— Слушай меня внимательно, Игорь. Завтра я беру выходной и поеду к нотариусу. Мне пришло письмо — дедушка умер и оставил мне квартиру в Каменце-Подольском. Пока не могу поверить, но если это правда — я переезжаю. Одна. Если хочешь, приходи. Но без мамы. Никогда больше.
— Ты серьёзно?
— Нет. Хотя если хочешь, можем устроить семейный вечер — я, ты и Тамара Сергеевна. Посидим у нотариуса, попьём чай и разделим наследство. Только помни: на этот раз хозяйка — я. И шампунь будет стоить ровно столько, сколько я решу.
Игорь смотрел на неё с удивлением, словно впервые видел в ней не кухарку дома и не посредника между ним и матерью, а живую личность. Женщину с характером. Ту самую женщину, которую он утратил.
Ольга отправилась в спальню, а он остался сидеть с открытой банкой пива, которое вдруг стало невыносимо пресным.
— Ты с ума сошла, Мир! Как ты собираешься одна уезжать туда, в Каменец-Подольский? Сама? А я что? — Игорь ходил по комнате, будто нож острый под ногами положили.
— Можешь поехать со мной, — спокойно произнесла Ольга, откинувшись на спинку дивана. — Но при одном условии: мама остаётся. Ни на один день. Ни «пожить пока ремонт», ни «она тут временно». Только мы вдвоём. Иначе я еду в одиночку.
— Ты ставишь меня перед выбором: жена или мать? — голос дрогнул, и Ольга не понимала, от возмущения ли он так, или от того, что впервые ему нужно принимать решение.
— Нет, Игорь. Ты сам так решил, когда шесть лет молчал, словно тряпка, когда она называла меня «нахлебницей».
Он отвернулся к окну, наблюдал, как машины парковались на улице, как соседка снизу выносила мусор в домашнем халате. Он ждал чего угодно, кроме этого. Ему казалось, что всё закончится, как обычно: помолчат, помирятся, всё забудут. А она сейчас была здесь — упрямая, чужая и решительная.
— Послушай, — с хриплым голосом сказал он. — Давай не будем торопиться. В Каменце-Подольском может и не квартира вовсе. Может, часть в общаге на краю города. Поедем, разберёмся вместе. Потом вернёмся.
— Нет. Я не намерена возвращаться. Там начну новую жизнь.
— Новую? — Игорь усмехнулся с раздражением. — Одна? Без работы? Без меня? Думаешь, кто-то там тебя ждёт? Умняшка. Квартиру увидела — и сразу корона на голове.
— Послушай, Игорёк, ты всегда был мягким. Сейчас же ты просто трус. Трус, который прячется за спину матери и боится сделать шаг. А я больше не боюсь. Мне не двадцать уже. Я не хочу стареть в коммуналке с твоей мамой, которая каждый день напоминает, что я — лишняя.
Он открыл рот, чтобы что-то возразить, но в этот момент, словно по заказу, в дверь постучали.
— Открой! Это я! — раздался знакомый голос. Тамара Сергеевна.
Ольга посмотрела на мужа. — Ты же говорил: не трогай маму. Вот и займись.
Он встал, медленно подошёл и открыл дверь.
— А почему дверь на замок? Что, от врагов прячетесь? Или меня скрываете? — свекровь ворвалась, словно царица. — Игорь, я купила твоё любимое блюдо — печёночное рагу. Похоже, праздник — чайник свистит. Ольга, почему ты такая?
— Собираюсь уезжать, — ответила та коротко. — В Каменец-Подольский. Надолго.
— Что?! — Тамара Сергеевна замерла, пакет свисал из её рук, словно мёртвый. — Зачем тебе это?
— У меня теперь там квартира — наследство от дедушки. Я начинаю новую жизнь. Без… — она хотела сказать «вас», но остановилась. — Без давления.
— А Игорёк! Ты о нём подумала? Он будет работать, а ты там в своём новом доме сидеть на печке? Или соблазнишь кого из соседей, пока муж в Киеве пашет?!
Ольга закрыла глаза. Руки дрожали, но голос оставался ровным:
— Я впервые за шесть лет подумала о себе.
— Ах ты ж… — свекровь шагнула вперёд, и тут случилось то, чего никто не ожидал.
Игорь встал между ними.