Я смотрела в окно поезда, возвращаясь из командировки на два дня раньше. Перебирала в памяти события последних двадцати лет.
Колеса мерно стучали, а перед глазами всплывали картины прошлого — такие яркие, словно это было вчера.
Тот вечер первокурсников в актовом зале института я помню до мельчайших подробностей.
На мне было новое синее платье, купленное специально для этого события. Подруга Ленка подвела мне глаза своей новой тушью.
— Тань, смотри какой парень! — шепнула она мне тогда, кивая в сторону высокого темноволосого студента.
Это был Сергей. Он стоял у окна с группой ребят с инженерного факультета. В белой рубашке, серьезный такой, обсуждал что-то с однокурсниками. Потом наши взгляды встретились, и он улыбнулся.
— Потанцуем? — подошел через несколько минут и спросил.
— Ой, да конечно можно, — я тогда страшно смутилась, даже щеки загорелись.
Весь вечер мы протанцевали вместе. Сергей рассказывал о своих планах, мечтах.
— Я обязательно построю дом. Большой, светлый, с садом. Буду работать, обеспечивать семью. У меня будет все самое лучшее — и жена, и дети…
— А жену уже присмотрел? — пошутила я тогда.
— Кажется, да, — ответил он серьезно, глядя мне в глаза.
Поженились мы на пятом курсе. Свадьба была скромная — в студенческой столовой, но такая веселая! Жили сначала в общежитии.
Комната маленькая, на двоих одна кровать, стол и шкаф. Но мы были так счастливы!
— Ничего, Танюш, это временно, — говорил Сергей, обнимая меня. — Вот закончим институт, устроимся на работу…
Он устроился на завод инженером, я — бухгалтером в небольшую фирму. Потом сняли комнату в коммуналке. Когда родился Димка, радости не было предела.
Помню, как Димка делал первые шаги, а Сергей снимал на старенькую видеокамеру.
— Танюш, наш сын будет космонавтом! — смеялся муж, когда малыш забирался с ногами на диван.
Десять лет назад взяли ипотеку. Как же мы радовались своей квартире! Всей семьей выбирали обои, мебель.
— Мам, а можно мне в комнате космические обои? — канючил двенадцатилетний Димка.
— Конечно можно, сынок. Правда, пап?
— Сделаем самую лучшую комнату! — подмигивал Сергей.
Он сам клеил эти обои, собирал мебель. Все выходные пропадал в квартире — то полки прибить, то карниз повесить.
— Свое гнездышко должно быть уютным, — приговаривал, вытирая пот со лба.
А потом что-то надломилось. Два года назад Сергей стал другим — раздражительным, нервным. Все чаще задерживался на работе.
— Ты где был? Уже одиннадцать! — спрашивала я.
— Что ты меня контролируешь? Я же деньги зарабатываю! — огрызался он.
Появились какие-то командировки, встречи. Димка уже в университете, в общежитии живет. А мы с Сергеем как чужие стали.
— Может к психологу сходим? — предлагала я.
— Все нормально, тебе кажется, — отмахивался он.
В эту командировку в Нижний я ехала с тяжелым сердцем. Может, думаю, правда отдохнем друг от друга, соскучимся? Но совещания закончились раньше…
Я достала телефон — позвонить или нет? Сделать сюрприз? В сумке лежала коробка конфет — его любимые «Мишка на Севере». Может, правда, все наладится?
В поезде
Поезд подъезжал к Москве, а я все никак не могла отделаться от тревожных мыслей. Последний разговор с Леной, моей старинной подругой, не давал покоя.
— Танюш, ты как слепая кошка ходишь, — сказала она мне перед командировкой. — Сергей твой совсем другим стал. Помнишь, как на дне рождения у Петровых он даже танцевать с тобой не пошел? А раньше первый приглашал.
— Может, устает просто. На заводе сейчас большой проект…
— Какой проект? Три месяца назад видела его в торговом центре. С какой-то фифой под ручку ходил, — Лена поджала губы. — Не хотела говорить, но ты же моя подруга.
Я тогда отмахнулась. Мало ли, может с коллегой по работе был. Хотя… В последнее время от него действительно стало попахивать женским парфюмом.
«Случайно в лифте с соседкой ехал», — объяснял он. А новый галстук? «Премию на работе дали, решил себя порадовать». И эти постоянные задержки допоздна…
— Мам, а чего папа такой нервный стал? — спросил как-то Димка, приехав на выходные из общежития. — Я ему про учебу рассказываю, а он будто и не слушает.
— Устает папа, сынок. Проект сложный на работе.
— А почему от него духами женскими пахнет?
Я тогда промолчала. Что я могла ответить? Что сама не знаю, что происходит с человеком, с которым прожила двадцать лет?
С которым когда-то строили планы, мечтали о большом доме с садом?
В купе зашла проводница.
— Через двадцать минут прибываем в Москву!
Я стала собирать вещи. В сумке лежала коробка с конфетами. Купила по старой привычке. Раньше всегда привозила ему из командировок.
Он радовался как ребенок: «О, Танюша, ты помнишь!»
А в последний раз даже не взглянул на коробку: «Положи куда-нибудь, некогда мне».
Телефон завибрировал — сообщение от Лены: «Как доехала? Позвони, как освободишься!»
Я убрала телефон. Нет, звонить Сергею не буду. Приеду домой, сделаю сюрприз.
Женская сумочка
Моросил мелкий дождь, под ногами шуршали желтые листья. Я поймала такси у вокзала — немолодой водитель в потертой кожаной куртке всю дорогу рассказывал о своей жизни, но я почти не слушала.
Смотрела на знакомые улицы и вспоминала, как мы с Сергеем гуляли здесь в молодости.
Вот тот сквер, где он впервые меня поцеловал. А там, за углом, была маленькая кафешка, куда мы бегали студентами. Пили кофе «3 в 1», делили одно пирожное на двоих — денег-то не было.
— Приехали, девушка! — голос таксиста вернул меня к реальности.
Наш дом. Шестнадцатиэтажка из красного кирпича. Когда-то мы так радовались этой квартире! Сергей все повторял: «Это наше гнездышко, Танюш!»
Я достала ключи, и тут меня как током ударило — в окнах нашей квартиры горел свет. Странно, Сергей должен быть на работе. Сегодня же четверг, обычный рабочий день.
В подъезде пахло свежей краской — недавно сделали ремонт. Лифт привычно заскрипел, поднимаясь на двенадцатый этаж.
Сердце забилось быстрее. В голове промелькнули слова Лены: «Ты как слепая кошка…»
Вставила ключ в замочную скважину.
В прихожей горел свет. На полу стояли женские туфли — красные, на высоком каблуке. Точно не мои. Из кухни доносились голоса и смех — женский смех.
На диване в гостиной небрежно брошена дамская сумочка — маленькая, бежевая, явно дорогая. Рядом — початая бутылка и два бокала.
Я застыла в дверях, не в силах пошевелиться.
В голове стучало: «Не может быть… Не может быть…» Двадцать лет… Двадцать лет совместной жизни…
На кухне снова раздался смех. Женский голос произнес что-то неразборчивое, и Сергей ответил — так нежно, как когда-то говорил со мной…
Я стояла в прихожей. Время словно остановилось. Каждая деталь впечаталась в память: красные туфли 37-го размера с блестящей пряжкой, тонкий шарфик на вешалке, незнакомый сладковатый аромат духов.
С кухни доносились звуки.
— Ты такой забавный! — женский голос, молодой, звонкий. — А давай в следующие выходные съездим в Питер? Ты обещал показать мне разводные мосты.
— Конечно, малыш. Всё, что захочешь, — это уже голос Сергея, такой непривычно игривый.
Сумка выскользнула из моих ослабевших рук. Коробка конфет глухо ударилась об пол. На кухне всё стихло.
— Там кто-то есть? — испуганный женский шепот.
— Сиди здесь.
Он застыл в дверном проеме — в домашних брюках и той самой голубой рубашке, которую я подарила ему на прошлый день рождения. На лице — растерянность.
— Таня?! Ты же… ты должна быть в командировке…
За его спиной мелькнуло лицо — молодая, лет двадцати пяти, светлые волосы, макияж.
Секретарша из его отдела? Та самая Виктория, про которую он говорил: «Толковый специалист, только-только после института»?
— Вика, тебе лучше уйти, — глухо произнес Сергей, не глядя на меня.
— Да, конечно… я… простите… — засуетилась она, торопливо натягивая туфли. — Сумочку только возьму…
Я смотрела, как она собирает вещи трясущимися руками. На безымянном пальце — колечко с камушком. Помню, Сергей говорил про премию на работе… Значит, вот куда пошли те деньги.
