Истинная любовь неожиданно меняет привычный мир.
Странно как вообще Григорий появился в этой женской семье. На протяжении трех поколений, а, может, даже и больше, мужчины не задерживались в ней дольше, чем на то время, которое необходимо для создания очередной девочки. И вот, спустя столько десятилетий, появился Григорий. Прабабушка, бабушка и молодая мать с удивлением уставились на это явление, не представляя, что с ним делать.
— Женить его надо, — наконец вымолвила прабабка, — пусть жена и думает, что с ним делать.
— Ну ты скажешь, мать, — новоиспеченная бабушка прикрыла ребенка пеленкой, чтобы хоть на время забыть, что это мальчик. – Ему же восемнадцати еще нет.
— Этой тоже нет, — прабабка хмуро указала на молодую мать, которой только три месяца назад исполнилось семнадцать.
Помолчали. Наконец, старшая решила:
— Как-нибудь разберемся.
Гриша вырос интеллигентным и серьезным юношей. Женское воспитание дало о себе знать, профессию он выбрал себе весьма специфическую для мужчины – учитель словесности.
— Ну и хорошо, — говорила прабабка. – Скорее женится, там столько приличных девушек…
Но Григорий не спешил жениться.
— Мне и с вами неплохо, — смеялся он.
Но три поколения упрямых женщин и не думали сдаваться – знакомили его постоянно с «чудесной девушкой Ниночкой, дочерью подруги», «хозяюшкой Алиной, ну ты помнишь ее, училась на класс младше»… Григорий от всего этого сватовства увиливал. Он верил только в истинную любовь, которая приходит раз в жизни и которую не спутаешь ни с какой другой, сразу поймешь – это она.
Когда прабабка слегла с гипертоническим кризом, наседать на Григория стали еще больше.
— Мне бы хоть одним глазком увидеть, кому мы тебя отдаем… — стонала она, и Григорий хватался за голову и объяснял, что он не чайник, чтобы меня кому-то отдавать!
Ложиться в больницу прабабушка отказалась, и к ней ходила ставить уколы участковая медсестра Алевтина Васильевна. В тот день Григорий был вдвоем с прабабкой, когда пришла медсестра. Только вместо Алевтины Васильевны пришла другая, незнакомая женщина. Он даже сначала не понял, что это медсестра – она была худой, уставшей, с серыми кругами под глазами.
— Вам кого? – удивился Григорий.
— Я укол ставить пришла. Алевтина Васильевна заболела, — коротко объяснила она.
Какой тут начался переполох! Прабабка устроила настоящий концерт, так что Григорию стало стыдно перед этой женщиной, которая представилась Аней.
— Я не дамся в руки этой неумехи! Кто она вообще такая, она шприц в руках хоть раз держала? Нет, ну ты посмотри, Григорий, она же на наркоманку похожа – по-любому тырит лекарства в поликлинике.
Укол прабабке в итоге поставили, но с большим трудом. Григорий вышел провожать медсестру Аню, извиняясь и оправдываясь, а она подняла на него свои серые усталые глаза и сказала:
— Будет вам…Я, знаете, сколько таких повидала…
И Григорий, только взглянув в эти бездонные серые глаза, сразу понял – вот она, его истинная любовь. Пришла. Но не успел он это осознать, как медсестра исчезла в темноте подъезда, и он побежал до кухонного окна, чтобы хотя бы еще раз взглянуть на нее.
Григорий страшно страдал. Он даже думал пойти в поликлинику поискать эту Аню, потому что на следующий день пришла уже привычная Алевтина Васильевна, которая, как оказалось, вовсе не болела, а водила внука на утренник. Но он постеснялся – женское воспитание, что тут сказать.
Его любовная лихорадка негативно сказалась на работе, и он совсем упустил, как хулиган и двоечник Андрюшка Воропаев не только нахватал пять двоек за четверть, но также сломал глобус и стащил череп из кабинета биологии. Завуч, отчитав и Григория, и самого Андрюшку, вызвала родителей на педсовет. Андрюшки, понятное дело, а не Григория, но Григорий, как классный руководитель, тоже присутствовал.
Андрюшка пришел всклоченный, словно галчонок крутил головой, удивляясь, что разом столько учителей собрались на него посмотреть. С Андрюшей была мама, худая, сгорбленная, низко опустившая голову, словно это она провинилась, а не нерадивый сын. Когда она подняла глаза, Григорий замер – да это же Аня! Он так заулыбался, словно бы встречал не неблагополучную родительницу, которая воспитала хулигана и двоечника, а как минимум министра образования, а то, гляди, и выше. Завуч была в шоке, когда Григорий, вместо того, чтобы отчитывать ученика и требовать от матери скорейшего исправления и пугать ее комиссией по делам несовершеннолетних, читал монолог Чацкого и уверял, что ребенок способный, просто так вышло, и они мигом все исправят.
