«Может, мама и права… Это лишним не будет» — сказал Никита, глубоко вздыхая, под давлением обвинений свекрови

— Надо сделать тест ДНК! Хватит вокруг да около ходить. Мы должны знать наверняка, что Петя — родной сын Никиты.

Я замираю с игрушкой в руках. Мой Петечка копошится на ковре, пытаясь затолкать в рот пластмассовую машинку.

Такой светленький, пухленький — вылитый папа в детстве. До сих пор не верится, что я стала мамой.

— Ольга Ивановна, вы это серьёзно сейчас? — спрашиваю, думая, что ослышалась.

— Более чем, — морщит она лоб, собирая складки как гармошку. — Я имею право знать, кого под своей крышей растим.

Смотрю на мужа — сидит на стуле, будто аршин проглотил, ногой нервно подёргивает.

В окно пялится, словно там что-то интереснее происходит, чем тут.

— Никита, — обращаюсь к нему, пытаясь совладать с голосом, — Скажи хоть слово. Ты тоже сомневаешься?

Муж глубоко вздыхает, плечи его опускаются, будто гантели на них положили. Не поворачивая головы в мою сторону, выдавливает:

— Может, мама и права… Это лишним не будет.

— Прекрасно! — мой голос звенит как натянутая струна. — Просто прекрасно! Значит, вы оба считаете, что я вас обманываю?

Никита наконец поворачивает голову, но смотрит куда-то мимо меня.

— Да ладно тебе, Поль… Это просто формальность.

— Вот именно! — подхватывает свекровь. — Если скрывать нечего, то почему бы и не сделать? А то больно уж вертлявая ты, Полина. Не похож Петя на моего Никиту, видно же!

Молча достаю телефон из кармана и звоню маме. Руки ходят ходуном, но я стараюсь говорить спокойно.

— Мам, мы с Петей сейчас к вам приедем. Да, всё нормально. Просто приедем.

Начинаю собирать вещи — самое необходимое для малыша. Подгузники, смесь, пару комбинезончиков. Петю сажаю в переноску, он недоуменно смотрит на меня своими голубыми глазищами.

Муж наконец встаёт со стула, делает шаг в мою сторону, но свекровь хватает его за локоть.

— Пусть идёт, — говорит она вполголоса, но так, чтобы я слышала. — Ты же понимаешь, что она тебя обманула. Все они такие! Сначала голову морочат, а потом чужих детей на шею вешают.

Выхожу, громко хлопнув дверью. Звук эхом разносится по подъезду, а в голове у меня пусто и гулко, как в заброшенном доме.

Приглашение

Полгода назад всё было по-другому. Ещё когда мы с Никитой жили в съёмной однушке, Ольга Ивановна то и дело звонила, интересовалась:

— Как там мой золотой внучок поживает? Чем кормите? В кроватке спит или с вами? А гуляете каждый день?

Звонки иногда напрягали, но я понимала — ей интересно, как растёт первый внук.

Да и приходила она часто не с пустыми руками: то подгузники принесёт, то детское питание, то фрукты свежие — мол, молодой маме витамины нужны.

В тот день она пришла с огромным пакетом продуктов и новым комбинезоном для Пети. Когда сынок наконец уснул, мы сели на кухне — крохотной, еле втроём помещались.

— Детки мои, — начала Ольга Ивановна, помешивая чай ложечкой, — Я всё смотрю, как вы тут живёте. Ютитесь как селёдки в бочке! А ведь ребёночку простор нужен, воздух…

Я молча прихлёбывала чай. Что тут скажешь — права свекровь. Тесновато нам, конечно, но пока больше не потянем.

— Вот что я подумала, — продолжила она, откусывая печенье. — Переезжайте ко мне! У меня места полно. И за квартиру платить не надо — деньги копить будете. Ну а я помогу с внучком, чтобы ты, Поль, отдохнуть могла.

Я встрепенулась — предложение показалось заманчивым. Никита же сразу нахмурился.