— Таня, я всё объясню… — начал Сергей, когда за Викой захлопнулась дверь.
— Что ты объяснишь? — мой голос звучал непривычно спокойно. — Как давно это продолжается?
— Полгода… — он опустил глаза. — Я не хотел, чтобы ты узнала вот так…
— А как ты хотел? — я наклонилась, начала собирать рассыпавшиеся конфеты. — Может, открытку написать собирался? «Дорогая Таня, я завел любовницу, извини»?
Слишком стара
— Присядь, давай поговорим, — Сергей потянулся к моему плечу.
— Не трогай меня! — я отшатнулась. — На этом диване только что сидела она.
В кухне что-то шкворчало.
— Выключи плиту хотя бы, — процедила я.
Сергей метнулся на кухню. Я прошла в спальню. Простыни были смяты. На тумбочке — флакон духов. Вот откуда тот сладковатый запах.
— Таня, давай спокойно всё обсудим, — Сергей появился в дверях. — Я знаю, что виноват…
— Спокойно?! — я сорвалась на крик. — Двадцать лет, Сережа! Двадцать лет мы вместе! Помнишь, как познакомились? На вечере первокурсников? Ты мне про дом рассказывал, про будущее…
— Помню, — он тяжело опустился на край кровати. — Всё помню, Тань…
— А Димку помнишь? Как ночами не спали, когда он болел? Как в садик водили по очереди? Как в школу собирали?
Я открыла шкаф — его вещи аккуратно развешаны, каждая рубашка отглажена. Сколько раз я стояла у гладильной доски, представляя, как он наденет эту рубашку на работу…
— Что, старая стала? Неинтересная? — я выдергивала вешалки одну за другой. — Конечно, где мне с молоденькой секретаршей тягаться! У неё и каблуки, и духи французские!
— Перестань, — он попытался остановить мои руки. — Ты всё не так поняла…
— А как я должна понять?! — я швырнула в него пиджак. — Может, это у вас производственное совещание было? На нашей кровати?!
Зазвонил телефон — Димка. Еженедельный звонок сыну, традиция. Каждый четверг в шесть вечера.
— Не смей брать трубку! — я выхватила телефон у Сергея. — Алло, сынок!
— Мам, привет! — радостный голос сына. — Как командировка? А папа дома?
— Папа… — я посмотрела на Сергея, съежившегося на краю кровати. — Папа занят. Перезвонит позже.
— Что-то случилось? У тебя голос странный…
— Всё хорошо, милый. Просто устала с дороги. Как учеба?
Пока Димка рассказывал про университет, я механически складывала вещи Сергея в чемодан. Рубашки, брюки, носки — всё, что гладила, стирала, развешивала все эти годы.
— Мам, точно всё в порядке? — в голосе Димки слышалось беспокойство.
— Да, родной. Позвони завтра, ладно? — я старалась говорить ровно. — Люблю тебя.
Закончив разговор, я повернулась к Сергею.
— Собирайся. У тебя есть час.
— Куда я пойду? — он встал с кровати. — Таня, давай всё обдумаем. Может, сходим к психологу? Я знаю, что виноват, но…
— К психологу? — я истерически рассмеялась. — А полгода назад о психологе не думал? Когда с ней… — голос сорвался.
В ванной я заметила ещё одну деталь — розовую зубную щётку. Значит, она уже практически жила здесь. В моём доме. Пока я была в командировках.
— Она беременна, — вдруг тихо произнёс Сергей.
Время остановилось. В ушах зазвенело. Комната поплыла перед глазами.
— Два месяца, — продолжал он, глядя в пол. — Я хотел тебе сказать… Искал подходящий момент…
Я опустилась на край ванны.
— Убирайся, — процедила я сквозь зубы. — Немедленно.
— Таня…
— УБИРАЙСЯ! — я схватила флакон с духами и швырнула в стену. Осколки брызнули во все стороны, по ванной разлился приторный аромат.
Сергей молча взял чемодан. В прихожей остановился.
— Я перееду к маме пока. Потом заберу остальные вещи… И, Тань… Прости меня.
— Знаешь что? — я посмотрела ему в глаза. — Я тебя не прощаю. И никогда не прощу. А теперь уходи.
Дверь захлопнулась. В квартире стало оглушительно тихо. На полу всё ещё валялись рассыпанные конфеты. В кухне остывали недоеденные котлеты. На столике в гостиной — два бокала.
Самые читаемые рассказы: