«Мне давно надо было уйти» — с отчаянием повторила Юля, лежа в остывшей воде после окончательного разрыва

Юля лежала в остывшей воде и не могла найти себе сил, чтобы встать из ванны. «Мне давно надо было уйти» — в тысячный раз повторила она, то ли оправдываясь, то ли убеждая кого-то. Она слышала, что на телефон пришло несколько сообщений, но не хотела их открывать. Знала, что там увидит.

Их история с Гошей всегда была перевертышем. Когда они познакомились на музыкальном фестивале, это она пригласила его к себе на ночь, не планируя больше никогда встречаться. Когда на следующий день она увидела его стоящим у подъезда с букетом ромашек, поняла, что пропала.

Это она уехала на год на стажировку в Германию, а он остался ждать ее и писал ей длинные письма. Когда она прилетела назад, рейс задержался на пять часов. Он встретил ее в аэропорту весь белый от волнения и усталости — не знал, что случилось и боялся за нее. В руке опять был букет ромашек, и она поняла, что хочет от него детей.

Это она вышла на работу через пять месяцев после родов, а он сидел с малышкой, потому что не мог найти работу. Каждые полчаса он названивал ей и спрашивал, где что лежит и скоро ли она придет. На работе все умилялись, как это так — мужчина сидит с ребенком. Юля не умилялась, ей было не до этого — после работы с маленькой дочкой на руках она готовила обед и ужин, стирала, убирала, наводила порядок. А ночью опять работала.

Это она занимала деньги, чтобы купить дочери велосипед, починить крышу на даче, подаренную им на свадьбу, заплатить за кредит на машину, которую купили, чтобы Гоша мог таксовать, пока не устроится на постоянную работу… Сама Юля была младшим научным сотрудником, зарплата была маленькая, достичь чего-то большего у нее не получалось — может, не было способностей, а, может, просто не хватало времени.

Шли годы, она родила второго ребенка, опять вернулась на работу через полгода, на этот раз оставив сына на маму. Гоша на то время нашел какую никакую работу. Водила детей в сад, работала, занимала деньги на новый зимний костюм сыну, на оплату бассейна для дочери, варила супы, меняла воду в вазах с ромашками…

Гоша иногда работал, иногда смотрел телевизор, но в основном пил. Когда на девятый год их совместной жизни его увезли в больницу с аппендицитом, врач ей потом аккуратно предложил положить его в клинику полечиться. Видимо, в его крови было больше алкоголя, чем эритроцитов.

Это она сто раз по дороге домой репетировала речь «нам нужно пожить отдельно» и «давай разведемся». Ей стал неприятен его вид, его запах, его прикосновения. Крыша на даче опять прогнила, но ей совсем не хотелось ее чинить. На дачу они больше не ездили. Ромашки быстро увядали , потому что она забывала менять воду.

Это она влюбилась в другого и изменила мужу. Ей не в чем было упрекнуть мужа — он смотрел на нее теми же глазами, как тогда в аэропорту. Как будто боялся, что она никогда не вернётся. Но ей хотелось видеть совсем другие глаза. Юля говорила себе — это ничего не значит. Но это значило одно — ей давно было нужно уйти. Но не к любовнику — тот сам был женат.

Однажды Юля поймала себя на мысли о том, что считает, через сколько лет ее выпустят, если она совершит убийство. Это было последней каплей. Она собрала детей, чемоданы и переехала в маме. Гоша все время плакал и говорил » не уходи». Юля молчала. И тоже плакала. Но никогда она еще не чувствовала себя такой легкой.

Поднявшись, наконец, из прохладной воды, Юля натянула махровый халат и достала из кармана телефон. Рано или поздно придется это сделать — она решила прочитать сообщения. После десятка «люблю», «вернись», «позвони» и «не уходи» Гоша написал — «тогда ухожу я». Это было последнее сообщение.

Источник