Я стала вдовой в тридцать восемь, с двумя детьми на руках. Анечке тогда было пятнадцать, а Кириллу четырнадцать.
Теперь Кирюше уже восемнадцать, и взгляд его так похож на отцовский, что иногда перехватывает дыхание.
Сосны за окном шумели, нашёптывая что-то о прошлом. Вечереет. Озеро мерцало вдали — загадочное, как сама судьба.
Я сидела на веранде, перебирая старые фотографии. На них мы с Серёжей — молодые, влюблённые, с маленькими детьми.
Телефон на столе завибрировал — звонила свекровь. С Ириной Владимировной у нас всегда были… скажем так, непростые отношения. После ухода Серёжи стало ещё сложнее.
— Добрый вечер, Ирина Владимировна.
— Наташенька! — голос свекрови звучал неестественно бодро. — Как вы там поживаете? Что детки? Кирюша-то у нас теперь совсем взрослый стал!
— Да, время летит. Мы на даче сейчас, воздухом дышим.
— На даче? Я вот тоже подумываю приехать на выходные. Не возражаешь?
Возражаю ли я? Конечно, возражаю. Но отказать я не могла — всё-таки мать Серёжи.
— Приезжайте, конечно.
После звонка я ещё долго сидела, глядя на темнеющую воду. Что-то в интонациях свекрови насторожило меня. Будто за её приторной заботой скрывается расчёт.
Анна вышла на веранду с чашкой чая, присела рядом.
— Бабушка звонила? — спросила дочь, заметив выражение моего лица.
— Да, собирается к нам на выходные.
Анна закатила глаза.
— Только этого не хватало. Опять начнёт про «фамильную ценность» и «мужское наследие» заливать.
— Не начинай, Аня, — я устало потёрла висок. — Она всё-таки ваша бабушка.
— Бабушка, которая спит и видит, как бы эту дачу у тебя увести. Ты что, не замечаешь?
Я замечала. Конечно, замечала. Каждый раз, когда Ирина Владимировна оказывалась здесь, она словно мысленно расставляла мебель по-своему.
Семейные маневры
Свекровь приехала на следующий день после обеда. Подкатила на такси, элегантная и собранная, с тремя сумками, словно не на выходные, а на месяц.
— Наташенька! — она раскрыла объятия. — Как же я соскучилась!
От её духов защипало в носу. Еле сдержалась и не чихнула.
— Здравствуйте, проходите, — я улыбнулась через силу.
— А где мой золотой мальчик? Кирюша дома?
— На причале с удочкой. Сейчас позову.
Ирина Владимировна тем временем уже хозяйничала в гостиной, оглядывая всё цепким взглядом.
— Что-то здесь изменилось… Ты мебель переставляла? — она поджала губы. — Серёжа любил, когда диван стоял у окна.
— Это было четыре года назад, Ирина Владимировна. Дети выросли, нам понадобилось больше места.
— Дети выросли, — задумчиво протянула она, — да-да, Кирюша теперь совсем мужчина. В деда пошёл. Волевой подбородок, осанка.
Она открыла сумку и достала альбом с фотографиями.
— Посмотри, Наташа, вот дедушка Кирилла. Как похожи! Наша порода, Самойловы. И дача эта, знаешь, тоже ведь Самойловская.
— Мы с Серёжей купили её вместе, — напомнила я.
— Ну конечно, конечно! — она отмахнулась, словно от мухи. — Но деньги-то фамильные. Серёжа заработал. А фамилия у него какая? Самойлов!
Я вышла на крыльцо позвать Кирилла, чтобы перевести дух. Воздух пах свежескошенной травой, и это помогло успокоиться. Сын бежал от причала, высокий, широкоплечий.
— Мам, клюёт сегодня невероятно! Я уже трёх окушков выловил.
— Бабушка приехала, — сказала я тихо.
Улыбка сползла с его лица.
— Опять будет трещать про наследство?
— Не груби, пожалуйста. Она всё-таки твоя бабушка.
Кирилл закатил глаза — точь-в-точь как Аня вчера.
— Кирюшенька! — свекровь просияла. — Вылитый отец! Дай обниму тебя, богатырь мой!
Я осталась на крыльце, наблюдая эту сцену через окно. Что-то подсказывало: Ирина Владимировна приехала неспроста.
