Я уже собиралась завершить разговор со свекровью, но из динамика послышались голоса — свекровь не отключилась и с кем-то разговаривала.
— Я обхитрю эту зазнайку, — донёсся голос Галины Борисовны, отчётливый, словно она говорила прямо мне в ухо, — и сделаю так, чтобы она отдала свою квартирку!
Послышался другой женский голос, чуть более хриплый и встревоженный:
— Ой, Галька, твой сын счастлив, любит жену, а ты подлость хочешь устроить! Не боишься, что он тебя после этого совсем знать не захочет?
— Сын у меня неблагодарный, — отрезала свекровь с таким презрением, что я даже бровь приподняла. — Ни копейки мне не дал, когда было нужно. А теперь я собираюсь взять своё. Считай, это компенсация за годы материнства.
Я улыбнулась — широко, с чувством внезапного облегчения. Всё встало на свои места.
Сбросила вызов, положила телефон в карман халата и начала крутить поясом, будто в руках у меня было лассо.
— Вот значит как, — сказала я вслух. — А я-то сразу не поняла, почему это свекровь так неожиданно появилась. Ясно теперь, откуда дует ветер.
Я почувствовала небольшое волнение, как перед хорошей партией в шахматы, где противник недооценивает твои способности.
Присела на краешек кухонного стула, размышляя. В голове уже начал формироваться план, как ответить на этот вызов.
Я никогда не была из тех, кто пугается трудностей — скорее наоборот, сложные ситуации всегда бодрили меня, заставляли мозг работать острее.
Гостиная, залитая полуденным солнцем, казалась особенно уютной.
Я распахнула окно — в комнату ворвался свежий майский ветер, принося запах цветущей сирени. Вдохнула полной грудью.
Незваная гостья
Свекровь объявилась совсем недавно. Просто раздался звонок в дверь — обычный, ничем не примечательный, но открыв её, я увидела улыбку незнакомой женщины.
Тёмно-синий костюм, нитка жемчуга, тщательно уложенные волосы — всё говорило о том, что к этому визиту готовились основательно.
Юра о своей матери никогда добровольно не рассказывал, хотя я периодически начинала разговор о его родителях.
В такие моменты он мрачнел, отвечал односложно, а потом ловко переводил тему. А тут через год после свадьбы появилась она. Ещё и каким-то образом нашла наш адрес.
По реакции Юры я сразу поняла, что он не рад.
— Галина Борисовна, — представилась она, протягивая руку с длинными наманикюренными ногтями. — Мама Юрочки.
Я опешила, но быстро взяла себя в руки
— Клава, — выдавила я, пожимая ей руку. Ладонь оказалась сухой и прохладной.
— Какая красавица, — проворковала она, оглядывая меня с ног до головы оценивающим взглядом.
В тот день Юра вернулся с работы поздно — явно оттягивал момент встречи. Увидев мать, он застыл в дверях.
— Юрочка, сыночек! — заворковала она, раскрывая объятия, демонстрируя браслеты, которые мелодично зазвенели при этом жесте.
— Мама? — только и сказал он, не двигаясь с места.
В его голосе не было ни радости, ни теплоты — только удивление и настороженность.
Галина Борисовна сказала, что приехала из другого города, где несколько лет работала, а теперь вернулась и хочет повидать любимого сыночка и познакомиться с невесткой.
На удивление, она оказалась довольно приятным собеседником: всегда ласково называла меня «Клавочкой», интересовалась моей жизнью, расспрашивала о работе, о наших планах, о родителях.
Вот только Юра стал больше пропадать на работе, лишь бы ненароком не встретить мать у себя дома.
Иногда он задерживался допоздна, иногда уезжал на встречи с клиентами в выходные — делал всё, чтобы минимизировать контакт с неожиданно появившейся родительницей.
Это показалось мне странным, но я решила не давить на него — пусть сам расскажет, когда будет готов. Я не из тех жён, которые устраивают допросы своим мужьям.
А теперь всё встало на свои места. Будто пазл сложился.
