«Ты ведешь себя со мной, словно я ребенок!» — строго спросила Мила, сжимая в кулаке пыльный браслет

Мила и не подумала, что нужно как-то согласовать визит старой квартиры с теперь уже бывшим мужем. Все вещи они вывезли еще неделю назад – он в первой половине дня, она во второй. Встретились мельком, обменялись неловкими «как дела», «нормально», «ну и хорошо», и возвращаться сюда не собирались. Квартира была продана, точнее, разменяна на две маленькие однокомнатные. Ипотеку только три года назад закрыли, радовались, что наконец она полностью принадлежит им, и вот уже другая семья будет тут жить, смотреть на голубые ели за окном, может, даже растить детей…​

​Ключи новым жильцам отдавали завтра, и Мила, прямо как в фильме про ее любимую Кэрри Брэдшоу, в последний момент вспомнила про браслет. Она нашла его за диваном, который по соглашению с бывшим мужем достался ей. Как и полагается, за диваном оказался целый склад потерянных вещей – такие же разведенные, как и она, носки, чайные ложки, резиночки для волос, банковская карта, которую они искали с Яриком три дня, катушка японских бирюзовых ниток, о которых она так горевала, и браслет. Нитки Мила сразу сунула в карман плаща, а браслет положила на окно – хотела помыть от пыли, чтобы мелкие бисеринки засияли давно забытым блеском. А потом приехала машина, пришли крепкие парни в рабочих комбинезонах, и она совсем забыла про браслет. Пока ехала, боялась, что он упал, и на него наступила грубая подошва ботинка, раздавив стеклянные шарики, но нет – браслет лежал на подоконнике, грязный, обросший лохмотьями пыли.​

​Когда в замке повернулся ключ, Мила подумала, что это риелтор, у нее была своя связка ключей. Вышла в коридор, сконфуженная, готовая нести какую-нибудь чушь про забытую книжку, и увидела Ярика.​

​— Здравствуй, Люда.​

​Ей никогда не нравилось это сокращение ее имени, но Ярика было не переубедить, он всегда говорил: «Самое красивое имя! Людочка, Людмила, Люда… Ну какая ты Мила, честное слово?».​

​Мила кивнула, сжимая в кулаке пыльный браслет.​

​— Забыл что-то? – строго спросила она.​

​От этой строгости она так и не смогла избавиться, хотя именно это ей вменял Ярик, когда впервые заговорил о разводе.​

​— Ты ведешь себя со мной, словно я ребенок!​

​Ей так и хотелось сказать – а кто ты тогда? Купил на отложенные деньги барабаны и гитару, какие-то микрофоны, решил, что в сорок лет можно стать музыкантом. И так всегда – придумает себе что-то, а ей потом разгребать. Ребенок… Деньги, между прочим, были отложены на ЭКО. А теперь не будет никакого ребенка, да и их уже не будет.​

​Ярик почему-то покраснел, и Мила подумала, что наверняка свою бандурину очередную забыл. Что он там покупал? Ткацкий станок, сыроварня, печь для обжига… Хотя, как можно было их забыть, они же огромные!​

​— Забыл, – вздохнув, признался он и потянулся к шкафу.​

​В шкаф Мила не заглядывала – там хранились разные его штучки, лучше не видеть их, чтобы не расстраиваться.​

​Сейчас он был пустой. Почти. На дверце висела джинсовая куртка, и Мила сразу ее узнала.​

​— Нет! – с притворным ужасом закричала она. – Ты же сказал, что выбросил ее!​

​Эта куртка – первая настоящая вещь, которую Мила сшила сама. В отличие от Ярика, который в любое свое увлечение бросался сразу и с головой, Мила долго и тщательно все продумывала, изучала теорию, примерялась, надо ей это или нет. Вообще-то, шить она мечтала с детства – обшивала всех своих кукол, перешивала старые мамины платья… Но это было все не то, так, самодел. А куртку Ярику она сшила по собственной выкройке, по всем правилам, с оверлоком и настоящими клепками.​

