«Я не могу выйти наружу» — тихо произнесла Агата, делясь своей агорафобией с Тимуром

Когда Агата увидела мужчину, который смотрел через открытое окно прямо на нее, она вздрогнула и уронила кисточку. Кисть покатилась, и красная масляная краска оставила на полу жирные отметины. Мужчина приветливо помахал рукой и улыбнулся – дескать, не нужно меня бояться!​

​— Здравствуйте! А я ваш новый сосед. Вот, решил зайти познакомиться.​

​— Добрый день, – произнесла неуверенно Агата.​

​Честно говоря, она уже забыла как это – знакомиться с новыми людьми, и жутко разволновалась.​

​— Меня Тимур зовут, а вас?​

​— Агата.​

​— Будем знакомы, Агата. Вы давно тут живете?​

​Этот вопрос, словно камень, брошенный в озеро, поднял со дна тину и кругами разошелся по идеальной поверхности воды – Агата напряглась, пальцы ее вцепились в подлокотники.​

​— Шесть лет, – хрипло проговорила она.​

​Сосед, видимо, не замечая, что его расспросы выводят хозяйку из равновесия, продолжал.​

​— И как вам тут? Место просто потрясающее! Лес, свежий воздух, речка в двух шагах… Вы часто ходите гулять? Может, как-нибудь вместе пройдемся до речки?​

​Ей бы сейчас прервать его, попросить уйти, но почему-то она не смогла этого сделать.​

​— Я не особо люблю прогулки.​

​Она понадеялась, что он не сочтет это за отговорку, и сама удивилась этой своей мысли. Смотреть на Тимура было приятно – курчавые темные волосы, добрые глаза орехового цвета, милая улыбка.​

​— Ну ладно, – весело ответил он. – Может, тогда на чаек пригласите?​

​Взглянув на часы, Агата предложила:​

​— Давайте завтра – сестра уже уехала на работу, а чаем у нас она заведует.​

​— О, еще и сестра! Если она такая же красавица, боюсь, как бы мне не ослепнуть!​

​Он произнес это с такой лукавой улыбкой, что Агата, вместо того, чтобы смутиться, лишь рассмеялась.​

​— Приходите в десять, мы как раз завтракаем в это время.​

​Когда он ушел, Агата отложила в сторону начатую картину и принялась рисовать другую: курчавого ангела на мосту, а внизу – бурлящий поток. Лицо у ангела было подозрительно похоже на лицо Тимура…​

​Картина Лизе не понравилась. И то, что Агата позвала неизвестно кого в гости, тоже не понравилось.​

​— После работы хотелось бы отдохнуть, а не гостей принимать, – проворчала она.​

​Агате стало стыдно – она и правда не подумала об этом.​

​— Извини, – она заглянула сестре в глаза, пытаясь понять, сильно она сердится или не очень. – Ну, если хочешь, выгоним его – скажем, что не получается.​

​Лиза прищурила глаза и вдруг спросила:​

​— Он тебе что, понравился?​

​— Вовсе нет! – вспыхнула Агата.​

​Лиза не стала больше ничего говорить и поднялась к себе в комнату. А когда спустилась, Агата была поражена – на сестре было прелестное голубое платье, щеки тронуты персиковыми румянами, а от волос исходил дивный запах новых духов, купленных совсем недавно – кажется, Нарцисо, так сестра их назвала.​

​— Ну, раз уж мы ждем гостей, – шутливо развела она руками.​

​Только теперь Агата поняла, какую глупость она совершила – разве можно на что-то надеяться, когда рядом Лиза? И дело не в том, что она красивее и умеет подбирать наряды, в которых смотрится выигрышно, а в том, что Лиза здорова, а она нет.​

​Тимур пришел ровно к десяти с коробкой эклеров и пучком ромашек.​

​— По дороге нарвал, – объяснил он. – Да, так я и знал, вторая сестра тоже красавица.​