— Мам, мы уже говорили об этом. Я самостоятельный человек, мне тридцать скоро. Не хочу жить с родителями.

— Ой, какие мы гордые! — всплеснула руками свекровь. — Я же не навсегда предлагаю. Подкопите денежек, внучок подрастёт — и переедете в своё жильё. А пока что — какой смысл деньги на ветер выбрасывать?

Я посмотрела на нашу тесную кухоньку, на захламлённый коридор, где стояла коляска, занимая половину пространства. Потом перевела взгляд на мужа.

— Никит, может, и правда? Мне бы помощь не помешала, а твоя мама рядом будет…

Никита сидел, подперев подбородок рукой, будто решал сложную математическую задачку.

— Ну, не знаю, — протянул он. — Поживём — увидим, как оно сложится…

— Вот и славно! — подхватила Ольга Ивановна, хлопнув в ладоши так резко, что я чуть не подпрыгнула. — Значит, решено. В следующие выходные и переезжайте!

Я украдкой взглянула на Никиту — тот всё ещё хмурился, но уже не возражал.

Через две недели мы перетащили свои пожитки в просторную трёхкомнатную квартиру Ольги Ивановны.

Первое время казалось, что мы попали в рай. Свекровь светилась от счастья, часто брала Петю на руки, называла «маленьким солнышком» и «копией дедушки».

Мне даже ревновать хотелось — настолько трепетно она относилась к внуку.

Подружкам своим хвасталась без устали:

— Мой-то карапузик — весь в нашу породу — крепенький, глазастый. Никитка в его возрасте такой же был.

Будни

Идиллия длилась недолго. Как только первый восторг прошёл, начались обычные будни — с капризами, недосыпами и усталостью.

Петя стал просыпаться по ночам каждые два часа. Я вскакивала к нему, но и свекровь просыпалась — у неё сон чуткий как у кошки.

По утрам Ольга Ивановна выходила из своей комнаты с кругами под глазами.

— Я всю ночь не спала, — жаловалась она, прикладывая руку ко лбу. — Голова раскалывается. Как тут уснёшь, когда крик на всю квартиру?

Я виновато улыбалась, хотя сама едва держалась на ногах.

— Извините, Ольга Ивановна, это же ребёнок.

В первые недели свекровь ещё помогала с прогулками — выходила со мной во двор, катала коляску, пока я забегала в магазин. Но очень скоро и тут начались перемены.

— Что-то я устала от этих прогулок, — заявила она однажды, когда я уже натягивала на Петю комбинезон. — У меня спина ноет, да и дел по дому полно.

Я не спорила — мне не сложно. Но заметила, как постепенно менялось её отношение к нам с Петей.

Будто не она нас пригласила, а мы сами нагрянули в её личное пространство и не даём нормально жить.

То замечание сделает, что я неправильно пелёнки складываю, то носки не в том ящике лежат, то я громко разговариваю, когда она телевизор смотрит.

Однажды вечером слышу с кухни:

— Ой, Нин, представляешь, мой-то внучок уже ползать начал! Такой шустрик, весь в деда своего…

Я улыбнулась — приятно, что гордится. Но дальше она продолжила совсем другим тоном:

— Да только замоталась я с ними… Думала, помощницу в доме заимею, а она только с малым сидит. Вчера борщ сварила — пересолила так, что есть невозможно!

У меня внутри всё оборвалось. Значит, вот как она на самом деле думает?

На следующий день Ольга Ивановна пригласила своих подружек. Расселись они на кухне, чай с тортом пьют, громко смеются.

А я в это время Петю уложить пыталась — он капризничал, сон никак не шёл. От смеха и громких разговоров за стенкой малыш только сильнее нервничал.

Когда гости наконец ушли, я не выдержала:

— Ольга Ивановна, можно вас попросить? Когда я Петю укладываю, пожалуйста, не приглашайте никого. Он от шума никак заснуть не может.

Свекровь моментально преобразилась в лице и посмотрела с прищуром.

— Так-так-так! Уже и подруг пригласить нельзя? В моём же доме?

