Он не помнил, как его зовут, не помнил кто он и где живет. Его жизнь измерялась лишь этой неделей в больнице, в палате интенсивной терапии. К нему ходили самые разные врачи и сделали уже все возможные процедуры, но ему это было совсем неинтересно. Странно, но он совсем не хотел знать кто он. Какая, собственно, разница? Гораздо больше его интересовал другой вопрос — согласится ли медсестра Люся пойти с ним на свидание после того, как его выпишут? Правда, куда его выписывать было непонятно.
***
Люся любила свою работу. Здесь она чувствовала себя так, как другие, наверное, чувствовали себя дома. Нет, работа была тяжелой, и физически, и морально, но любую тяжесть легко снимала счастливая улыбка выздоравливающего пациента. Люся всегда любила спасать других, и работа медсестрой помогала ей это делать. Правда выбрала она эту профессию по другой причине.
После смены она еле-еле добралась до дома. Дома была та же самая работа, только хуже — здесь она никого не могла спасти.
— Пришла, — недовольно проскрипела мать. — И где носило тебя, мучительница? У меня от голода голова уже кружится.
Люся устало повешала пальто, кинула в угол стоптанные сапоги.
— Мама, ну полный же холодильник, — простонала она.
— Я сама не могу подогреть. А холодное есть вредно для желудка.
На самом деле все она могла, просто ей нравилось мучить Люсю. Словно это Люся была виновата в той аварии, которая приковала мать к инвалидному креслу.
Люся подогрела матери ужин, покормила ее, выслушала, что там говорит Малахов и что происходит интересного в мире. Потом только поела сама, вглядываясь в ночную мглу и думая об этом безымянном пациенте. Про себя Люся называла его Иван, потому что он был похож на ее одноклассника, которого так звали – такая же улыбка, такие же непослушные жесткие волосы. Люся никак не могла себе представить, как это – ничего не помнить о себе. Ведь он помнит, как держать ложку и кто является президентом, а свое имя вспомнить не может. Говорили, что это психология, и что не может, а не хочет вспоминать. Что же – Люся его хорошо понимала. Она тоже с удовольствием забыла бы всю свою жизнь, оставив только профессиональные навыки, а остальное – в топку.
В тот день Люся сделалась больной и не поехала с семьей на дачу. Ей было двенадцать лет, и в отличие от пятилетнего Семена она уже могла понять, почему родители ругаются. Папе не нравилось, что мама общается с дядей Лешей, соседом с их дачи. И хоть мама говорила, что они не общаются, Люся знала, что мама врет – она видела, как мама не раз выходила из соседнего домика, когда они ездили без папы. Вот поэтому она в тот день и не поехала с ними – ей было противно слушать их ругать и мамино вранье.
Папа не справился с управлением и машина, перевернувшись три раза, слетела вниз с обрыва. Выжила только мама, но ходить она больше не могла. Уход за ней свалился на детские плечи Люси, поэтому после девятого класса она, понятное дело, пошла учиться на медсестру.
У мамы в комнате оглушительно орал телевизор и не давал ей уснуть. Казалось бы, она так устала, что ничто не должно ей помешать, но нет – от голоса телеведущего раскалывалась голова, так что пришлось укрыться подушкой сверху.
«Надо бы купить беруши» — в очередной раз подумала Люся. Так как все равно не могла уснуть, принялась просматривать сайты и группы по пропаже людей – полиция так и не смогла найти никаких родственников и знакомых Ивана, ни единой зацепки. Но должен же был его хоть кто-то искать? Люся листала страницу за страницей, но ничего не находила.
***
— Здравствуйте, Люся, — с улыбкой поздоровался с ней Иван. – Как я рад, что сегодня ваше дежурство!
— Ну что вы, у нас все медсестры хорошие, — привычно сказала она. — Как самочувствие?
— Теперь гораздо лучше, — признался Иван таким тоном, что сразу было ясно, почему, и Люсе показалось, что у нее за спиной вырастают крылья.
— Я еще вернусь, — пообещала она и пошла к другим пациентам, которым тоже нужны были ее профессионализм и забота.
К Ивану она заходила чаще, чем нужно. Что скрывать – каждую свободную минуту она забегала к Ивану, присаживалась рядом и разговаривала. Люся не верила в любовь с первого взгляда, но она чувствовала всем сердцем, что этот человек, который не знает кто он, ближе ей всех других людей на этом свете. Интересно, он позовет ее на свидание, когда его выпишут?
***
Это случилось, когда Люся только-только поставила всем утренние уколы и возвращалась на пост. По коридору бежала женщина в короткой красной курточке с белой меховой опушкой. Ее торопливые шаги гулким эхом раздавались по коридору. Наперерез ей выскочил дежурный врач.
