в сторону. Лина испуганно уставилась на мамин лысый, покрытый пушком, череп.​

​-Ничего, милая, – сказала мама. – Поскорее бы уже, надоело ждать.​

​-Не говори так! – отрезала Таня. – Я уже почти набрала нужную сумму, тебе сделают операцию, и все будет хорошо!​

​Лина переводила взгляд с Тани на маму, и тут ее осенило:​

​-Ты для этого меня вызвала? Деньги для мамочки хотела получить?​

​-Не нужны нам твои деньги! – крикнула Таня. – Справимся без тебя! Мама, где болит? Может, врача вызвать?​

​Таня даже не стала оборачиваться, когда за спиной хлопнула дверь. Лина ушла.​

​Она отвезла маму домой, вызвала участкового врача. Та померила давление, велела лежать.​

​-В вашем состоянии разве можно одной по городу ездить, – пожурила она маму. – Давайте укольчик поставлю, нужно поспать.​

​Потом шепотом она спросила у Тани, что там с зарубежной клиникой. Таня призналась, что не хватает четыреста тысяч.​

​Когда она вернулась домой, Лина уже была там. Она сидела на диване и листала альбом с фотографиями.​

​-Ты правда отдала их Егору? – тихо спросила она.​

​-Правда.​

​-И зачем? Неужели не понимала, что это сделает только хуже?​

​-Мне было четырнадцать лет, – напомнила Таня. – Я просто хотела ему помочь.​

​Она не понимала, почему Лина так зациклилась на этой теме. Столько лет прошло, ну какие теперь обиды! В конце концов, это отец решил, что виновата Лина. А отца, сестра, между прочим, простила. По крайней мере, на похороны приехала и плакала. И прощение просила, стоя у могилы.​

​Лина сглотнула. Она смотрела на какую-то фотографию, не отводя взгляда. Потом сказала.​

​-Могла бы сразу сказать, что нужны деньги на операцию.​

​-Ага, а ты бы сразу согласилась.​

​Лина мотнула плечом.​

​-Не держи меня за монстра. Сколько надо? Четыреста?​

​Таня кивнула.​

​-Я переведу. Только за раз нельзя такую сумму. Поедем завтра в банк.​

​Таня смотрела на сестру и не могла поверить. После всего, что сегодня случилось, Лина все же даст деньги? Почему? Поняла, что мама и правда не виновата? Но тогда теперь она ненавидит Таню, наверное.​

​-Пойду приму ванну, – сказала Лина и поднялась. — Что-то я замерзла, пока гуляла.​

​Когда сестра закрылась в ванной комнате, Таня подошла к дивану и посмотрела на фотографию. Это была та самая фотография с памятника Егора, где он улыбался.

Источник

Какхакер