Разговор у камина
Вечером свекровь попросила разжечь камин. Хотя на дворе стоял тёплый август, она куталась в шаль и жаловалась на сквозняки.
— Кирюшенька, — начала она, когда мы устроились в креслах, — я ведь о твоём будущем думаю. Восемнадцать лет — это серьёзный возраст.
Кирилл переглянулся со мной.
— Бабуль, ты же знаешь, я в университет поступаю.
— Конечно-конечно! И я так этим горжусь. Но жить где-то тебе надо будет? Своё гнёздышко иметь.
Я напряглась. Вот оно. Начинается.
— Эта дача, — Ирина Владимировна обвела взглядом комнату, — она же фамильная, Самойловская. Твой дедушка, Владимир Анатольевич, всегда говорил, что недвижимость должна передаваться по мужской линии.
— Мы с Сергеем купили дачу вместе, — снова напомнила я. — На общие сбережения.
— Наташа, ну что ты перебиваешь! — она недовольно поджала губы. — Я ведь не о том. Я о том, что Кириллу надо думать о будущем. А что, если эту дачу на его имя переписать? Всё равно ведь она детям достанется. Но сейчас это будет надёжнее.
— Надёжнее для кого? — не выдержала я.
— Для семьи, конечно! — она развела руками с видом оскорблённой невинности. — Мало ли что в жизни бывает… Ты, Наташенька, ещё молодая, можешь замуж выйти…
— А если выйду — что тогда? — я почувствовала, как краснею от гнева.
— Ничего! Просто у Кирилла будет своя собственность. Так спокойнее всем будет.
Кирилл рассматривал свои руки, явно чувствуя себя неловко.
— Бабуль, давай не сейчас, а? Мама права, это их с отцом дом.
— Ваш с отцом дом, — поправила Ирина Владимировна. — Ваш, родные мои! И у тебя, как у наследника фамилии, есть все права на него.
У озера
Утром я сбежала на озеро. Сидела на мостках, опустив ноги в прохладную воду, когда услышала шаги.
— Можно к тебе? — Анна присела рядом.
— Конечно.
— Я слышала вчерашний разговор. Бабуля опять за своё?
Я кивнула.
— Знаешь, мам, тут что-то не так, — Анна понизила голос. — Я видела, как она вчера звонила кому-то. Отошла подальше от дома и шепталась. А потом я случайно услышала фразу: «Да, скоро всё будет решено, документы подготовим в течение месяца».
— Думаешь, она решила действовать через Кирилла?
— Не знаю. Но она точно что-то затевает. И этот её внезапный приезд… тут явно какой-то план.
Хлопнула дверь дома, и мы обернулись. Кирилл спускался к нам по тропинке, на ходу натягивая футболку.
— Вы чего тут секретничаете? — он плюхнулся рядом, обдав нас брызгами.
— Кирилл! — воскликнули мы с Анной в один голос.
— Бабуля тебе вчера мозги не промыла? — Анна пихнула брата локтем.
— В смысле?
— Насчёт дачи. Что типа это всё должно быть твоим.
Кирилл смутился.
— Ну, она предлагала маме оформить дарственную… говорила, что так будет правильнее.
— И ты что думаешь? — я внимательно посмотрела на сына.
— Мам, ты чего? — он удивлённо уставился на меня. — Это ваша с отцом дача. Не надо мне ничего переписывать. Я и так знаю, что она наша, семейная.
Камень с души свалился. Я обняла его.
— Спасибо, сынок.
— Но знаешь, — он замялся, — бабуля очень настаивает. Говорит, тут какие-то юридические тонкости. Что если не оформить сейчас, потом могут быть проблемы.
— Какие проблемы? — не выдержала Анна. — Она просто хочет завладеть землёй!
— Аня! — одернула я дочь.
— Что «Аня»? Это же очевидно! Бабуля считает, что раз папы нет, значит, ты вроде как не совсем наша семья. И дача должна быть у неё или у Кирьки.
— Это не так, — я покачала головой. — Дача оформлена на меня, потому что мы с Серёжей были супругами. Всё абсолютно законно.
— Вот именно! — Анна вскочила на ноги. — И нечего бабуле тут мутить воду!