— Да нет, я не об этом, — я пыталась смягчить ситуацию. — Просто не в то время, когда Петя засыпает…

— Слушай сюда, милочка, — она приблизилась ко мне, её лицо стало жёстким как гранит. — Я вам не навязывалась на свою шею, вы сами согласились переехать. А теперь диктуешь, когда мне можно людей приглашать?

— Но вы же сами нас позвали! — я почувствовала, как краснею от возмущения. — Предложили помочь! А теперь будто вас подменили…

— Ах вот оно что! — свекровь повысила голос. — Ещё и обвинения в мой адрес? Я тут хозяйка, между прочим! Не хватало ещё, чтобы молодая девица меня поучала, как себя вести.

Она резко развернулась и ушла в свою комнату, громко хлопнув дверью.

Шёпот на кухне

После той ссоры атмосфера в доме стала совсем невыносимой. Свекровь со мной почти не разговаривала — только по необходимости, сухо и официально.

Зато с Никитой они часто о чём-то шептались, когда думали, что я не слышу.

Муж возвращался с этих семейных совещаний хмурый, избегал смотреть мне в глаза. Когда я спрашивала, в чём дело, отмахивался — мол, рабочие проблемы, устал.

Как-то вечером я укладывала Петю спать, тихонько напевая ему колыбельную.

Сынок уже почти задремал, когда до меня донеслись голоса с кухни. Обычно я не подслушиваю, но тут уловила своё имя и невольно прислушалась.

— Я тебе точно говорю, — шипела свекровь, — Видела я её с каким-то парнем на улице. И ворковали они не по-дружески! Обнимались на прощание.

— Ты уверена? — голос Никиты звучал напряжённо.

— Своими глазами видела! Молоденький такой, в кожаной куртке. Она в улыбке растеклась и покраснела.

Я не выдержала. Уложив Петю, который наконец-то уснул, я тихонько вышла из комнаты и направилась на кухню. Они замолчали, как только я появилась в дверном проёме.

— Можно узнать, о чём вы тут шепчетесь? — спросила я, скрестив руки на груди.

Никита отвёл глаза, а свекровь, напротив, уставилась на меня в упор.

— Да вот, сынок интересуется, с кем это ты на углу обжималась на днях.

— Что?! Вы же были рядом, Ольга Ивановна! Это Илья, мой друг детства, которого я сто лет не видела. Мы учились вместе, у нас родители дружат.

— Ага, друг, — свекровь хмыкнула. — Знаем мы таких друзей. Проверить бы, насколько он «друг»…

— Хватит намёков и наговоров! — у меня задрожал голос. — Что вы пытаетесь внушить Никите? Зачем вы это делаете?

Свекровь шлёпнула ладонью по столу.

— А затем, что неизвестно ещё, чей ребёнок спит в соседней комнате! Проверить надо, родной ли это сын Никиты. Мало ли что…

Не стала терпеть

В комнате повисла оглушительная тишина. Я стояла, не веря своим ушам. Обвинение было настолько диким, настолько несправедливым, что у меня перехватило дыхание.

— Никита, — обратилась я к мужу, который сидел, опустив голову, — Ты слышал, что сейчас сказала твоя мать?

Он поднял на меня усталый взгляд, но промолчал.

— Ты тоже так думаешь? — мой голос звенел от напряжения.

— Поля, давай не будем…

Я не дала ему закончить. Резко развернувшись, пошла в нашу комнату и достала телефон.

— Мам, привет. Извини за поздний звонок. Мы с Петей сейчас к вам приедем… Нет, всё в порядке, просто приедем.

Я начала быстро собирать самое необходимое — пару комплектов одежды для Пети, его любимые игрушки, бутылочки, смесь. Сумка наполнялась, а вместе с ней росла и решимость внутри меня.

Никита появился в дверях.

— Поля, ты что делаешь?

— Не видишь? Ухожу. К родителям. Раз уж ты считаешь, что Петя не твой сын.

— Я такого не говорил!

— Но и не опроверг, когда твоя мать это сказала, — парировала я, застёгивая сумку.