​Агата вдруг, словно со стороны, увидела эту мизансцену: Лиза в голубом платье с распущенными волосами стоит в дверях, напротив неё Тимур с ромашками и белой коробкой, перевязанной алой лентой, а у столика в кресле она сама – тоже в платье, длинном, до самого пола, чтобы скрыть изуродованные ноги.​

​Когда Тимур ушел, Агата со слезами накинулась на сестру:​

​— Зачем ты все ему рассказала!​

​Лиза удивлённо приподняла брови.​

​— А я должна была что-то скрывать?​

​Почему-то Агата решила, что сестра будет кокетничать с Тимуром и перетягивать одеяло на себя, но все получилось иначе – Лиза вела себя приветливо, но прохладно. Только вот на все вопросы Тимура отвечала честно и по существу: дом купили после того, как Агата повредила ноги, потому что в квартире на коляске передвигаться сложно. Да, ужасная трагедия – совсем молодая, но сделать уже ничего нельзя. Нет, что вы, какой Китай, какая реабилитация – мы влезли в кредит, и теперь его выплачиваем, я поэтому на двух работах: после обеда администратором в детском центре, ночью сторожем. Да нормально там, кровать даже есть, можно спать, все на сигнализации. А Агата рисует, да, Агата? Иногда получается пристроить ее картины на благотворительных ярмарках, на это и живем.​

​Со стороны все это слышалось совсем иначе, чем всегда казалось Агате, и теперь она понимала, что доброжелательный сосед вряд ли придет к ним еще раз в гости.​

​Тем вечером она начала рисовать новую картину: высокий маяк с угасающим огоньком, а на берегу у маяка – женщина в черном с длинными волосами. Она сидела на инвалидной коляске, и было совершенно непонятно, как она попала на крошечный островок посреди бушующего моря.​

​Но Агата ошиблась. Он пришел на следующий день, точнее, ближе к вечеру – заглянул в окно, помахал рукой.​

​— Не помешаю?​

​Агата улыбнулась и ответила:​

​-Нет.​

​Он сам поставил чайник и заварил им чай, расспросил про ее картины, про то, как получилось, что она лишилась возможности ходить.​

​-Я приду ещё? А то один тут минус — людей мало, а я человек общительный. Работа у меня с программами, у нас только созвоны раз в неделю и больше никакого общения, а друзья все в городе остались.​

​Так и повелось, что Тимур стал иногда к ней заходить, а Агате с каждым днём он нравился все сильнее. Но Тимур только комплиментами ее осыпал, и цветы дарил, а больше ничего и не делал. Ну и правильно – зачем ему инвалидка.​

​И Агата решила действовать – устроить романтический вечер. Попросила Лизу купить свечи и вино, обманув, что это все для картины, а на ужин заказала у нее клубнику и французский сыр.​

​— Ладно, — смилостивилась Лиза. – Я продала ту картину с маяком, ты заслужила чего-то вкусного. Но имей в виду – нужно нарисовать ещё что-то подобное, твои цветочки и бабочки я не продам.​

​Чтобы Тимур ничего не заподозрил, Агата подвыкрутила все лампы, благо, что верхнего света в ее комнате не было – только несколько торшеров и настольных светильников, отключила электроприборы – они так делали с сестрой в детстве, чтобы разыграть бабушку, которая их воспитывала. Агата решила – предложит зажечь свечи, раз уж света нет, а потом как бы в шутку скажет и о вине. Ну а там…​

​Сначала все пошло по плану — они говорили, а солнце медленно приближалось к закату. Тимур включил лампу — не помогло.​

​— Наверное, свет вырубили, — невинным тоном произнесла Агата. – Сходи в подвал, проверь.​

​И тут Тимур повел себя странно – засуетился, принялся проверять зачем-то карманы и совсем не смотрел на нее. В сумраке сложно было рассмотреть, но Агате показалось, что он побледнел.​