​Когда Ярик в порыве нового увлечения нарисовал на спине логотип Адидаса, Мила сначала ревела весь вечер, потом смеялась неделю – ну только Ярик мог додуматься нарисовать логотип Адидаса, имея при этом кроссовки Пума.​

​— Братья Дасслеры продолжают свой спор, – гордо ответил на это Ярик, и проносил эту куртку десять лет. К тому времени Мила шила куда лучше, и ей было стыдно за эту косую нелепую куртку, тем более с таким логотипом, и она уговорила Ярика ее выбросить. Но, оказалось, он ее сохранил.​

​— Не смог я, – признался Ярик. – Это же первая вещь, которую ты сама сшила…​

​Сердце больно сжалось, в животе потеплело.​

​— Гадость какая, – тем не менее сказала Мила. – Выброси ее немедленно.​

​Она потянулась к куртке, Ярик перехватил ее руку. На пол, брякнув, упал браслет. Мила бросилась было его подбирать, но Ярик успел быстрее.​

​— Что это?​

​Он смахнул клочья пыли и расплылся в улыбке.​

​— Надо же… Нашелся! Помнишь, как ты плакала, когда его потеряла?​

​Конечно, Мила помнила. Этот браслет Ярик подарил ей на день рождения. Было это в одиннадцатом классе, тогда все девчонки увлекались бисероплетением. Ярик не был девчонкой, но увлекался он всем подряд, не думая о половой принадлежности хобби. И сплел этот браслет, всем браслетам браслет, ни один из тех, что плели ее одноклассницы, ему в подметки не годился. При всем классе он подошел к Миле и протянул коробочку, перевязанную красной лентой. Она страшно разволновалась, потому что уже два месяца вздыхала по кареглазому Ярику…​

​Мила попыталась забрать браслет из его руки, и он отдал его, но тут же крепко сжал ее руку. Его ладонь была теплой и такой знакомой, что внутри опять заметались горячие искры.​

​— Люда, – негромко проговорил он.​

​И было в этом ее имени все, что он хотел, но не мог сказать.​

​Дивана в квартире не было, не было и кровати, и очутившись на ковре, Мила вновь вспомнила любимый фильм. Сейчас самое время, чтобы Ярик попросил ее руки, но вместо этого Ярик сказал:​

​— Меня в Москву пригласили. Будем записывать два трека. Если повезет – потом целый альбом.​

​В череде всех увлечений Ярика музыка была самой случайной. Он изготавливал ковры, варил сыр, лепил глиняные безделушки, разрисовывал одежду и куртки, сочинял хокку и даже научился делать трюки на скейте. А музыку только слушал, никогда гитару в руки не брал. Да он и на концерте ни разу не был, пока Мила не повела его на своих любимых «Сплинов», и после этого Ярик пропал: пошел на курсы, нашел каких-то друзей, мечтающих о музыкальной группе, а потом купил те самые инструменты на деньги, предназначенные для ЭКО. Мила никогда не верила, что из этого получится что-то стоящее, но вот он пел, а его друзья играли на купленных им инструментах.​

​— Классно, – сказала она. – А меня в Париж позвали, в Дом моды один, не бог весть какой, но все же… Я грант выиграла, представляешь?​

​— Да ну? – обрадовался Ярик. – Ты же всю жизнь об этом мечтала!​

​Да, так оно и было. Иногда мечты сбываются – и у нее, и у Ярика. Только одна их места не сбылась – жить вместе до старости и родить двух детей: мальчика и девочку.​

​Странно, но она не испытывала сейчас никакой радости от ожидающей ее поездки. Больше всего на свете ей сейчас хотелось, чтобы Ярик сказал: а, ну его, этот Париж, и ну ее, эту Москву! Давай попробуем снова? Но Ярик молча перебирал ее волосы, а она сама не решилась ничего ему сказать…​

​Статьи и видео без рекламы​

​С подпиской Дзен Про

Источник