«Нина, дети… простите меня. Я всё осознал. Клянусь, такого больше не повторится» — сгорбившись в кресле, произнёс Виктор, осознавая безысходность своих поступков

— Нина, дети… простите меня. Я всё осознал. Клянусь, такого больше не повторится.

Виктор сидел, сгорбившись в кресле.

— Конечно, не повторится, — я подошла к нему. — Потому что завтра ты соберёшь вещи и уедешь к своей маме. Нам всем нужно время подумать.

За окном прогремел особенно сильный раскат грома. Лена вздрогнула, прижалась к Павлу.

Говорят, что в пятьдесят пять жизнь только начинается. Раньше я посмеивалась над этой фразой, а теперь… Теперь я точно знаю — начинается. Только не так, как представляла все эти годы.

Тридцать лет с Виктором пролетели словно один миг. До сих пор помню тот сентябрьский день, когда мы познакомились в институтской столовой.

Я тогда случайно пролила компот на его конспекты. Ужасно смутилась, а он рассмеялся: «Такую красивую девушку просто невозможно ругать».

Он учился на экономическом, я — на бухгалтера. Высокий, статный, с густой копной тёмных волос — все девчонки заглядывались. А выбрал меня, скромную отличницу в простеньком платье.

Свадьбу играли в студенческой столовой — весело, но скромно.

Начинали как все — с малосемейки на окраине. Виктор уже тогда проявлял характер:

«Нина, мы обязательно будем жить в центре. Вот увидишь!»

Позже получили двушку в новостройке, а когда родилась Леночка, его повысили, и мы смогли купить трёхкомнатную в историческом центре — высокие потолки, лепнина, широкие подоконники.

Виктор всегда рвался вверх по карьерной лестнице. Начинал простым экономистом, потом старший, руководитель отдела…

Сейчас он заведующий отделением в крупном банке. Каждое утро выходит из подъезда как с обложки журнала — костюмы от Бриони, часы Омега, начищенные итальянские туфли.

У подъезда его ждёт чёрный Мерседес представительского класса. Я гордилась. Правда гордилась.

«Нина Сергеевна, вот ведь как в жизни бывает!» — частенько вздыхала соседка Маргарита Петровна, встречая меня у лифта. «Помню вас молоденькими, а теперь поглядите — ваш Виктор такой уважаемый человек, при должности. Не то что мой Петя — всю жизнь слесарем».

Я лишь скромно улыбалась в ответ. Действительно, грех жаловаться — квартира в центре, дача с участком за городом, дочка выросла прекрасным человеком.

Лена работает детским врачом, замужем за хорошим парнем. Внуки — просто чудо. Мишенька уже в первом классе, круглый отличник, на шахматы ходит.

А маленькая Настенька — настоящая принцесса с золотыми кудряшками, только-только в садик пошла.

Первые тревожные звоночки я заметила прошлой осенью.

Виктор стал каким-то дёрганым, рассеянным. Часто задерживался допоздна, всё чаще уходил разговаривать по телефону в другую комнату.

Несколько раз я просыпалась среди ночи — он сидел на кухне с ноутбуком, вглядываясь в какие-то графики.

— Ниночка, — начал он как-то за ужином, отодвигая тарелку с любимым борщом, — я тут долго думал… Может, нам квартиру продать?

Я замерла с занесённой ложкой.

— В каком смысле продать? Ты куда собрался переезжать?

— За город, в свой дом, — он говорил быстро, словно боялся, что я перебью. — Представь: свежий воздух, тишина, сад… Огород разобьём. Внуки будут приезжать на выходные, на природе отдыхать…

— Витя, ты в своём уме? — я посмотрела на него как на сумасшедшего. — У нас же вся жизнь здесь! Моя фирма в соседнем квартале, до поликлиники пять минут пешком. Леночка с детьми через два дома живёт, забегает почти каждый день.

— Да брось ты эту работу! — он вдруг раздражённо стукнул ладонью по столу, да так, что ложки зазвенели. — В нашем возрасте пора о покое думать, о здоровье…

Этот разговор повторялся с пугающей регулярностью. За завтраком, за ужином, в выходные — Виктор находил всё новые аргументы в пользу переезда. Однажды даже альбом с фотографиями загородных домов принёс.

— Смотри, какая красота! — глаза его загорелись необычным блеском. — Двухэтажный, с террасой. Участок двенадцать соток, беседка, банька…

— Витя, — я устало вздохнула, — мы же это уже обсуждали. Куда нам в нашем возрасте начинать новую жизнь?

— Именно в нашем возрасте и нужно! — он присел рядом, взял мои руки в свои. — Ты представь: утром просыпаешься от пения птиц, выходишь на террасу с чашечкой кофе…

— А зимой? — перебила я. — Когда снег по пояс, дорогу заметёт? Когда печку топить надо?