​-Я… Ой, а вдруг у меня там тоже вырубили? А у меня там ноутбук разряжен. Пойду-ка я домой, проверю.​

​И ушел.​

​»Наверное, понял, что я задумала, – расстроилась Агата. – И я ему совсем не нравлюсь».​

​Лампочки она вкрутила только под утро, а клубнику и сыр с горя съела одна.​

​На следующий день она взялась за картину, которая понравилась сестре – из окна готического замка выглядывала одноглазая девушка.​

​Тимура не было неделю. За эту неделю Агата почти закончила свою печальную картину. Она, по обыкновению, сидела на веранде у открытого окна, когда сначала услышала шаги, а потом увидела его. В руках у Тимура были традиционные ромашки.​

​— Я думала, ты больше не придешь.​

​Агата не смогла сдержаться – обещала себе, что не покажет ему своей обиды, но слова вырвались сами собой.​

​— Мне так стыдно, что я сбежал тогда… Просто я не мог тебе признаться, что… В общем, прости, я глупо поступил.​

​И тут он сделал то, о чем Агата втайне грезила каждую ночь – опустился перед ней на колени и поцеловал ее.​

​С того дня Тимур приходил почти каждый день – дожидался, когда Лиза уедет, и сразу забегал на час-другой, потом шел дальше работать, потом опять заходил к Агате. В конце концов, его визиты стало сложно скрывать, и Лиза устроила сестре разнос:​

​— Откуда ты знаешь, что он за человек? Проходимец какой-то! Или бандит? Откуда у него деньги, если он все время сидит здесь?​

​— Тимур работает из дома, – объяснила Агата. – Что-то связанное с компьютерами. Кстати, он вроде говорил про интернет…​

​— Вот отлично – он работает, а ты нет! Нет ни одной картины за месяц, это как понимать? Ты должна рисовать, а не дурью маяться. Использует тебя инвалидку и бросит!​

​— Их все равно никто не покупает! – выкрикнула Агата, с трудом сдерживая слезы. – Не буду больше рисовать!​

​— С ума сошла? Я уже обещала на благотворительную ярмарку десять штук! Давай-ка рисуй!​

​С того дня Лиза стала брать меньше смен и оставаться дома на весь день. В такие дни Агата не виделась с Тимуром — он не любил приходить, когда дома была Лиза. Но от ночных смен ей не так легко было освободиться, и поэтому он приходил вечерами. А днём Агата рисовала, но Лиза все равно была недовольна — говорила, что картины стали слишком жизнерадостные, а такие плохо продаются.​

​— А твоя сестра не рассказывала, где именно она работает? – спросил однажды Тимур.​

​— Нет, а что?​

​— Да так, мне показалось, что я видел ее как-то в городе.​

​Больше они к этому вопросу не возвращались, но через несколько дней он ворвался без предупреждения, сам на себя непохожий – его глаза сверкали, челюсти были сжаты так сильно, что Агате показалось, что она слышит, как скрипят его зубы.​

​-Ты в курсе, что твоя сестра – обманщица? – с порога спросил Тимур. – Она вовсе не работает сторожем и даже администратором не работает! Все это время Лиза проводит у себя в квартире, выдавая твои картины за свои и зарабатывая на этом кучу денег.​

​— Что? – Агата даже засмеялась – подобной чуши она никогда не слышала.​

​— Я не шучу! – Тимур достал из кармана стопку каких-то листков и фотокарточек. – Вот, смотри: это ее выставка в картинной галерее, вот статья про нее, а это ее муж.​

​Улыбка медленно сползла с лица Агаты. На фотографии, где, по словам Тимура, был муж Лизы, Агата увидела Анвара. Своего Анвара, с которым они должны были пожениться в сентябре, но за месяц до этого она поехала в тот ужасный поход и сорвалась со скалы. Анвара, который первое время еще навещал ее в больнице, а потом перестал. Анвар, который, заикаясь, сказал ей по телефону, что дело не в ее травме, он просто встретил другую. Вот только он ей не сказал, что этой другой была ее сестра.​

