Кому жаль оставить в прошлом то, что горит внутри?
Бывший муж весь день уговаривал ее встретиться. Он писал ей длинные сообщения, полные нежности и надежды, но Вика решила держаться и не отвечала ему.
Эти свидания были обычными, он всегда писал ей, когда приезжал. А она всегда соглашалась, даже когда была замужем за Игорем. Чтобы он ни о чем не догадался, Вика никому не говорила, что была знакома с Пашей, и тем более, что была за ним замужем – это помогало держать все втайне от мужа, сына, крестницы Ани.
Соглашалась и потом, когда встречалась с Витей, Аликом, Ромой и как их там еще. Их чувства были особенные, не такие, как у всех, и они еще давно договорились, что всегда будут вместе, даже если расстанутся.
Расстались они из-за нее. Паша не хотел детей – в его семье было какое-то редкое генетическое заболевание, и он боялся, что оно перейдет детям. Вика считала это глупостью, и была уверена, что у нее получится его переубедить.
Не получилось. И тогда Вика ушла, потому что не представляла себе жизни без детей. Почти сразу вышла замуж за Игоря, родила сына Давида. Через пять лет они развелись. А три года назад Игорь уехал по рабочей визе в США, Давид изъявил желание поехать с отцом. Вика, конечно, обижалась, но держать сына у юбки не хотела.
«Ты обещала, что всегда будешь со мной»
«Обещала. Просто сейчас мне нужно побыть одной».
Это была неправда. Быть одной ей сейчас хотелось меньше всего. Именно поэтому она и не хотела с ним встречаться, потому что все ее отношения заканчивались тем, что она уходила от очередного кавалера, потому что тот не желал делить ее с неизвестным соперником. Или она сама не могла себе позволить обманывать их, как это случилось с Ромой. Пора оставить эту историю в прошлом, по-настоящему.
Рома был хорошим. Да, немного скучным, очень предсказуемым, но хорошим. И семья у него была под стать – сразу приняла Вику, хотя она была старше и не факт, что согласится родить в сорок лет. Она поэтому и рассталась с ним – как жить в такой хорошей семье и вечно чувствовать себя виноватой? Сестра Ромы выходила замуж, и его мама намекнула, что следом можно и вторую свадьбу сыграть. А потом Вика случайно нашла кольцо в бархатной коробочке. И сбежала.
«Я сегодня последний день, ночью самолет. Приезжай, я соскучился. Буквы уже, наверное, совсем потускнели».
Вика невольно улыбнулась. Это было их фишкой, эти буквы, и она знала – ни с кем и никогда у него не будет такой истории. И у нее.
Это было девятнадцать лет назад. Вера, еще не подозревая о своей беременности, потащила Вику на выступление никому не известной группы. Вера искренне любила подобный андеграунд и не теряла надежды поймать в сети музыканта. Родив дочь от инженера, она разом стала примерной матерью и женой, забросив свои музыкальные поиски. Но это было потом. А в тот вечер Вера нацелилась на молоденького солиста. После концерта они попросили автограф – Вера смело задрала футболку, и смазливый музыкант написал у нее на груди свое имя. Вика скромно протянула руку – не готова она была обнажаться перед чужими людьми. Ручка никак не хотела писать по потной коже, и в итоге парень бросил ручку под ноги и вывел роспись пальцем по Викиной коже. Ей показалось, что буквы горят огнем.
— Эти буквы будешь видеть только ты, — сказал он.
Каждый раз, когда они встречались, Паша обновлял невидимые буквы. И даже когда его не было рядом, Вика чувствовала их на своей руке.
«Жду до шести. Если не напишешь, пойду напьюсь с горя».
Это было чистой воды манипуляцией – Паша не пил уже лет семь, завязал, три месяца проведя в реабилитационной клинике. И Вика подумала – может, приехать? В последний раз? Правда, сегодня и без этого куча дел – с утра прическа и макияж, потом фотосессия (на сайт нужны были новые фотографии), потом две встречи с клиентами. К тому же это платье… Подумает еще, что она это для него расфуфырилась. И опять попросит ее вернуться. А она не хотела. Или думала, что не хотела. Ее жизнь была здесь, а его в вечных разъездах. К тому же, Давид мог возвратиться домой, до его совершеннолетия она не хотела никаких отношений.
Пока она сидела в парикмахерском кресле, телефон несколько раз пропиликал – видимо, Паша не собирался сдаваться. Но когда она посмотрела входящие, увидела, что это Аня, просит перенести фотосессию на пять вечера.
