Какое будущее ждёт тех, кто бросает всё ради надежды?
— Гони прочь этого беспризорника, — разорялся с утра недовольный отец. Олеся стиснула зубы, еле сдерживая себя в руках. Ей было что сказать отцу, но накалять и без того взрывоопасную обстановку не стоило. Она медленно посчитала про себя до десяти, а потом сказала:
— Папа, не злись, он пару дней у нас побудет, пока мать не вернется, — соврала Олеся, — Вася никому не будет мешать, обещаю.
Квартира была, вообще-то, и ее тоже – когда ее приватизировали, выделили каждому свою часть – родителям и ей с братом. Брат Данька был на пять лет старше, и лучшие воспоминания детства были связаны с ним. Никто так не любил Олесю, даже мама. Когда Олеся была совсем маленькая, в семье были самые сложные времена – денег не было, но даже тогда Данька умудрялся добыть ей гостинцев. У него был старый раздолбанный велик, на котором он ездил до дачного поселка и воровал там спелую малину в белом бидоне. Его коленки вечно были в царапинах и волдырях от крапивы, и Олеся, уже тогда мечтавшая стать доктором, с удовольствием мазала их перышком, обмакнув в пузырек с зеленкой. На этом же велике он катал ее по окрестным дворам, и Олеся помнила чувство свободы и безопасности, которое всегда переполняло ее во время таких поездок. Когда она болела, Данька не отходил от ее кровати, хотя он-то как раз и не думал быть врачом, беспрестанно измеряя ей температуру, словно при помощи данной нехитрой манипуляции можно было вылечить ее от простуды.
Сейчас брат разве что поздравлял ее с днем рождения. Семь лет назад он уехал в гости к другу в другой город, и остался там жить – влюбился с первого взгляда и в город, и в сестру друга. Женился, у него родились трое детей. С каждым годом он все реже звонил, а уж виделись они в последний раз вообще несколько лет назад. Олеся скучала по брату, и, может, именно поэтому так привязалась к несчастному Ваське.
Вообще, их, интернов, предупреждали, что нельзя погружаться в проблемы больных детей. Лечить – да, оказывать помощь – да, но только в рамках поставленного диагноза. Этого уже хватает для эмоционального выгорания, которое не стоит недооценивать даже в первые годы работы. А, может, и особенно в первые годы. Но Олеся сразу же нарушала это правило, не только привязавшись к своему юному пациенту, но и продолжив опекать его и после выписки из больницы. Может, в нем она видела своего брата, по которому так скучала. А, может, просто хотела отдать долг, став такой же хорошей сестрой, каким был для нее в детстве Данька. У этого же мальчика никого не было, кроме сидевшего отца и непутевой матери, у которой Васька не был единственным сыном, хотя ничего не знал о своих братьях и сестрах. Он был поздним ребенком, и мать, видимо, восприняла это как последний шанс воспитать кровиночку, так как всех предыдущих детей у нее рано или поздно изымали. На какое-то время она перестала пить и даже занималась ребенком. Но в последние годы, после того как ее сожителя посадили, снова пошла по кривой дорожке. И Васька отчаянно боролся с пагубной привычкой матери, разгоняя ее дружков и устраивая скандалы. Иногда даже уходил из дома, и вот уже в третий раз жил в это время у Олеси.
Первый раз она сама позвала его, когда он поджидал ее на лавке возле детской гематологии, в которой совсем недавно лежал, хмурый и беспокойный. Узнав, что Васька поругался с матерью и ему негде жить, Олеся позвала его к себе. Родителей она тогда поставила перед фактом, и в первый раз отец не сильно возражал. Васька спал на раскладушке, сам стирал свои вещи в раковине и старался быть незаметным и никому не мешать. Учился он на индивидуальном обучении из-за болезни, и эти дни попросту не ходил в школу. Но с каждым днем его беспокойство о матери росло, и, забыв про обиды, он вернулся домой.
Через полгода он вновь ушел из дома и уже сам попросился к Олесе. И прожил тогда у нее целую неделю. И вот опять. Не гнать же его на улицу. Олеся вообще боялась за будущее Васи, как он будет жить, где… Боялась за коварную болезнь, которая могла еще вернуться. Но чем ему помочь – не знала.
В этом году Васька заканчивал девятый класс. Понятно, что идти в старшую школу не собирался и говорил, что поедет в другой город в какое-нибудь училище, выбьет себе там общежитие. Олесе эта идея не нравилась – на что он там будет жить? Тем более, совсем один… Но Васька стоял на своем – не хотел смотреть, как мать губит себя, верил, что если вырвется из этого города, то сможет начать новую жизнь, в которой не будет ни беспризорного детства, ни страшной болезни.
— Я тебе письма буду писать, — обещал он.
— Тогда правописанию учись, — смеялась в ответ Олеся, — я твои каракули разобрать не могу, вчера полчаса упражнение по русскому проверяла.
На этот раз Олеся запретила ему прогуливать школу, садила его утром на троллейбус, а вечером после работы проверяла его уроки. Отец не прекращал выражать недовольства по поводу проживания Васьки, и тот прекрасно слышал все это, и просил у Олеси прощение, что доставляет ей столько неудобств. Олеся отмахивалась и говорила:
— Ничего, он отходчивый, я внимания не обращаю.
Домой он вернулся только через две недели. Мать знала, где сын, и даже пару раз звонила сыну, когда по утрам ее голова немного отходила от обычного дурмана. Звала Васеньку домой, просила не бросать старую бедную мать. И он, конечно, вернулся.
Летом Васька получил аттестат за 9 класс, и после долгих уговоров как со стороны матери, так и со стороны Олеси, пошел в местное училище на автомеханика. Мать слезно обещала ему, что бросит пить, и даже устроилась на подработку. Все шло хорошо, пока в один августовский день Васька не сообщил каким-то одновременно радостным и испуганным голосом по телефону:
— Папа вернулся…
Продолжение тут
Первая часть здесь
Как оказывается, в аптеке не всегда можно встретить лишь лекарства.
Любовь скрыта под слоем снега, но она всё равно есть.
Тайна, которую она тщетно пытается скрыть, становилась все тяжелее.
Как трудно понять, что действительно ценно в жизни.
Как живут те, кто скрывается от всех?
Как выдержать удар, когда вроде бы всё налаживается, а жизнь снова бросает вызов?