— Андрей после небольшой паузы добавил: — От мамы тебе привет передаю.
— Привет? — Ольга почувствовала, как внутри словно сжалось сердце. — Значит, я для неё снова напоминание о себе?
— Оля, перестань…
— Нет, ты перестань! — она не смогла сдержаться. — Хватит притворяться, что всё в порядке. Твоя мать меня унизила. Снова! И тебе на это наплевать!
— Мне не всё равно, — Андрей встал с кресла. — Просто я не хочу оказаться между двух огней. Вы обе…
— Что значит «вы обе»? — прервала его Ольга. — Давай, заканчивай! Мы обе — кто?
Андрей потёр виски.
— Вы обе слишком эмоциональны. Выдаёте из мухи слона.
— Ах, вот как? — горько усмехнулась Ольга. — Значит, моя боль — всего лишь «раздувание из мухи слона»?
Она развернулась и вошла в спальню, резко захлопнув дверь.
Прошло десять дней.
Ольга и Андрей общались холодно, деловито. Алексей уехал. Жизнь вернулась в прежнее русло.
Ольга перестала звонить свекрови по воскресеньям, как раньше. Прекратила интересоваться её здоровьем. И удивительно, но вместе с этим исчезло чувство вины — пришло странное облегчение. Будто скинула тяжёлый груз, который тащила десятилетиями.
На одиннадцатый день после юбилея телефон Ольги зазвонил. На экране высветилось «Нина Васильевна». Ольга замерла, не решаясь ответить. Телефон продолжал звонить, а она смотрела на него, словно на ядовитую змею. В конце концов решилась.
— Алло?
— Олечка, здравствуй, — голос свекрови звучал удивительно мягко. — Как ты, дорогая?
Ольга закрыла глаза. «Дорогая». За тридцать два года Нина Васильевна ни разу не называла её так.
— Здравствуйте, Нина Васильевна. Хорошо, спасибо.
— А я вот совсем приболела, — в голосе свекрови появилась жалость. — После юбилея слегла. Давление скачет, сердце бьётся часто, ноги слабеют.
— Сочувствую, — ответила Ольга. — К врачу обращались?
— Врачи? Да они только лишние деньги берут, а толку никакого. Мне бы в санаторий, чтобы поправиться. Андрей говорил, что у вас были накопления на отпуск?
Ольга почувствовала, как холодок пробежал по спине. Вот оно что.
— Да, мы копили на поездку к морю, — ответила осторожно.
— Олечка, — голос Нины Васильевны стал ещё мягче, — ты же в курсе, как я к тебе отношусь. Ты мне словно дочь. Я бы никогда не осмелилась просить, но ситуация сложная…
«Словно дочь», — подумала Ольга. За тридцать два года ни разу не назвала так и вот теперь внезапно.
— Андрей в курсе вашей просьбы? — спросила она.
— Нет, что ты! — в голосе свекрови прозвучала тревога. — Он очень переживает за меня, я не хочу его расстраивать. Мы с тобой женщины, поймём друг друга.
Ольга промолчала. В голове крутились сцены: вот она отдаёт деньги свекрови, вот отказывается от давно желанной поездки к морю, вот Нина Васильевна в санатории рассказывает подругам, как хитро выудила деньги у «этой выскочки».
— Нина Васильевна, — голос Ольги был неожиданно тихим, — сколько вам нужно?
— Ой, дорогая, путёвка стоит сорок тысяч гривен, но хотя бы половину…
— Нет, я не о деньгах, — перебила Ольга. — Сколько ещё мне нужно терпеть унижение? Сколько лет доказывать, что я достойна быть частью вашей семьи?
В трубке наступила оглушительная тишина.