Разоблачение
Свекровь обнаружилась на кухне. Она готовила блины и напевала что-то себе под нос.
— А вот и мои дорогие! — воскликнула она, увидев нас. — Блинчики будете? Кирюшенька, тебе с вареньем или со сметаной?
— С вареньем, — машинально ответил Кирилл.
Мы расселись за столом. Ирина Владимировна хлопотала, демонстрируя идеальную бабушку.
— Кирюш, я тут подумала, — начала свекровь как бы между прочим, — А давай-ка я тебя со своим юристом познакомлю! Он тебе всё объяснит про наследство и твои права.
— Какие права, Ирина Владимировна? — я отложила вилку. — Давайте начистоту. Что вы затеяли?
— Я? — она приложила руку к груди. — Я только хочу, чтобы наше семейное имущество осталось в семье!
— Оно и так в семье.
— Наташа, пойми, — она села напротив меня, — мужчина должен иметь собственность. Это основа, фундамент. Кирюша уже взрослый, ему пора становиться хозяином.
— Так это что, я по-вашему не хозяин, пока дача не на мне? — Кирилл нахмурился.
— Не в этом дело, золотой мой! — свекровь взяла его за руку. — Просто так надёжнее. Юридически защищённее.
В этот момент из гостиной донёсся звук оповещения — телефон свекрови, оставленный на диване.
— Я принесу, — Анна вскочила прежде, чем Ирина Владимировна успела среагировать.
Через секунду дочь вернулась с телефоном, но её лицо изменилось.
— Бабуль, тебе Михаил Яковлевич пишет, — она протянула телефон. — Спрашивает, как продвигается дело с документами на продажу дачи.
Наступила тишина. Ирина Владимировна побледнела.
— Что ещё за продажа? — голос Кирилла звучал непривычно низко.
— Кирюшенька, это не то, что ты думаешь! — свекровь засуетилась. — Это просто… консультация. Я хотела узнать, сколько может стоить такая недвижимость.
— Зачем? — я поднялась из-за стола. — Вы собирались убедить меня переписать дачу на Кирилла, а потом продать её?
— Не продать! — воскликнула свекровь. — Обменять на квартиру в городе! Кириллу нужно где-то жить во время учёбы. Это всё для него, для его будущего!
— Вот только меня ты не спросила, — Кирилл тоже встал. — И маму тоже. Решила всё за нас?
— Эта дача слишком далеко от города, неудобно. А если продать, можно купить хорошую квартиру!
— И управлять всем этим вы планировали сами? — я скрестила руки на груди.
— Я опытнее вас! Я бы всё сделала правильно!
Ужин на веранде
После обеда свекровь собрала вещи. Такси уже ждало у ворот.
— Надеюсь, со временем вы поймёте, что я хотела как лучше, — сказала она, стоя на крыльце. — Я всего лишь думала о будущем внука.
— Ирина Владимировна, — я посмотрела ей прямо в глаза, — Серёжа всегда говорил, что этот дом — наше семейное гнездо. Место, где дети будут чувствовать связь с природой, с корнями. Мы не станем её продавать.
— Но Кириллу нужно жильё в городе! — она сделала последнюю попытку.
— Я детям не говорила, нечего им знать такое. Я прекрасно знаю, что деньги от продажи вы бы присвоили себе.
Свекровь поджала губы, затем вдруг обмякла, словно из неё выпустили воздух.
— Ты это не докажешь, — сказала она тихо.
Вспомнились ее тайные звонки риэлтору, манипуляции, попытки настроить Кирилла против меня…
Когда такси скрылось за поворотом, мы втроём остались на крыльце.
Потом спустились к озеру и долго сидели на мостках, болтая ногами в воде. Солнце клонилось к закату.
— Давайте поужинаем на веранде? — предложила Анна. — Я могу пасту приготовить.
— А я салат нарежу, — подхватил Кирилл.
— Договорились, — я улыбнулась.
Наша дача — наше убежище, место силы. И никакие ухищрения свекрови не смогут этого изменить. Здесь мы чувствуем присутствие Серёжи, здесь наши самые тёплые воспоминания. Здесь наш дом.
Ветер зашелестел в соснах, донося запах хвои и озёрной свежести. Вечер обещал быть тихим и спокойным.
Свежие рассказы для вас: