«Я ухожу от тебя! Только давай без драмы!» — произнёс муж, словно подводя черту к их совместной жизни

— Я ухожу от тебя! Только давай без драмы, я не хочу слушать твои крики! — произнёс муж так властно, будто отчитывал своего сотрудника.

— Это же позор на мою голову! Что люди скажут?!

— Я всё сказал! А со слухами сама разбирайся, я больше не могу с тобой жить.

Гена накинул куртку, подхватил небольшую сумку, которую, видимо, подготовил заранее, и вышел.

— Я это просто так не оставлю! Ты ещё пожалеешь!

Кричала я ему вслед, но муж даже не повернулся. Исчез как тени ночью. Родительское решение

Наступило светлое январское утро. Я уже готовилась к приезду гостей, гоняла пыль, протирала стол, помогала маме, которая суетилась на кухне.

Как же замечательно у нас в деревне. Нет, не подумайте, не в захолустной, как можно вообразить, если читать новостные сводки. А очень даже современной и развитой.

Наши родители еще пятнадцать лет назад решили, что не собираются дышать воздухом каменных джунглей, продали квартиру и переехали в небольшую деревню в Ростовской области.

Мы с сестрой были тогда маленькими и легко восприняли наше великое переселение. Как оказалось, в этом месте вообще не было коренных жителей — одни переселенцы из разных городов.

Там же в своем отрочестве повстречала Генку, высокого парня с большими ушами и добрыми глазами.

Тогда мы были молоды, дружили, валяли дурака. А вот родители уже определили его как моего жениха.

Признаться честно, я тогда была и не против.

Прошли годы, мы повзрослели, и вот он уже переминается с ноги на ногу и протягивает букет цветов.

— Ты чего, Ген? — игриво спросила я, будто не догадывалась, зачем он пришёл.

— Валька, будь моей женой. — пробубнил он в нос, а через секунду отвёл взгляд.

— Знаешь, Геночка, я девушка видная, нужно подумать, повыбирать!

— Что? — он произнес это с такими округлившимися глазами, что пошатнулся и чуть не свалился на пол.

— Шучу, Генка! Конечно, я согласна!

Так мы и начали свой долгий семейный путь, как мне тогда казалось… Накануне святок

В Рождественские святки вся деревня наполнялась весельем, из каждого дома тянуло свежеиспеченными блинчиками, дети игрались в снежки и заливались смехом.

Я ждала много гостей, поэтому мама уже с утра помогала с готовкой. Папа остался дома, он вообще предпочитал в последние годы всей этой суете своё удобное кресло перед телевизором.

Гена спиной отворил дверь и занёс в дом большую охапку дров. На его шапке виднелся след от снежка. Я расхохоталась.

— Генка, ты что, детство вспомнил? Решил с детишками поиграть?

Он ничего не ответил, лишь пробурчал нечто невнятное и положил дрова рядом с печкой.

В центре нашего дома располагалась эта величественная печь, которую Гена соорудил своими руками. Хоть было и подключено отопление, он настоял на том, чтобы в избе обязательно была печь.

Что ж, я была не против, получилось очень красиво, правда, порой от неё пекло так сильно, что рядом могли оставаться лишь наши кошки.

— Мам, тебе помочь? — обратилась я к ней, закончив уборку.

Мама месила тесто для своих пирогов. Вытерла руки о фартук, почесала нос, оставив на кончике след от муки, и махнула рукой.

— Доча, ты лучше займись салатиками, а я тут сама всё сделаю. Где эта егоза? Час назад ее в магазин отправила.

Она имела в виду мою младшую сестру Машку. В этот момент дверь распахнулась, и в дом, как весенний ветер, влетела она с большим пакетом и чуть не столкнулась с Геной.

Маша замерла на мгновение, как школьница, которая наступила на ногу своей учительнице, и посмотрела удивленно на моего мужа.

— Что столбом стоишь, Машка? Генку моего не узнала?

Сестра обежала Гену, который отряхнул свою шапку, и опять куда-то ушёл.

— Всё я узнала, просто столько дел, столько дел, голова уже не варит! — прощебетала она и положила сумку на стол.

— Так, давай руки мой и помоги сестре! Нечего баклуши бить, делом займись! — строго сказала мама Маше.

Машка схватила огурец на столе, откусила большой кусок и захрустела, хитро глядя на меня.

— Вот вы вечно на меня наговариваете, совсем не цените! — пропела она, будто хотела немного потянуть время, чтобы ничего не делать.

— Маш, а как иначе? Вот тебе дом дедушки достался, а ремонт всё никак закончить не можешь. Разве это дело? — напомнила я ей.

Сестра на мгновение перестала жевать и была похожа на хомяка, набивший рот фасолью.