Аккуратно взяла спящего Петю на руки, завернув его в одеяльце. Он поморщился во сне, но не проснулся.

Никита сделал шаг в мою сторону, но в коридоре появилась Ольга Ивановна. Она положила руку ему на плечо.

— Пусть идёт. Ты же понимаешь, что она тебя обманула.

Я вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. В подъезде вызвала такси. Пока ждала машину, в голове крутилась только одна мысль: «Как мы до этого дошли?»

В такси Петя тихонько посапывал у меня на руках, а я смотрела сквозь стекло, по которому стекали капли начинающегося дождя

Родители встретили нас без лишних вопросов — спасибо им за это. Мама только крепко обняла, а папа забрал сумку и спящего внука.

— Небольшая ссора, — только и сказала я, и они понимающе кивнули.

Всю ночь телефон разрывался от звонков и сообщений Никиты. «Поля, давай поговорим», «Я скучаю», «Вернись, пожалуйста». Я не отвечала — нужно было собраться с мыслями, понять, что делать дальше.

Утром, когда Петя проснулся и радостно ползал по полу в доме бабушки и дедушки, я наконец решилась позвонить мужу.

— Слушай внимательно, — сказала я, стараясь говорить твёрдо. — У тебя два варианта. Первый: мы с тобой едем и делаем этот тест ДНК, и независимо от результата — а я-то знаю, какой он будет — мы разводимся. Второй: ты начинаешь верить своей жене, а не маме, и мы пробуем построить нормальную семью. Выбирай.

На другом конце провода повисло молчание. Несколько секунд, которые показались вечностью.

— Я верю тебе, Поля, — наконец ответил он тихо. — И очень скучаю по вам обоим.

Результаты

Через неделю Никита снял новую квартиру. Мы с Петей тут же переехали к нему.

— Как тебе? — спрашивал Никита, показывая мне свежевыкрашенные стены детской. — Маловато, конечно, но пока потянем только такую.

Первое время было непросто — деньги улетали со свистом, приходилось экономить на всём. Но мы справлялись.

Никита брал дополнительные смены, я подрабатывала переводами с английского, когда Петя спал.

Свекровь звонила сыну пару раз в неделю, но меня старательно игнорировала. Я не навязывалась — если ей так проще, пусть будет так.

Через месяц мы всё-таки сделали тест ДНК. Не потому что сомневались, а чтобы раз и навсегда закрыть этот вопрос.

Результат был ожидаемым — Петя был родным сыном Никиты, никаких сомнений.

Отправили результаты свекрови — она даже не отреагировала. Ни звонка, ни сообщения. Только при следующей встрече она держалась так, будто ничего не произошло.

Однажды вечером, когда Петя уже спал, а мы с Никитой пили чай на кухне, я решилась спросить:

— Никит, а почему твоя мама так себя повела? Зачем ей было всё это затевать?

Муж поморщился. Помедлил с ответом, крутя в руках чашку.

— Знаешь, она сама толком никогда не была матерью, — наконец сказал он. — Меня практически всегда воспитывала бабушка. Мама работала, потом с подругами встречалась… Я для неё был как предмет мебели — есть и есть.

— Но почему тогда такая забота о Пете поначалу?

— Для вида, — Никита грустно усмехнулся. — Перед подругами похвастаться. А как до реальной помощи дошло — сразу «в кусты». И кстати, с отцом у них тоже странные отношения были. Она его постоянно в чём-то подозревала, скандалы устраивала…

Я протянула руку и накрыла его ладонь своей.

— Мне жаль, что так вышло.

— А мне нет, — он неожиданно улыбнулся. — Если бы не эта история, мы бы до сих пор жили у неё, слушали её шепотки и намёки. А теперь — только мы втроём.

В соседней комнате тихо посапывал наш сын. За окном шелестели листвой деревья. А мы сидели на маленькой кухне нашей съёмной квартиры и чувствовали себя по-настоящему дома.

Подобрали для вас новые рассказы:

Источник