Судьба вновь стучится в закрытые двери.
Эта женщина писала ей уже в пятый раз. Такие, как она, часто писали, иногда приезжали, но Надя всем отказывала. Тайна усыновления – такие дела.
— И не жалко тебе ее, Матвеевна? – спросила соседка Люда, вытирая лицо бумажной салфеткой. – Ты смотри, какая судьба у нее…
Надя только хмыкнула – насмотрелась она на разные судьбы во время своей работы, и сердце ее не то что ожесточилось, но вот сочувствия в нем к таким матерям не осталось.
«Моя история похожа на все другие истории, и вы вправе меня осуждать, но я умоляю – помогите мне найти мою дочь! Я знаю, что девочку усыновили, а вы тогда работали директором и не могли не знать. Я понимаю, что детей много, но ведь должны быть хоть какие-то документы, и потом – у нее была заячья губа, это же можно как-то проверить? Я готова заплатить любые деньги, если она не захочет встретиться со мной – пусть, только разрешите написать ей и попросить у нее прощения.
Мне было восемнадцать лет, я только-только поступила в институт. Я поздно поняла, что беременна, не думайте, что я придумываю, чтобы вас разжалобить – я возвращалась вечером в общежитие, ездили смотреть салют с подружками, они все парочками, а я одна. Пошла за угол покурить – ну кто не курил в восемнадцать, это же не преступление? А там он. Мне стыдно было кричать, я же совсем ребенок еще была, даже не целовалась ни разу… И такая несведущая – даже и не подумала. Что от этого могут быть дети, дети же бывают от любви, а не от…
Аборт мне отказались делать. Мама меня какими только словами не называла! И ни одному моему слову не поверила. Ну а как ей верить – ей сначала старшая сестра ребенка привезла, а теперь я… Старшая у нее всегда в любимчиках была, так и с внуками… Мне врачи сказали – больная она. Оставь ее, родишь потом здоровую. И я оставила – что мне еще было делать? Не осуждайте меня, я свое уже получила… Три раза была замужем, всех трех мужей схоронила. И двух детей, только на третий раз Господь сжалился надо мной.
Только не знаю, сжалился или наказал – год назад дочь родила мальчика, у него редкий генетический синдром. Ей тоже сказали – оставь, родишь здорового. Но она не оставила, сильнее оказалась, чем я. И я по глупости призналась ей в своей ошибке, просто чтобы показать, как я горжусь ею. А она теперь не разговаривает со мной. Сердится. И я не для того ищу старшую дочь, чтобы прощение старшей заслужить, я и правда поняла как я глупо, как я жестоко поступила… Мне только попросить у нее прощение…».
— Ну хотя бы мне скажи – где эта девочка? Ты знаешь, что про нее? – не отставал Людмила.
Что же – Надя знала. Надя про многих детей знала про кого могла – все помнила, все собирала, но не на бумаге, в голове, там самое надежное место. И девочку ту она помнила – слабая девочка была, с пороком сердца, губу-то ей оперировали, а вот сердце… Усыновили ее хорошие люди, пытались ей помочь, но не смогли. Но рассказывать это Людмиле, только салфетки даром изводить.
— Если даже и знаю, тебе, сплетнице, не скажу, – ответила она.
В последнее время Надя редко из дома выходила – ноги болели, но это лучше, чем без памяти остаться как ее сестра Серафима. Хорошо, что Людмила ее не бросает – в магазин ходит, письма на почте получает. Ей что, она молодая еще, на десять лет моложе Нади.
— Ладно, давай тогда второе письмо читать.
Жили они в коттеджном поселке, а почта была в деревне рядом, сюда почтальон не ходил, вот и письма обычно накапливались за пару-тройку недель. Хотя как, накапливались – бывало, ни одного не было, разве что перед праздниками открытки присылали. Открыток много слали, с разных концов необъятной Родины. А вот письма когда как – сегодня вот два.
Надя открыла письмо. Из него выпала фотография девушки – хорошая такая девушка, с косой и в квадратных очках на курносом носу.
Письмо было короткое, и хотя такие письма она реже получала, все же тоже не такая уж уникальная история: здравствуйте, с такого по такой год жила в детском доме, потом меня усыновили, теперь хочу найти свою маму. Надежда никогда не понимала – зачем они ищут, маму эту? Вот если бы ее мама бросила, она бы ее не искала. Но Надежде повезло – мама у нее была хорошая, лучше и придумать нельзя. А вот детей ей бог не дал, ей чужих хватало.
Она рассеянно просмотрела письмо, протянула его Людмиле – у той это было любимое развлечение, письма все эти читать. «Лучше чем в сериалах!» – говорила она.
— Смотри, Надя, а не дочка ли эта первой женщины? Она пишет, что у нее тоже заячья губа была.
Это Надя пропустила. Взяла письмо в руки ,перечитала. Ну да, ну да – была такая девочка. И возраст, кстати, вроде как схожий, все смеялись еще, Зитой и Гитой их называли. Хотя девочки разные были – первая болезная вся, слабенькая, а вторая хорошая, ну точна как с фотографии.
— Другая это девочка, – объяснила Надя. – Первая умерла в детстве еще. А этой больше повезло.
— А мать у нее какая была?
— Да я почем знаю? На нее и документов никаких не было, я даже не помню, как ее зовут.
Люда перевернула конверт.
— Ее Надя зовут. Прямо как тебя. Может, это знак?
— Какой еще знак, Людочка? Вечно тебе эти знаки кажутся, меньше телевизор нужно смотреть.
— Да погоди ты! Смотри, правда – в один день пришло два письма. В одном мама ищет дочь, в другом – дочь ищет мать. Ты говоришь, что девочка умерла, а про вторую мать ты ничего не знаешь. Так почему бы не помочь двум сразу – скажи, что вот твоя дочь, кому от этого хуже будет?
Надя аж дар речи потеряла от такой глупости.
— Ты с ума сошла, Андреевна? Во-первых, тайна усыновления, помнишь? А, во-вторых, это же обман! Нет, ты точно сериалов насмотрелась…
Иногда Людмила поражала ее своими глупостями, хотя что с нее взять – молодая еще совсем, ничего не понимает. Да еще телевизор свой без конца смотрит – у Нади, вон, телевизора нет, она книжки любит читать. Видит, правда, плохо, но в очках ничего, сойдет.
— Ладно, все, почитали и хватит, – она сгребла письма со стола. – Давай чай пить.
На удивление Люда легко согласилась – сама поставила чайник, письма в комнату унесла, пирожные из холодильника достала. Эх, когда-то и у Нади ноги были сильные и быстрые, а теперь как у слона.
Шестое письмо от этой женщины пришло на Новый год. Точнее не письмо, а открытка. На открытке белочки с новогодним шариком, а с другой стороны: «Спасибо вам, Надежда Матвеевна! Крепкого здоровья в Новом году!»
— Людмила, а за что спасибо-то?
Та пожала плечами.
— Да мне откуда знать, Надюша? Давай чай пить – тебе вон с Дальнего Востока посылку прислали со сладостями. А я лимон купила для настроения – что все время с молоком и с молоком…
На лице у Людмилы была какая-то виноватая улыбка, и Надя решила, что та просто забыла купить молоко…
Неужели счастье так близко, но все еще недоступно?
Когда же наступит тот день, когда страх отпустит?
Судьба, обманом отобравшая дерзкие мечты, уже близка.
Она была готова всё потерять ради иллюзии счастья.
Она не была лишь сестрой, её искали как единственную.
Неожиданное письмо может изменить всё!