После педсовета Аня с сыном так быстро испарились, что он не успел ничего ей сказать и даже номера ее не попросил.
С того дня Григорий заболел. Три женщины с ужасом ходили вокруг него по очереди, предлагая горчичники, антигриппин или, может даже очистительную клизму. Григорий не ел, не пил, лежал и глядел в потолок. А потом вдруг встал и объявил:
— Я влюбился.
Женщины запричитали наперебой:
— Наконец-то!
— Ну, слава богу!
— Как ее зовут?
Григорий с гордостью произнес:
— Ее зовут Аня. Она – медсестра. Ба, ну ты ее помнишь, она тебе укол ставила. У нее сын в моем классе учится.
Прабабка упала в обморок.
— Это не тот ли самый двоечник? – с подозрением спросила бабка, хватаясь за сердце – она единственная внимательно слушала все школьные истории внука и помнила про педсовет.
— Он самый, — все с той же гордостью подтвердил Григорий.
— Мальчик? – всполошилась мать. – Нет, у нас в семье только девочки, даже не думай…
В общем, вечерок выдался жарким. Всех по очереди отпаивали валерьянкой, пока, наконец, не приняли решение на семейном совете – Григория нужно спасать. В качестве посыльного отправили мать – ну а что, она мальчика родила, нарушив все семейные традиции, пусть и расплачивается.
Адрес она узнала у Алевтины Васильевны. Пришла вечером, без предупреждения, подготовив обвинительную речь, которая должна была раз и навсегда отвадить эту аферистку.
Дверь открыла худенькая женщина, в длинной красной футболке и вытянутых штанах. Руки по локоть в пене – видимо, как раз стирала. В квартире стоял шум и гам, пахло куревом и какой-то ветошью.
— Вам отца? – устало спросила она.
— Вы – Аня? – строго спросила мать Григория.
— Да, а что? Андрюшка опять что-то натворил! – всплеснула она руками.
Мать Григория поморщилась.
— Да нет. Я пришла сказать, чтобы вы отстали от моего сына. Григория, — уточнила она на всякий случай, мало ли сколько приличных мужчин пытается захомутать эта неблагополучная мать.
— Григория? А, вы про Григория Александровича? Нет, он мне не нужен. Я могу идти – у меня стирка.
Она собралась было закрыть дверь, но мать Григория остановила ее и изумленно спросила:
— Как это – не нужен?
— Да так, — ответила она. – Он уже приходил сюда вчера.
— А вы???
— А я отправила его домой, — просто ответила Аня. – Послушайте, у меня сын, стирка в ванной, отец скоро опять орать начнет, заначку свою выпрашивать… Мне не до вашего Григория. И потом… Ну какой из него муж и отец? Он только и умеет читать свои стихи. Я пойду.
Странно, но когда мать объявила об этом на семейном совете, никто не обрадовался.
— В смысле она Григорию отказала? Да где она лучше-то найдет! – ворчала прабабка.
— Гришенька, сегодня совсем ничего не ел… Нужно что-то с этим делать, — причитала бабка.
— А главное – она тощая такая, вся замученная, у нее отец, похоже, алкаш… Она руками стирает, у нее даже машинки нет, — вдруг жалобно проговорила мать Григория.
Помолчали.
— Ну что же… Надо как-то помочь детям, — решила прабабка, разом забывшая о том, что она первая была против этой любви Григория.
Пришлось подключать к плану Алевтину Васильевну. Заманили Аню под предлогом сделать укол, а сами пошли к соседке, оставив Григория одного, предварительно строго ему наказав – никаких стихов, лучше расскажи, какой у нее способный сын и предложи с ним позаниматься. И вот, машинка старая у нас стоит, отвези ей.
Как ни старались они подслушать через стенку, ничего не вышло.
— Как есть все испортит, — вздыхала мать.
— Не каркай, — велела прабабка.
— Да Григорий у нас умница, — успокаивала всех бабка.
Машинку Аня не взяла – гордая. А вот на занятия согласилась. Но за деньги! Но тут, главное, начать, а дальше… Дальше в женской семье появится еще один мужчина, хулиганистый и веселый Андрюшка. А потом, к успокоению всех женщин, на свет появится Любочка, для поддержания семейной традиции…
Другие мои рассказы:
Чужая дочь
Фиктивный брак
И падал снег
Неужели счастье так близко, но все еще недоступно?
Когда же наступит тот день, когда страх отпустит?
Судьба, обманом отобравшая дерзкие мечты, уже близка.
Она была готова всё потерять ради иллюзии счастья.
Она не была лишь сестрой, её искали как единственную.
Неожиданное письмо может изменить всё!