— Будет центральное отопление, современный котёл. Я всё продумал!

В его голосе появились какие-то незнакомые нотки — то ли отчаяние, то ли раздражение.

А потом случилось то, что должно было насторожить меня гораздо сильнее.

В один из августовских вечеров Виктор вернулся с работы непривычно взбудораженный.

— Ниночка! — с порога закричал он. — У меня для тебя сюрприз!

Он протянул мне глянцевый буклет. На обложке красовалось величественное здание санатория, утопающее в зелени.

— Кисловодск? — удивилённо прочитала я.

— Именно! — торжествующе произнёс муж. — Лучший санаторий, номер люкс с видом на парк. Три недели полного пансиона, все процедуры включены.

Я посмотрела на даты.

— В сентябре? Витенька, ты же знаешь, я всегда летом отдыхаю… И вообще, у меня отчёты квартальные…

— К чёрту отчёты! — он снова говорил быстро, суетливо поправляя галстук. — Бархатный сезон — самое то для здоровья. Я уже всё организовал — и билеты на самолёт, и трансфер от аэропорта.

— Но как же…

— Никаких «но»! — он приобнял меня. — Ты же всегда мечтала посмотреть Кисловодск. Помнишь, как в молодости планировали?

Что-то странное было в его голосе, в движениях, во взгляде, который он старательно отводил.

За тридцать лет совместной жизни я научилась чувствовать любые перемены в его настроении. Сейчас он был… напуган? Взволнован?

Вечером того же дня я застала его за странным занятием — он разбирал документы в своём кабинете, что-то рвал, что-то складывал в отдельную папку.

— Что ты делаешь? — спросила я, остановившись в дверях.

— А? — он вздрогнул, торопливо захлопнув ящик стола. — Да так, старые бумаги разбираю. Давно пора было порядок навести.

В тот вечер я долго не могла уснуть. Лежала, вслушиваясь в тихое сопение мужа, и думала.

Что-то неуловимо изменилось в нашей жизни. Виктор стал другим — дёрганым, суетливым. Всё чаще отводил глаза при разговоре, всё реже обнимал меня по утрам.

На следующий день позвонила Леночка.

— Мама, ты правда в санаторий собралась? — в её голосе слышалось удивление.

— Папа путёвку купил, — я помешивала суп на плите. — Говорит, для здоровья полезно.

— В сентябре? — Лена помолчала. — А как же мой день рождения? Мы же всегда отмечаем вместе…

Я замерла с половником в руке. Действительно, как я могла забыть? Двадцать восьмое сентября — день рождения дочери.

Традиционный семейный праздник: пирог с вишней, подарки, внуки, носящиеся по квартире…

— Доченька, — начала я неуверенно, — может, заранее отметим?

— Мам, — голос Лены стал серьёзным. — Что происходит? Папа в последнее время какой-то странный. На прошлой неделе заезжал к нам, всё расспрашивал про недвижимость за городом. Говорил что-то про экологию, чистый воздух…

— Он и мне про это говорит, — вздохнула я. — Хочет квартиру продать, купить дом за городом.

— Что?! — Лена даже вскрикнула. — Вы с ума сошли? Куда вы поедете из центра? А как же мы с детьми? Мишка каждый день после школы к вам забегает!

В трубке послышался детский голос: «Мама, я кушать хочу!»

— Ладно, мам, — торопливо сказала Лена. — Настя проснулась. Но мы это ещё обсудим. Что-то здесь не так…

Вечером я решилась на серьёзный разговор. Дождалась, пока Виктор поужинает, и села напротив.

— Витя, нам надо поговорить.

Он дёрнулся, словно от удара током.

— О чём?

— Обо всём. О твоём странном поведении. О внезапной путёвке. О желании продать квартиру…

— Ничего странного! — он резко встал из-за стола. — Просто хочу для тебя лучшей жизни!

— Для меня? — я почувствовала, как к горлу подступает ком. — А ты уверен, что это для меня?

— Что ты имеешь в виду? — его голос дрогнул.

— Витя, — я встала и подошла к нему вплотную. — Мы тридцать лет вместе. Я знаю каждую твою морщинку, каждый жест. Последние месяцы ты сам не свой. Что случилось? Проблемы на работе?

Он отвернулся к окну.

— Всё в порядке. Просто… просто устал от городской суеты.

— А может, — я сделала глубокий вдох, — дело в Марине Валерьевне?

Виктор резко обернулся.

— В ком?

— В твоей новой заместительнице. Той самой, что на двадцать лет моложе…

Виктор побледнел, словно полотно.

— Откуда ты…?

— Я всё знаю, — мой голос звучал неожиданно спокойно. — Случайно увидела вас в кафе на Ленинском. Вы сидели у окна, и ты держал её за руку. Точно так же, как когда-то держал мою…

Он опустился на стул, словно ноги перестали его держать.