— Женщина, вы откуда здесь? Посторонним вход воспрещен! Еще и в уличной обуви… Вы в своем уме?
Но хрупкая на вид женщина легко отодвинула со своего пути разинувшего от удивления рот врача и громко спросила:
— Где он? Виктор, в какой он палате?
Люся поспешила к женщине, которая явно была не в себе.
— Здравствуйте! Вы чья-то родственница? Что у вас случилось? – мягко спросила Люся.
— Мой жених лежит у вас в отделении, мне в полиции сказали. Он… Он пропал пару недель назад, и я думала, он уехал, а он…
Сердце Люси упало. Она сразу поняла, кто является женихом этой женщины.
— Так его зовут Виктор? – поникшим голосом спросила она.
— Да, Виктор. Он правда ничего не помнит?
Люся взяла себя в руки и сказала:
— Идемте, я отведу вас к врачу, он все объяснит…
***
Он никак не мог привыкнуть к этому имени. Виктор – неужели его и правда так звали? Ему больше нравилось, как его называет Люся — Иваном. Но как сказать об этом женщине, которая утверждает, что она его невеста? Не доверять ее словам у него не было повода. Альбина – а именно так ее звали – показала ему совместные фотографии, на которых действительно был он. Но почему тогда он ничего не помнит?
Люся с тех пор, как выяснилось кто он, совсем перестала к нему забегать, и от этого ему совсем ничего не хотелось делать. Даже двигаться. Неужели она не понимает, что вот это вот все – его прошлое, а настоящее – это она, Люся?
***
Люся не могла позволить себе плакать. На работе это просто профнепригодность – у людей вокруг куда более серьезные проблемы, чем у нее. Подумаешь, влюбилась не в того, с кем не бывает. Дома тоже нельзя было плакать – мать сразу принималась причитать, клясть себя на чем свет стоит и говорить, что она камень на груди дочери и лучше ей не жить. Как будто Люся не может плакать по другим причинам, кроме как из-за нее.
К Ивану она старалась не заходить. Она так и не привыкла называть его Виктором, это имя ему совсем не шло. Когда он умоляюще смотрел на нее и спрашивал, когда она подойдет к нему поговорить, Люся отводила глаза и отвечала, что им не положено разговаривать с пациентами. Скоро его выпишут, и все останется позади. Жизнь Люси опять вернется на круги своя, и она сможет все это забыть. Только почему так больно?
Его и правда выписали через неделю. Память к нему так и не вернулась, но в остальном было все в порядке. Люся так надеялась, что это будет не в ее смену, но не повезло. Вот если бы он сейчас позвал ее с собой – она бы пошла? Конечно пошла бы, хоть на край света. Но скоро он вспомнит, кто он такой, и в его жизни не будет места Люсе. Так что ни к чему все это.
Когда через два дня на место Ивана положили старичка с инсультом, и Люся вздохнула свободнее – от вида опустевшей кровати ей было нечем дышать. По странному совпадению дедушку звали Иван Игнатьевич, и Люся заботилась о нем ничуть не хуже, чем о своем Иване.
***
Искристый снег хрустел на морозе от каждого шага. Люся вышла из больницы, как обычно, абсолютно без сил. Закуталась поплотнее в огромный шерстяной шарф и пошла к остановке.
Он стоял у ворот. Она не сразу его узнала, только когда встретилась взглядом, замерла в испуге. А он улыбался.
— Я так ничего и не вспомнил, — сказала он.
Люся кивнула.
— Эта квартира, где он жил… Ну то есть я. Она такая холодная, чужая. Я не могу там больше находиться. Это так странно, видеть на фотографиях себя, но не помнить всех этих людей рядом. Родителей, друзей, Альбину…
Произнося последнее имя, он запнулся. Люся молчала, не знала, что сказать.
— Может, пригласишь меня в гости? – тихо спросил он.
Люся вспомнила маму на коляске, ее ворчание и старый телевизор со звуком на полную катушку.
— Тебе у меня не понравиться, — наконец сказала она.
— Почему? Ты что, замужем?
Люся рассмеялась.
— Нет, конечно. Ладно, поехали, сам все увидишь.
По дороге в метро она рассказала ему про аварию, двойные похороны, маму в инвалидной коляске. Про то, как она училась на медсестру и подрабатывала санитаркой по вечерам. Про жениха, который не выдержал всей ее этой жизни и сбежал накануне свадьбы.
Ему нечего было ей рассказать. Он не помнил своей жизни. Но зато он твердо знал одно – с этого дня у них должна быть общая история.
Другие мои рассказы:
Старинное зеркало
Мама, которая растаяла как дым
Изгой