— А куда мне торопиться? Я молода, всё время мира у меня в кармане. И, в отличие от некоторых, не такая дотошная и слишком правильная. — она, приподняв брови и слегка наклонив голову, посмотрела на меня издевательски.

— Ты на сестру не наговаривай, она у нас молодец! И хозяйка хорошая, и родителям всегда помогает, а ты вечно как ветер в поле.

Машка надула губы, отвернулась и скрестила руки на груди.

— Зато я красивая!

К вечеру уже всё было готово. Мама и Маша разошлись по своим домам, я же приготовила ужин и ждала мужа.

Муж ошарашил

Сидя за столом и просматривая фотографии своих друзей в телефоне, я не заметила, как Гена вернулся. Молча снял куртку, кинул шапку на пуфик, куда сразу же навострила хвост кошка Мася, и прошел на кухню.

Он ничего не говорил, не смотрел мне в глаза, будто на душе была тяжесть от вселенской вины.

— Ты чего такой смурной? — спросила его я, поднося тарелку с тушеным мясом и картошкой.

— Ничего.

Я смотрела на него и не понимала, куда делся мой завсегдатай шумных семейных посиделок. Уж месяц как он превратился в молчаливого и угрюмого мужчину.

Сначала я не обращала на это внимания. Да и мама говорит, что явление это привычное, у отца всегда такое настроение к середине зимы.

— Я же вижу, что у тебя не все в порядке! — попыталась еще раз разузнать причину такой необщительности.

Он преспокойно ел мясо, потом приподнял руку и махнул. Будто прогонял назойливую муху.

В этот момент я почувствовала чужой в собственном доме и не выдержала.

— Хватит меня мучить! Слышишь? Говори, что происходит!

Он замер и перестал жевать. Медленно положил вилку на тарелку, вытер салфеткой рот, скомкал и бросил на стол.

— Не могу я больше с тобой, Валь…

— Что?

— Надоела ты мне, жизнь не мила.

— Что ты несешь? Ты не в себе? — я произнесла это дрожащим голосом, а потом закрыла рот рукой от волнения.

— Не могу я больше так! Я принял решение. Я ухожу от тебя. Только не кричи.

Я от нервов резко встала, схватилась за голову и начала ходить из стороны в сторону.

— Какой позор! Какое предательство! Что? Что тебе не хватало в нашей жизни?

Гена ничего не ответил. С опущенной головой подошел к печке и угла достал небольшую сумку, которую, видимо, отложил заранее, и начал одеваться.

— Не драматизируй! Такое бывает… — произнёс он спокойно, прогоняя кошку с пуфика и поднимая шапку.

Я резко развернулась к нему, резкими движениями стала опоясывать свой махровый халат и поправлять волосы.

— Чтобы глаза мои тебя больше не видели!

— Вот и порешали…

Он развернулся и открыл дверь.

— Ах, ты ж! Я это просто так не оставлю!

Но Гена даже не повернулся, чтобы ответить, и исчез.

Я бросилась на кровать и закрыла лицо руками.

Святки

Наступил новый день. Я практически не спала. Всё прокручивала в голове его слова. Сегодня должны были прийти гости, а я не была в силах даже подняться с кровати.

В прихожей послышались звуки. Дверь скрипнула.

— Валька, привет! Ты где?

Пришла моя соседка. Инна Ивановна жила через один дом и частенько забегала ко мне на чай. Она прошла в дом и увидела меня.

— Божечки! Да на тебе лица нет. Ты чего это?

Я медленно приподнялась, накинула халат.

— Ой, Инночка, вчера такое произошло… Генка меня бросил. Ушёл из дома. Или я его прогнала… Сама уже не понимаю.

Инна скинула свою куртку и повесила на крючок, не сняв пушистую шапку. Подошла и присела рядом со мной на кровать.

— Да как же так? Я не верю. Гена же такой замечательный мужчина, руки золотые, всегда тебя на руках носил.

— Значит, умело притворялся. Ой, Инн, не знаю, что делать. Сил нет. Желания, что-нибудь делать — тоже.

Она погладила меня по спине и тут же вскочила.

— А ты не унывай! Давай, в руки себя возьми! Сегодня гости приедут, а ты тут растеклась как холодец на солнце. Давай, вставай!

Я укуталась в халат, поднялась и направилась в ванную. Инна права. Нечего из себя строить жертву. Ещё одумается и приползёт на коленях. А я же потом решу, что с ним делать.

Через пару часов прибежала Машка

Она появилась непривычно тихо, без колкостей и шуточек про мою дотошность во всём. Медленно подошла ко мне, когда сидела за столом и держала зеркальце перед собой, наводя марафет.

— Ну как ты? — произнесла она непривычно нежно.

Я отложила косметичку, подняла голову и посмотрела на неё с небольшим недоумением.

— Вот же Инка… уже разболтала. — сказала, понимая, что сестра всё знает.

Она присела рядом и взяла меня за руку.

— Не переживай ты так. Может, оно и к лучшему. Не сошлись характерами, такое бывает…

Я резко убрала руку и продолжила красить губы.

— Скажешь тоже. Всё у нас отлично было, а тут как с цепи сорвался. Разберемся.

Маша притихла, отвернулась и начала разглядывать печь, будто впервые её видит. Я на секунду замерла и посмотрела на неё.

— Ты что-то знаешь?

Она вдруг резко повернулась и вскочила.

— Ничего я не знаю, просто поддержать хотела. Это ваши дела, вот вы и разбирайтесь. Ладно, я за мамой, скоро будем.

— Смотри, только ей не проболтайся! Поняла?

Она кивнула и вышла из дома. Гости

Вскоре дом начал наполняться запахами маминых пирогов. Отец устроился рядом с печкой и неторопливо перелистывал страницы пожелтевшей газеты, которую мы обычно использовали для розжига поленьев.

Мама спросила, куда подевался Гена. Я же с натянутой улыбкой, будто вчерашнего разговора и не было, тут же наплела ей про шабашку, на которую он поехал.

Еще через час приехали гости.

Ира, моя бывшая одноклассница, которая жила с мужем и детьми за несколько домов от нас. Инна Ивановна с мужем с двумя внуками. Подружка мамы, с которой у нее был вечный спор, как правильно готовить кровяную колбасу.

Ира подошла ко мне, держа кончиками пальцев блинчик.

— Валь, а чего это Генка у тёти Гали в доме делает?

С моего лица моментально исчезла улыбка.

— Как это? Ты спутала его поди. Он уехал на подработку.

Она положила в рот остаток блина, сделал губы уточкой и аккуратно прошлась по ним салфеткой.

— Я же не слепая. Видела сегодня. Ещё удивилась, почему это тётя Галя ему позволила там хозяйничать.

Я сделала вид, что ни капельки не удивилась. Просто отмахнулась, мол, мало ли что ему там понадобилось.

***

На улице стемнело. Я проводила гостей и уже через пятнадцать минут накинула на себя шубу, повязала голову красным платком и отправилась разбираться с муженьком.

Стоял морозец. Снег хрустел под ногами. Я, выпуская густой пар изо рта, пробиралась по заснеженной дорожке к дому тёти Гали.

Она уехала в город еще месяц назад, а я и не знала, что они так хорошо общались с Геной.

Подошла к забору и увидела свет в окнах. Направилась к входной двери и замерла, услышав за ней звонкий женский смех.

Я резко толкнула дверь и передо мной предстала самая невероятная картина: за праздничным столом на табуретке сидел мой Гена, а на его коленях устроилась молодая особа.

Девушка повернула голову. Я от удивления вздохнула и не поверила своим глазам.

Это была Машка.

Она вскочила и стала поправлять своё облегающее синее платье. Сквозь слёзы я присмотрелась к ней — слегка заметный округлившийся животик.

— Так вот, почему тебе стало невыносимо со мной жить, — я медленно повернулась к Гене. — мало того, что предал меня, так еще и сестру обрюхатил. Тебе не стыдно?

Гена сидел молча, не поднимая глаз.

— Так получилось…

— А ты! Как ты посмела так поступить с родной сестрой?

Маша все это время стояла как школьница, которую отчитывал директор, но в мгновение изменилась в лице и гневно посмотрела на меня.

— У тебя всегда было все самое лучшее! Не у меня! Тебя всегда любили больше! Я тоже хочу быть счастливой!

Немного подурнело от таких нелепых оправданий. Я медленно стянула платок с головы. Прядь волос небрежно прикрыла один глаз.

— И каково это? Счастье за счёт близкого человека?

Машка скрестила руки на груди, отвернула голову и задергала ножкой.

— Хоть бы и так…

Я несколько секунд находилась в оглушительной тишине и смотрела на эту парочку. У меня не было слов. Сердце сжалось. Немного потемнело в глазах. Я будто в тумане пробиралась по двору, оставив позади этих более чужих людей.

Не помню, как добралась до дома. Подошла к двери, как услышала позади голос мамы.

— Дочка, что с тобой? Я как почувствовала, что тебе тяжело!

Я развернулась и подошла к самому близкому человеку на свете. Ничего сказать не получилось. Как маленькая девочка уткнулась ей в плечо и разрыдалась.

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

Самые читаемые рассказы:

Источник