— Нина, я могу объяснить…

— Не нужно, — я отвернулась к окну. За стеклом моросил мелкий осенний дождь. — Поэтому ты так настаиваешь на продаже квартиры? Чтобы разделить имущество?

— Господи, нет! — он вскочил, попытался взять меня за плечи, но я отстранилась. — Я просто запутался. Марина… она ничего не значит. Просто временное помутнение…

— Временное? — я горько усмехнулась. — А романтические ужины каждую пятницу? А золотой браслет, который ты ей подарил на день рождения?

Виктор застыл с открытым ртом.

— Ты следила за мной?

— Не пришлось, — я достала из кармана халата смятый чек из ювелирного. — Нашла в кармане твоего пиджака, когда относила в химчистку. Сто тридцать тысяч, Витя. Мне ты никогда таких подарков не делал.

Он рухнул на стул, обхватив голову руками.

— Нина, прости… Я сам не понимаю, как это случилось. Она пришла в банк полгода назад. Молодая, энергичная… Стала делать комплименты, восхищаться моим опытом…

— А я, значит, постарела? — голос предательски дрогнул. — Надоела за тридцать лет?

— Нет! — он вскинул голову. — Ты самая красивая, самая любимая! Просто…

— Просто захотелось острых ощущений? — я подошла к серванту, достала старый фотоальбом. — Помнишь этот снимок? Наша свадьба. Ты тогда сказал: «Только смерть разлучит нас». Красивые слова… А хватило какой-то молоденькой вертихвостки.

Виктор молчал, опустив голову. По его щеке скатилась слеза.

— Знаешь, — продолжала я, перелистывая страницы альбома, — я ведь всё замечала. Как ты изменился, как стал прятать телефон, как задерживался на работе… Просто не хотела верить. Думала — показалось, придумала, накрутила себя…

— Нина…

— Молчи! — я захлопнула альбом. — Теперь понятно, зачем ты меня в санаторий отправляешь. Чтобы спокойно съехать? Или успеть переписать имущество?

Виктор вскочил со стула.

— Нина, клянусь, я не собирался… Это всё не так! Да, я виноват. Да, я пocледняя cвoлoчь. Но я люблю только тебя!

— Любишь? — я горько усмехнулась. — А как же твои планы о продаже квартиры? Думаешь, я не догадываюсь, куда делись деньги с нашего общего счёта?

Он побледнел ещё сильнее.

— Откуда ты знаешь про счёт?

— Я всё-таки бухгалтер, Витенька, — я села за стол, расправив складки на халате. — Умею считать деньги. Три миллиона, Витя. Куда они делись?

— Я… я всё верну, — он метнулся к серванту, достал графин с водой, трясущимися руками налил себе полстакана. — Просто небольшие финансовые трудности…

— Небольшие? — я достала из кармана ещё одну бумажку. — А это что? Договор займа на пять миллионов под залог нашей квартиры. Думал, я не найду?

Виктор поперхнулся водой.

— Где… где ты это взяла?

— В твоём сейфе. Код не менялся пятнадцать лет — дата рождения Леночки. Ты всегда был сентиментальным.

За окном громыхнуло — начиналась гроза. Первые тяжёлые капли забарабанили по стеклу.

— Я могу всё объяснить, — Виктор тяжело опустился на стул. — В банке… возникли проблемы. Крупный клиент не вернул кредит, начались проверки. Марина… она помогла замять дело. Но потребовались деньги…

— И ты решил рискнуть нашей квартирой? — я покачала головой. — Тридцать лет совместной жизни, и всё коту под хвост?

— Нина, я всё исправлю! — он упал на колени, схватил мои руки. — Дай мне шанс! Через месяц я всё верну, клянусь! И с Мариной покончено, я сегодня же ей позвоню…

В этот момент в дверь позвонили. Мы оба вздрогнули.

— Кто это может быть? — прошептал Виктор. — Одиннадцатый час…

Я встала,

— Это Лена. Я попросила её приехать.

— Зачем? — он испуганно посмотрел на меня.

— Затем, Витя, что пора прекращать этот фарс, — я направилась в прихожую. — Пора всей семьёй решать, как жить дальше…

Открыв дверь, я увидела не только Лену, но и нашего зятя Павла. Дочь выглядела встревоженной, а Павел — непривычно серьёзным.

— Мама, — Лена обняла меня, — мы выехали, как только ты позвонила.

Виктор стоял в дверях гостиной, нервно теребя ворот рубашки.

— Леночка… Павел… зачем вы…

— Затем, папа, — Лена решительно прошла в комнату, — что пора поговорить. Всем вместе.

Павел молча кивнул, проходя следом. Он работал адвокатом и слишком хорошо понимал серьёзность ситуации.