Милая свекровь оказалась волчицей в овечьей шкуре. И эта волчица имела виды на мою квартиру.
Что ж, давай поиграем, Галина Борисовна.
Разговор по душам
После подслушанного разговора я решила настойчиво расспросить мужа о его матери, но о планах Галины Борисовны предпочла умолчать.
Нужно сначала узнать всю историю, а потом уже принимать решение. Зачем зря нервировать Юру? Я сама прекрасно могу разобраться с этой ситуацией.
Юра пришёл с работы усталый — галстук развязан, пиджак перекинут через плечо, тени под глазами. Скинул ботинки в прихожей и поплёлся в ванную.
Я в это время жарила котлеты. Он обожал их с пюре.
Мама всегда говорила: «Пока мужик голодный, лучше ни о чём важном разговаривать не стоит».
Полезный совет, который ни разу меня не подвёл.
Я преспокойно наблюдала, как Юра с аппетитом ужинает, аккуратно нарезая котлету на кусочки и смешивая с пюре на вилке.
Иногда он останавливался, чтобы отпить компота, и бросал на меня короткие взгляды.
Он заметил мой пристальный взгляд и улыбку.
— Чего это ты? — спросил, отправляя в рот очередной кусок котлеты.
— Да так, — ответила я с улыбкой, подпирая подбородок рукой. — Смотрю, как ты ешь. Приятно, когда мужу нравится то, что я готовлю.
— Я ж тебя знаю. Опять этот хитрый взгляд… — он отложил вилку. — Давай уже, говори, что задумала, — произнёс он, когда тарелка опустела.
— Вкусно? — спросила я, поднимаясь и собирая посуду.
— Очень. Спасибо, — он откинулся на спинку стула и потянулся. — Ты лучшая кулинарка на свете, честное слово!
Я убрала посуду в раковину, повернулась, опершись о холодильник, и сказала:
— Я знаю, что ты не любишь поднимать эту тему, но давай поговорим один раз, и я отстану.
— Ты про мать? — догадливо спросил Юра, глядя в сторону.
— Да, — ответила я, подходя к нему и кладя руку на плечо. — Расскажи мне обо всём, и я тебя больше не буду ни о чём спрашивать.
Он потёр лоб, словно готовясь к чему-то неприятному.
Я присела за стол, наблюдая, как он заваривает чай — так тщательно, будто выполняет какой-то ритуал.
Отмерил ложечкой заварку, залил кипятком, поставил крышечку, укутал чайник полотенцем.
Когда он наконец сел напротив меня с кружкой, его лицо выглядело усталым, словно за несколько минут он постарел на десять лет.
Горькая правда
Муж неохотно, но согласился рассказать, почему он так относится к матери. Мы перебрались в гостиную.
Он уселся в кресло около окна. За окном смеркалось, последние лучи солнца окрашивали стены комнаты в тёплые оранжевые тона.
Юра сделал глоток чая и начал рассказывать.
— Мать в моей жизни особо никогда и не участвовала, — произнёс он, глядя куда-то в пространство между мной и телевизором. — Меня в основном воспитывала бабушка, потому что отец постоянно работал.
— А где была твоя мать? — спросила я осторожно, присаживаясь на край дивана.
— Не знаю, — он пожал плечами и отпил ещё чаю. — Маленький тогда был… Помню только её духи — сладкие, приторные. И каблуки цокали по паркету, когда она возвращалась поздно. Но запомнил, что она редко появлялась в доме и часто ругалась с отцом.
— О чём они ругались? — уточнила я.
— О деньгах, в основном, — он поморщился. — Отец говорил, что она транжира. Последние деньги тратит на тряпки и косметику. А она кричала, что он зануда и скряга. Бабушка в такие моменты уводила меня в мою комнату, включала музыку погромче…
— Почему отец не развёлся? — задала я волновавший меня вопрос.
— Не знаю, — снова повторил Юра, крутя в руках пульт от телевизора. — Наверное, тогда это было не принято… Или он всё ещё любил её. Вот отец и терпел, работал за троих, чтобы нам всем хватало. А она… — он покачал головой.
