— Что это ты… — начало было нерешительным со стороны свекрови, но затем её голос стал привычно холодным: — Ты отказываешься помочь бедной болезненной женщине?
— Я отказываюсь быть объектом для использования, — твёрдо заявила Ольга. — Меня не пригласили на юбилей. Но вспомнили, когда понадобились деньги.
— Как ты смеешь! — вскрикнула Нина Васильевна. — После всего, что я для тебя сделала! Я ведь сына тебе отдала!
— Отдала? — горько усмехнулась Ольга. — Вы не отдавали мне его. Мы с Андреем выбрали друг друга. А вы последние тридцать два года стараетесь доказать, что я недостаточно хороша.
— Я всё расскажу Андрею! Он сделает выбор между нами, увидишь!
— Рассказывайте, — спокойно ответила Ольга. — Правда мне теперь не страшна. Уважение должно быть обоюдным, Нина Васильевна.
Она сбросила звонок и уселась, уставившись в пустоту. Внутри неё смешались разные чувства: стыд, облегчение, страх и… гордость?
Вечером вернулся Андрей. По его лицу Ольга поняла: звонок от матери уже состоялся.
— Что ты натворила? — начал он с порога. — Мама в истерике! Утверждает, что ты грубила и отказалась помогать!
Ольга глубоко вздохнула.
— Сядь, Андрей. Нам надо всё обсудить.
Они просидели на кухне до поздней ночи. Ольга говорила спокойно, без упрёков, просто делилась тем, что испытывала все эти годы — как старалась, надеялась и как её постоянно отвергали. Сначала Андрей защищался, потом злился, а потом просто слушал.
— Что ты хочешь от меня? — наконец спросил он. — Чтобы я отвернулся от матери?
— Нет, — покачала головой Ольга. — Просто прошу не требовать от меня быть вечным источником — эмоциональным, финансовым или каким угодно — для человека, который меня не уважает. Встань на мою сторону хотя бы раз.
Андрей долго молчал, потирая переносицу.
— Знаешь, я всегда думал, что сохраняю нейтралитет, — наконец признался он. — Но сейчас понимаю, что это было просто трусостью.
Ольга осторожно дотронулась до его руки.
— Это не трусость. Это желание, чтобы все были довольны. Но так не бывает, Андрей.
— И что теперь? — он устало посмотрел на неё.
— Теперь мы будем учиться уважать границы — мои, твои и твоей матери. Я больше не буду уступать ради того, чтобы угодить. Но и не стану требовать, чтобы ты выбирал между нами.
На следующий день Андрей съездил к матери. Вернулся хмурый, но спокойный.
— Побеседовал с ней. Объяснил, что мы не дадим деньги на санаторий. И что теперь она должна уважать тебя, если хочет видеть нас обоих.
— Как она отреагировала?
— Сначала закатила скандал, — слабо улыбнулся Андрей. — Потом стала обвинять тебя во всех грехах. А когда я собирался уходить… расплакалась по-настоящему, не притворяясь. Сказала, что боится остаться одна.
Ольга почувствовала укол сочувствия.
— Мы не бросим её, — тихо сказала она. — Просто больше не позволим ей управлять нами.
Через неделю Нина Васильевна вновь позвонила. На этот раз сразу Андрею. Попросила привезти лекарства. Андрей привёз их, а с ним приехала и Ольга. Свекровь встретила её с настороженностью, но без привычной холодности.
— Чаю выпьешь? — неловко спросила она.
— Выпью, — кивнула Ольга.
Они сидели втроём, пили чай с вишнёвым вареньем и беседовали — о погоде, здоровье, новостях. Ни слова о юбилее, ни слова о санатории. Ольга ощущала: что-то изменилось. Не в Нине Васильевне, а в самой себе.