— Присаживайтесь, — я указала на диван. — Чай будете?

— Не до чая сейчас, мама, — Лена достала из сумки какие-то бумаги. — Пап, мы всё знаем.

Виктор побелел.

— Откуда?

— Я не зря работаю в прокуратуре, — Павел впервые подал голос. — Виктор Сергеевич, тут статья светит. Мошенничество в особо крупном размере.

— Какое мошенничество? — Виктор нервно рассмеялся. — Всё законно…

— Законно? — Павел разложил на столе документы. — А это что? Фиктивные кредитные договоры? Поддельные подписи? Ваша Марина Валерьевна уже дала показания.

— Что?! — Виктор рухнул в кресло. — Не может быть…

— Может, папа, — Лена заплакала. — Она во всём призналась. Это была афера с самого начала. Она специально устроилась в банк, втёрлась к тебе в доверие…

— Мне позвонили из службы безопасности банка, — продолжил Павел. — Марина Валерьевна оказалась не так проста. За ней уже числятся три подобных афёры в других городах. Схема отработана: устраивается на работу, находит руководителя в возрасте, закручивает роман…

Виктор сидел, низко опустив голову.

— Господи, какой же я …

— Да, папа, — Лена вытерла слёзы. — Повёлся как мальчишка. А ведь мы тебя предупреждали. Помнишь, я говорила, что что-то с ней не так?

Я молча смотрела в окно. Гроза усиливалась, молнии расчерчивали небо яркими вспышками.

— Что теперь будет? — тихо спросил Виктор.

— Пока есть шанс всё исправить, — Павел достал ещё один документ. — Я договорился с руководством банка. Если вы добровольно напишете заявление и вернёте деньги, дело замнут. Не хотят огласки.

— Но где я возьму такую сумму? — Виктор схватился за голову.

— У меня есть сбережения, — я наконец повернулась к ним. — Те самые, что откладывала на чёрный день. Восемь миллионов.

— Нина… — Виктор поднял на меня полные слёз глаза.

— Не благодари, — я подняла руку. — Это не для тебя. Для Лены, для внуков. Чтобы не краснели за деда-уголовника.

— Мамочка, — Лена подбежала, обняла меня. — Ты же всю жизнь копила…

— Значит, не зря копила, — я погладила её по голове. — Завтра же переведу деньги.

— А что с квартирой? — спросил Павел. — Договор займа…

— Я уже связался с нотариусом, — он достал телефон. — Завтра можем встретиться, аннулировать все документы.

Виктор сидел, сгорбившись в кресле.

— Нина, дети… простите меня. Я всё осознал. Клянусь, такого больше не повторится.

— Конечно, не повторится, — я подошла к нему. — Потому что завтра ты соберёшь вещи и уедешь к своей маме. Нам всем нужно время подумать.

— Мама, ты уверена? — Лена встревоженно посмотрела на меня.

— Абсолютно, — я села в кресло, расправив складки на платье. — Тридцать лет брака — это не шутка. Их нельзя перечеркнуть за один вечер.

Виктор поднял на меня полный надежды взгляд.

— Значит, ты даёшь мне шанс?

— Я даю шанс нам обоим, — ответила я. — Шанс разобраться в себе. Понять, осталось ли что-то от тех двух влюблённых людей, которые когда-то поклялись быть вместе в горе и радости.

За окном прогремел особенно сильный раскат грома. Лена вздрогнула, прижалась к Павлу.

— Нина права, — сказал Павел. — Виктор Сергеевич, вам действительно нужно время. И не только чтобы осознать случившееся, но и чтобы уладить все формальности с банком.

— Я всё сделаю, — Виктор встал. — Прямо завтра с утра поеду в банк, напишу заявление…

— Я поеду с тобой, — прервал его Павел. — Как адвокат семьи. Нужно правильно оформить все документы.

Я подошла к серванту, достала старую фотографию.

— Помнишь этот снимок, Витя? Наша первая совместная поездка на море. Ты тогда сказал: «Я всегда буду защищать тебя от всех бурь». А в итоге сам стал той бурей, от которой нужно защищаться.

— Мамочка, — Лена обняла меня. — Может, останешься у нас? Пока всё не уладится?

— Нет, доченька, — я покачала головой. — Я останусь здесь. В конце концов, это мой дом. А папе действительно лучше пожить у бабушки.

Виктор медленно поднялся.

— Я… пойду собирать вещи.

— Давай я помогу, — вызвался Павел, следуя за ним в спальню.

Когда мужчины вышли, Лена прошептала.

— Мама, ты правда сможешь его простить?

— Не знаю, доченька, — я посмотрела на фотографию в руках. — Время покажет. Сейчас главное — сохранить себя и свое достоинство.

Рассказы о корысти близких:

Источник