Истинная любовь неожиданно меняет привычный мир.
Странно как вообще Григорий появился в этой женской семье. На протяжении трех поколений, а, может, даже и больше, мужчины не задерживались в ней дольше, чем на то время, которое необходимо для создания очередной девочки. И вот, спустя столько десятилетий, появился Григорий. Прабабушка, бабушка и молодая мать с удивлением уставились на это явление, не представляя, что с ним делать.
— Женить его надо, — наконец вымолвила прабабка, — пусть жена и думает, что с ним делать.
— Ну ты скажешь, мать, — новоиспеченная бабушка прикрыла ребенка пеленкой, чтобы хоть на время забыть, что это мальчик. – Ему же восемнадцати еще нет.
— Этой тоже нет, — прабабка хмуро указала на молодую мать, которой только три месяца назад исполнилось семнадцать.
Помолчали. Наконец, старшая решила:
— Как-нибудь разберемся.
Гриша вырос интеллигентным и серьезным юношей. Женское воспитание дало о себе знать, профессию он выбрал себе весьма специфическую для мужчины – учитель словесности.
— Ну и хорошо, — говорила прабабка. – Скорее женится, там столько приличных девушек…
Но Григорий не спешил жениться.
— Мне и с вами неплохо, — смеялся он.
Но три поколения упрямых женщин и не думали сдаваться – знакомили его постоянно с «чудесной девушкой Ниночкой, дочерью подруги», «хозяюшкой Алиной, ну ты помнишь ее, училась на класс младше»… Григорий от всего этого сватовства увиливал. Он верил только в истинную любовь, которая приходит раз в жизни и которую не спутаешь ни с какой другой, сразу поймешь – это она.
Когда прабабка слегла с гипертоническим кризом, наседать на Григория стали еще больше.
— Мне бы хоть одним глазком увидеть, кому мы тебя отдаем… — стонала она, и Григорий хватался за голову и объяснял, что он не чайник, чтобы меня кому-то отдавать!
Ложиться в больницу прабабушка отказалась, и к ней ходила ставить уколы участковая медсестра Алевтина Васильевна. В тот день Григорий был вдвоем с прабабкой, когда пришла медсестра. Только вместо Алевтины Васильевны пришла другая, незнакомая женщина. Он даже сначала не понял, что это медсестра – она была худой, уставшей, с серыми кругами под глазами.
— Вам кого? – удивился Григорий.
— Я укол ставить пришла. Алевтина Васильевна заболела, — коротко объяснила она.
Какой тут начался переполох! Прабабка устроила настоящий концерт, так что Григорию стало стыдно перед этой женщиной, которая представилась Аней.
— Я не дамся в руки этой неумехи! Кто она вообще такая, она шприц в руках хоть раз держала? Нет, ну ты посмотри, Григорий, она же на наркоманку похожа – по-любому тырит лекарства в поликлинике.
Укол прабабке в итоге поставили, но с большим трудом. Григорий вышел провожать медсестру Аню, извиняясь и оправдываясь, а она подняла на него свои серые усталые глаза и сказала:
— Будет вам…Я, знаете, сколько таких повидала…
И Григорий, только взглянув в эти бездонные серые глаза, сразу понял – вот она, его истинная любовь. Пришла. Но не успел он это осознать, как медсестра исчезла в темноте подъезда, и он побежал до кухонного окна, чтобы хотя бы еще раз взглянуть на нее.
Григорий страшно страдал. Он даже думал пойти в поликлинику поискать эту Аню, потому что на следующий день пришла уже привычная Алевтина Васильевна, которая, как оказалось, вовсе не болела, а водила внука на утренник. Но он постеснялся – женское воспитание, что тут сказать.
Его любовная лихорадка негативно сказалась на работе, и он совсем упустил, как хулиган и двоечник Андрюшка Воропаев не только нахватал пять двоек за четверть, но также сломал глобус и стащил череп из кабинета биологии. Завуч, отчитав и Григория, и самого Андрюшку, вызвала родителей на педсовет. Андрюшки, понятное дело, а не Григория, но Григорий, как классный руководитель, тоже присутствовал.
Андрюшка пришел всклоченный, словно галчонок крутил головой, удивляясь, что разом столько учителей собрались на него посмотреть. С Андрюшей была мама, худая, сгорбленная, низко опустившая голову, словно это она провинилась, а не нерадивый сын. Когда она подняла глаза, Григорий замер – да это же Аня! Он так заулыбался, словно бы встречал не неблагополучную родительницу, которая воспитала хулигана и двоечника, а как минимум министра образования, а то, гляди, и выше. Завуч была в шоке, когда Григорий, вместо того, чтобы отчитывать ученика и требовать от матери скорейшего исправления и пугать ее комиссией по делам несовершеннолетних, читал монолог Чацкого и уверял, что ребенок способный, просто так вышло, и они мигом все исправят.