​Картины Агата начала рисовать еще в больнице. Лиза предложила продать пару из них на благотворительном аукционе, и у нее получилось.​

​— Рисуй еще, – сказала ей тогда сестра.​

​Агата всегда ценила то, какой Лиза была заботливой – покупала ей самые лучшие краски, холсты, все, что было нужно.​

​— Ну, много за эту мазню не дадут, сама понимаешь, – шутливо говорила Лиза. – Но хоть какой-то вклад в наш семейный бюджет.​

​Но судя по статье, которая лежала сразу под фотографией, каждая картина продавалась за сотни тысяч рублей.​

​Интересно, это сама Лиза придумала или Анвар? А про интернет она тоже врала, что его нельзя сюда провести? А про то, что ее нельзя вылечить?​

​— Идем, – сказал Тимур. – Она обманывала тебя все эти годы, ты больше ей ничего не должна! Да на нее в суд нужно подать! Столько лет держала тебя здесь, как пленницу.​

​— Я не могу.​

​— Ты что, боишься ее?​

​Агата прикусила губу так сильно, что выступила кровь.​

​— Дело не в этом, – тихо произнесла она. – Она не держала, это я не могла выйти наружу.​

​С лица Тимура еще не сошло возмущение и гнев, и Агате сложно было догадаться, понял он ее или нет.​

​— У меня страх открытых пространств. Агорафобия. Слышал о таком?​

​Тимур долго непонимающе смотрел на нее, а потом громко рассмеялся.​

​— Ты чего? – вскинулась Агата. — Это не шутка, я правда…​

​— Извини, я не хотел тебя обидеть, – перебил ее Тимур. – Просто мне кажется, что мы с тобой идеальная пара. Смотри, у тебя агорафобия, а у меня клаустрофобия. Ну, я серьезно! В детстве отец запирал меня в шкафу, и я с тех пор жутко боюсь любых замкнутых помещений. Я поэтому и дом здесь купил – всю жизнь мечтал о просторном доме, и чтобы никаких дверей и прочего. Вот, накопил, наконец-то. Помнишь, я сбежал, когда ты попросила меня в подвал спуститься? Я же поэтому – испугался, а признаться тебе не смог.​

​Глядя в его веселые глаза, Агата вдруг подумала – а, может, и правда нужно оставить прошлое в прошлом? Лизу, Анвара, свои картины… Нет, конечно, она не сможет сделать шаг – такое ей недоступно, но они могут с Тимуром сделать это вместе.​

​— Отвези меня к реке, – попросила она.​

​И он все понял: подошел к ней, опустился на колени, взял ее ладони в свои.​

​— Я отвезу тебя в Китай, и тебя там обязательно вылечат, – пообещал он.​

​— Так ты же боишься закрытых пространств? Китай далеко, придется лететь на самолете.​

​— Ну, если ты готова выйти из дома, то и я должен сделать что-то такое, – серьезно ответил он.​

​— У меня совсем нет денег, – напомнила Агата.​

​— Глупая! Твои картины разлетаются как горячие пирожки! Мы подадим на Лизу в суд, и заставим ее вернуть тебе все эти деньги!​

​Агата нахмурилась.​

​— Я не хочу подавать на нее в суд. Все же, она заботилась обо мне.​

​— Ну, тогда нарисуешь новые! А Лизе скажешь – или она дает тебе полную стоимость, или суд.​

​Немного подумав, Агата кивнула.​

​— Хорошо. Сделаем так. Я попробую с ней договориться.​

​Тимур поцеловал ее, заправил прядь волос за ухо, улыбнулся.​

​— Ну что, ты готова выйти в большой мир?​

​Агата зажмурилась и ответила:​

​— Готова…​

​Другие мои рассказы:​

​Двойная жизнь​

​Возвращение пропавшего без вести​

​Письмо из маминой шкатулки​

​

Источник