Юра немного помолчал, посмотрел в окно, затем на меня, а потом продолжил:
— А когда мне исполнилось пятнадцать, она опять объявилась. Вся такая ласковая, с подарками, с разговорами о том, как скучала… А через неделю её и след простыл. Только у бабушки пропали все украшения и деньги. Даже не побрезговала магнитофоном, который купили мне на день рождения.
Я удивилась, хотя после подслушанного разговора уже была готова к чему-то подобному.
— Как сквозь землю провалилась. Бабушка тогда расстроилась сильно. Отец сказал, что мать нам больше не родня. Вычеркнул её из жизни. Я был с ним согласен.
В глубине души я уже понимала, почему Галина Борисовна нацелилась именно на меня, а не на сына. Юра её насквозь видел.
А я могла стать лёгкой добычей — по её мнению. Забавно, как она просчиталась.
Визит к свекрови
На следующий день я сама позвонила свекрови.
— Алло? — послышался мелодичный голос Галины Борисовны.
— Здравствуйте, мамочка, — сказала я нарочито ласково. — Это Клава.
— Клавочка! — оживилась свекровь. — Как приятно, что ты позвонила!
Я сделала вид, что очень хочу встретиться с ней и расспросить про Юру — каким он был в детстве, что любил, о чём мечтал…
— Конечно, доченька, заезжай! — ласково ответила она. — Когда ты сможешь?
— Может быть, сегодня? — предложила я. — Юра до вечера на работе, а мне так хочется узнать о нём больше.
— Прямо сейчас приезжай! — с энтузиазмом отозвалась Галина Борисовна. — Инна Сергеевна в магазин ушла, я одна.
Когда я приехала, свекровь была сама вежливость и нежность.
— Клавочка, проходи, милая! — пропела она, отступая в сторону и приглашающе махнув рукой. — Чайник уже закипел, сейчас печенье любимое тебе дам попробовать.
Мы расположились на маленькой кухне. Она жила у своей давней подруге, с которой я пока не познакомилась.
Неожиданно Галина начала жаловаться на свою жизнь — как ей тяжело живётся и как она сожалеет, что не смогла быть настоящей матерью для Юры.
— Ведь его отец лишил меня всех денег и выгнал из дома! — всплеснула она руками, едва не опрокинув чашку. — Я была молодая, красивая, но беззащитная. Он воспользовался этим, а потом решил, что я ему больше не нужна!
Я сочувственно смотрела на неё, склонив голову набок и время от времени кивая.
А в голове крутились совсем другие мысли:
«Какая же она хорошая актриса, оказывается! Это отец Юры был плохой? Ну-ну…».
— Вот так и живу, — заключила свекровь, промокая сухие глаза салфеткой. — Скитаюсь по съёмным квартирам, экономлю каждую копеечку…
— Как же вам тяжело, — подыграла я, подперев щёку рукой.
— Знаешь, Клавочка, — вдруг сказала свекровь, подсаживаясь ближе и беря меня за руку своими сухими пальцами. — Я вижу, что у тебя доброе сердце… Ты ведь не оставишь мать мужа в беде?
— Конечно, помогу, — сказала я со всей искренностью, на которую была способна. — Что я могу для вас сделать?
Тогда свекровь предложила отдать ей мою однокомнатную квартиру, а она с пенсии будет платить мне, чтобы со временем выплатить всю сумму.
«Ага, как же, — пронеслось у меня в голове. — С пенсии она будет платить. А эта пенсия хоть существует?»
Но вслух я сказала:
— Да, конечно, мамочка! Я всё понимаю.
Я сделала вид, что прониклась её историей и просьбой, и согласилась помочь свекрови.
Улыбка Галины Борисовны стала очень широкой. Казалось, её лицо вот-вот треснет от напряжения.
— Ты такая хорошая девочка, — проворковала она, похлопывая меня по руке. — Юра такой счастливчик, что нашёл тебя! А я всегда говорила, что у моего сына отличный вкус.