После педсовета Аня с сыном так быстро испарились, что он не успел ничего ей сказать и даже номера ее не попросил.
С того дня Григорий заболел. Три женщины с ужасом ходили вокруг него по очереди, предлагая горчичники, антигриппин или, может даже очистительную клизму. Григорий не ел, не пил, лежал и глядел в потолок. А потом вдруг встал и объявил:
— Я влюбился.
Женщины запричитали наперебой:
— Наконец-то!
— Ну, слава богу!
— Как ее зовут?
Григорий с гордостью произнес:
— Ее зовут Аня. Она – медсестра. Ба, ну ты ее помнишь, она тебе укол ставила. У нее сын в моем классе учится.
Прабабка упала в обморок.
— Это не тот ли самый двоечник? – с подозрением спросила бабка, хватаясь за сердце – она единственная внимательно слушала все школьные истории внука и помнила про педсовет.
— Он самый, — все с той же гордостью подтвердил Григорий.
— Мальчик? – всполошилась мать. – Нет, у нас в семье только девочки, даже не думай…
В общем, вечерок выдался жарким. Всех по очереди отпаивали валерьянкой, пока, наконец, не приняли решение на семейном совете – Григория нужно спасать. В качестве посыльного отправили мать – ну а что, она мальчика родила, нарушив все семейные традиции, пусть и расплачивается.
Адрес она узнала у Алевтины Васильевны. Пришла вечером, без предупреждения, подготовив обвинительную речь, которая должна была раз и навсегда отвадить эту аферистку.
Дверь открыла худенькая женщина, в длинной красной футболке и вытянутых штанах. Руки по локоть в пене – видимо, как раз стирала. В квартире стоял шум и гам, пахло куревом и какой-то ветошью.
— Вам отца? – устало спросила она.
— Вы – Аня? – строго спросила мать Григория.
— Да, а что? Андрюшка опять что-то натворил! – всплеснула она руками.
Мать Григория поморщилась.
— Да нет. Я пришла сказать, чтобы вы отстали от моего сына. Григория, — уточнила она на всякий случай, мало ли сколько приличных мужчин пытается захомутать эта неблагополучная мать.
— Григория? А, вы про Григория Александровича? Нет, он мне не нужен. Я могу идти – у меня стирка.
Она собралась было закрыть дверь, но мать Григория остановила ее и изумленно спросила:
— Как это – не нужен?
— Да так, — ответила она. – Он уже приходил сюда вчера.
— А вы???
— А я отправила его домой, — просто ответила Аня. – Послушайте, у меня сын, стирка в ванной, отец скоро опять орать начнет, заначку свою выпрашивать… Мне не до вашего Григория. И потом… Ну какой из него муж и отец? Он только и умеет читать свои стихи. Я пойду.
Странно, но когда мать объявила об этом на семейном совете, никто не обрадовался.
— В смысле она Григорию отказала? Да где она лучше-то найдет! – ворчала прабабка.
— Гришенька, сегодня совсем ничего не ел… Нужно что-то с этим делать, — причитала бабка.
— А главное – она тощая такая, вся замученная, у нее отец, похоже, алкаш… Она руками стирает, у нее даже машинки нет, — вдруг жалобно проговорила мать Григория.
Помолчали.
— Ну что же… Надо как-то помочь детям, — решила прабабка, разом забывшая о том, что она первая была против этой любви Григория.
Пришлось подключать к плану Алевтину Васильевну. Заманили Аню под предлогом сделать укол, а сами пошли к соседке, оставив Григория одного, предварительно строго ему наказав – никаких стихов, лучше расскажи, какой у нее способный сын и предложи с ним позаниматься. И вот, машинка старая у нас стоит, отвези ей.
Как ни старались они подслушать через стенку, ничего не вышло.
— Как есть все испортит, — вздыхала мать.
— Не каркай, — велела прабабка.
— Да Григорий у нас умница, — успокаивала всех бабка.
Машинку Аня не взяла – гордая. А вот на занятия согласилась. Но за деньги! Но тут, главное, начать, а дальше… Дальше в женской семье появится еще один мужчина, хулиганистый и веселый Андрюшка. А потом, к успокоению всех женщин, на свет появится Любочка, для поддержания семейной традиции…
Другие мои рассказы:
Чужая дочь
Фиктивный брак
И падал снег
Кому жаль оставить в прошлом то, что горит внутри?
Как сложно принять правду, когда мир переворачивается с ног на голову.
Судьба свела их, звучит как предательство.
Когда кажется, что всё потеряно, появляются неожиданные шансы на спасение.
Кем он был на самом деле и что скрывала мама?
Любовь может быть неожиданно сложной и даже запутанной.