Это было очень неудобно. Во-первых, прическа потеряет идеальность, макияж сотрется. Во-вторых, у Вики две встречи с клиентами, и она думала после фотосессии сменить помаду, пригладить волосы… Но Аня очень просила, а отказать ей Вика не могла. Она обещала Вере, что будет заботиться о ее дочери как о родной. И обещание старалась сдержать.
Вера сгорела за полгода. Запрещала мужу и Ане сидеть у ее постели, не хотела, чтобы они запомнили ее такой. А Вике разрешала. И все равно Вика запомнила ее не слабой и почти прозрачной, в извивающихся вокруг проводах, а той веселой девчонкой, которая таскала ее на концерты и задирала футболку.
Аня была другой. Больше похожа на своего отца и на нее, Вику – серьезная, деловая, выбравшая себе цель и планомерно к ней идущая. Первый фотоаппарат она попросила в девять лет, а к тому времени, когда Вера умерла, уже неплохо фотографировала и побеждала в детских конкурсах. Сейчас, в немалом благодаря Викиной рекламе, она смогла арендовать студию и имела более или менее постоянный поток клиентов.
В итоге она согласилась перенести фотосессию. Помаду стерла, волосы собрала в хвост. Встречи прошли успешно – оба клиента были мужчинами, и одобрили ее внешний вид. А вот фотосессия прошла как-то скомкано: Вика к концу дня устала и вымоталась, Аня была рассеянной и думала о чем-то своем, нажимая на кнопку фотоаппарата словно по инерции.
«И зачем я только делала эту прическу, все равно фотографии все на выброс», – раздраженно подумала Вика. Если бы фотографом была не Аня, она бы высказала свое недовольство, но тут язык не поворачивался – казалось, подруга следит откуда-то сверху за Викой строгим взглядом, и тотчас пошлет ей какую-нибудь кару небесную, если та попробует обидеть ее дочь.
— Вроде все, – вздохнула Аня, опустив фотоаппарат. – Постараюсь сделать побыстрее.
Вика хотела сказать – не стоит, все равно ничего не получилось, но промолчала. Вместо этого она спросила:
— У тебя все в порядке? Ты какая-то задумчивая сегодня.
Аня вздохнула.
— Да как сказать… Давайте кофе попьем?
Глянув на часы, Вика решила – на кофе время есть. А потом она поедет к Паше. Она вдруг ясно это поняла, словно облака, клубившиеся весь день в ее голове, наконец рассеялись. Кого она обманывает? С самого начала она знала, что поедет к нему.
— Давай, – согласилась она.
Аня пошла в гримерную, нажала кнопку на электрическом чайнике, достала из шкафчика банку с растворимым кофе. Вика поморщилась – она давно не пробовала подобного пойла, но что уж теперь.
— Тетя Вика, я, кажется, влюбилась, – тихо сказала Аня.
На ее лице играла та самая улыбка, которую не спутаешь ни с какой другой – улыбка влюбленной девушки. И Вика разом простила ей все: и перенесенную фотосессию, и небрежные снимки, и рассеянный взгляд в сторону. Вспомнила, как они с Верой примерно в этом самом возрасте обсуждали парней, сидя на балкончике Вериного дома и делая коктейли из стащенного у родителей алкоголя.
— И кто этот счастливчик? – поинтересовалась Вика, насыпая в замызганную чашку сублимированный кофе.
— Ой, мы случайно встретились. Помните, Арину? Ну подруга моя, такая кудрявая? У нее был день рождения, и она потащила меня в бар. Я уставшая была, весь день фоткала, даже переодеться не успела. В общем, не красотка. А тут он. Первой на него Арина запала, но потом я случайно облила его пивом. Он на улицу выходил, а я от бара шла. Думала, он меня убьет. А он посмеялся только. Ну и я сразу поняла, что он на меня запал, хотя Арина красивее была. Сейчас фотографии покажу.
Аня принялась листать фото в своем телефоне, пузатый чайник выдал струю пара и выключился. Вика налила кипяток в чашки, раздумывая над тем, что пить эту бурду она точно не будет. Аня тем временем долистала до нужного фото и протянула Вике телефон. Пришлось смотреть фотографии, на которых девушки то по очереди, то вместе позировали перед фотокамерой. Бар показался Вике смутно знакомым, она и сама там бывала.
— Ну и где твой кавалер? – спросила она, сдерживая зевок. Ее телефон молчал – Паша то ли отчаялся зазвать ее к себе, то ли был занят чем-то другим.
— Сейчас, – пообещала Аня и забрала телефон. – Сначала нужно рассказать. Мы познакомились с одной компанией – они узнали, что у Арины день рождения, и заказали ей шампанского. Ну и мы к ним присоединились. Потом пошли все вместе танцевать. А он все время на меня смотрел, у меня аж щеки горели! Я делала вид, что его не замечаю, потому что Арина на меня уже волком смотрела. Ну а потом потащила меня брать автограф, одной страшно было. Взяла рекламную листовку со стойки бара, ручку у официантки попросила и вперед. А у меня аж ноги подкашиваются, так страшно к нему подходить!
— Погоди, – прервала ее Вика. – Так он что, музыкант?
— Ну да. Я что, не сказала? Вы упадете, если узнаете, кто он! Короче… Арина берет автограф. Ну а я что, я рядом стою. Он расписался, а потом смотрит на меня. И говорит такой – а тебе где расписаться? Я отвечаю – у меня ничего нет. Тогда он взял меня за руку и пальцем принялся писать по запястью, представляешь? И говорит – эти буквы будешь видеть только ты. А у меня и правда было чувство, будто они красным горят, эти буквы.
В горле у Вики образовался такой комок, что она не могла вдохнуть. Схватив чашку, она отпила большой глоток кофе, почувствовала, как горячая жидкость спускается по пищеводу. С безразличием отметила, что обожгла нёбо, не почувствовав при этом никакой боли. Боль была в другом месте, где-то под ребрами, колко разливалась в солнечном сплетении. Аня что-то говорила дальше, но Вика ее не слышала.
— Так что вы думаете?
Кажется, Аня задала этот вопрос второй раз.
— Прости, – прокашлялась Вика. – Не в то горло попало. Так что ты говоришь?
— Сказал, что напишет в шесть ехать мне или нет. Я почему перенесла съемку: у меня на шесть клиентка была, а в пять она не могла, только в двенадцать. Я думаю, он меня позовет. Сейчас уже шесть ноль одна. Мне написать ему?
В этот момент у Вики завибрировал телефон. Она взяла его, просмотрела глазами текст, написала только одно слово в ответ. Убрала телефон и сказала:
— Конечно, пиши. Ладно, ты извини, мне пора идти. У меня свидание сегодня вечером.
Непонятно, зачем она такое ляпнула. Стараясь не глядеть на Аню, Вика быстро собралась и пошла к лифту. Он долго не ехал, и тогда она решила спуститься пешком. Десятый этаж – не так уж и высоко, может, от физической нагрузки перестанет так сдавливать грудь.
На улице она вдохнула свежий морозный воздух. Легче не стало. Хотелось плакать, но не получалось выдавить ни одной слезинки. И куда ей сейчас ехать, она не знала. Почему-то захотелось поговорить с Ромой. Она достала телефон, набрала его номер негнущимися пальцами.
— Вика?
Его голос звучал встревоженно. Оно и понятно, Вика сама сказала ему, чтобы он не звонил. А теперь позвонила, и он думает, что у нее что-то случилось. А у нее ничего не случилось, просто буквы на руке горели.
— Можно я приеду? – спросила она.
— Конечно, приезжай! – обрадовался Рома.
— Может, что-нибудь купить? – жалким голосом спросила она, чтобы не пришлось потом объяснять, что ей жизненно необходимо у него остаться сегодня.
— Купить? – растерянно переспросил он. – Так я же не дома…
— А где? – раздраженно ответила Вика. Чего о ней голову морочит – говорит, приезжай, а сам…
— Так у Насти же свадьба сегодня. Ты забыла? – догадался он.
Да, она забыла. Она вообще много о чем забывала. Например, о том, что обещала заботиться об Ане.
— Ладно, я тогда, наверное…
— Погоди! – перебил Рома. – Ты где сейчас? Давай я вызову такси. Приезжай, все будут рады тебя видеть. Ты же знаешь, большого торжества нет, все свои. Вон, мама кивает – она очень хочет, чтобы ты приехала. Ты же знаешь, как она тебя любит.
Да, это была правда. Мама Ромы ее любила. И Рома любил.
— Не надо такси. Я сама вызову. Какой адрес?
Он продиктовал адрес. Вика несколько раз повторила его вслух, чтобы не забыть. Пока ждала такси, набрала Ане сообщение, в котором попыталась объяснить ей, почему не надо ехать к Паше. Но не отправила. Кто она такая, чтобы решать за других. У каждого есть право на свои ошибки. На руке огнем горели буквы его имени. Но уже не так сильно.
Другие мои рассказы:
Запретная любовь
Навязчивый сон
Чужой дневник
Комментарии108
Как оказывается, в аптеке не всегда можно встретить лишь лекарства.
Любовь скрыта под слоем снега, но она всё равно есть.
Тайна, которую она тщетно пытается скрыть, становилась все тяжелее.
Как трудно понять, что действительно ценно в жизни.
Как живут те, кто скрывается от всех?
Как выдержать удар, когда вроде бы всё налаживается, а жизнь снова бросает вызов?