***
Свекровь просто расцвела от радости — щёки порозовели, глаза заблестели, а движения стали более энергичными, будто она скинула лет десять.
— Но есть небольшая проблемка, — протянула я, делая задумчивое лицо и слегка прикусывая губу. — Я свою квартиру сдаю и выплачиваю кредит за холодильник…
Свекровь сразу засветилась энтузиазмом.
— Сколько? — её голос стал деловым, глаза цепко впились в моё лицо.
— Осталось выплатить пятьдесят тысяч.
Галина Борисовна возбуждённо захлопала в ладоши.
— Смело выгоняй своих жильцов! — в её глазах плясали алчные огоньки. — Мама поможет!
Она поспешила в комнату, цокая каблуками по паркету — точь-в-точь как в воспоминаниях Юры, — и вернулась с конвертом.
— Вот здесь как раз нужная сумма, — сказала она и протянула мне конверт.
Внутри действительно было пятьдесят тысяч, аккуратно сложенные новенькими пятитысячными купюрами.
— Замечательно! — ответила я, закрывая конверт и убирая его в сумочку. — Тогда через три дня можете заселяться в квартиру. Я договорюсь с жильцами.
Я достала из кармана ключ и протянула ей. Свекровь обрадовалась так, будто выиграла в лотерею.
— А потом дарственную оформим? — спросила она, не в силах скрыть алчный блеск в глазах.
В этот момент она выглядела как лиса из басни, увидевшая сыр.
Я улыбнулась своей самой сладкой улыбкой.
— Ну конечно, мамочка! Мы ведь теперь родственники. Одна семья!
Покидая квартиру свекрови, я чувствовала, как деньги приятно оттягивают карман.
Звонок свекрови
Через три дня вечером я крутилась на кухне и готовила отбивные.
Окно было приоткрыто, и с улицы доносился шум города — сигналы машин, детский смех с детской площадки, музыка из чьего-то открытого окна. Обычный вечер в нашем районе.
Зазвонил телефон. Я улыбнулась. Этот звонок я ждала, можно сказать, предвкушала.
— Алло, мама! — радостно сказала я, прижимая трубку к уху, одновременно переворачивая отбивную на сковороде свободной рукой.
— Клавочка, дочка, — голос свекрови звучал вежливо, но в нём уже чувствовалось напряжение. — Я приехала с вещами, а тут твои жильцы в квартиру не пускают!
— Ой, как неудобно получилось, — покачала я головой, хотя она не могла этого видеть. — Вы им объяснили, что вы моя свекровь?
— Конечно, объяснила! Но они говорят, что им ничего не известно о том, что они должны съехать, — в её голосе нарастало раздражение. — Я ключом попыталась дверь открыть, но не получилось. Замок не поддаётся!
Я засмеялась — легко и беззаботно, как смеются люди, услышавшие забавную шутку за ужином.
— Конечно, не получилось! Это ключ от замка в подвал дома. Но вы можете поселиться там, если захотите.
На том конце линии наступила гробовая тишина. Я почти физически могла ощутить ее негодование.
Потом свекровь заговорила — сначала тихо, затем всё громче, переходя на крик.
— Ты что, обманула меня?! Как ты могла?! А деньги?! Верни мои деньги! Немедленно! Иначе я… я…
— Это плата за магнитофон одного мальчика, которого вы никогда не любили.
Я сбросила вызов и тут же заблокировала ее номер. Отбивные шипели на сковородке, наполняя кухню аппетитным ароматом.
В прихожей закрылась дверь — вернулся Юра.
— Что-то вкусное готовишь? — спросил он, входя на кухню и обнимая меня сзади. — У меня аж слюнки потекли, когда я в подъезд зашёл — на весь дом пахнет!
Этим вечером у нас было что отпраздновать. И пятьдесят тысяч как нельзя кстати подойдут для начала ремонта, о который мы так давно откладывали.
Подборка интересных рассказов для вас: