Тамара наблюдала за ней без малейших признаков злорадства. Она не испытывала удовлетворения, лишь ощущала холодную, опустошающую усталость. Она не желала этой ссоры, однако раз уж оказалась втянута в конфликт, была намерена довести его до конца, применив самое сильное оружие — правду. Она сохраняла молчание, позволяя свекрови в полной мере прочувствовать унижение, осознать глубину той ямы, которую она сама себе вырыла.
В этот момент в замке входной двери повернулся ключ. Этот простой, обыденный звук прорезал напряжённую тишину, заставив обеих женщин дернуться. Ольга Викторовна среагировала первой. Её лицо мгновенно изменилось: растерянность и злоба исчезли, уступив место выражению скорбной, незаслуженно оскорблённой добродетели. Она выпрямилась, с трагической миной сжала губы и сложила руки на животе, приняв позу мученицы.
В прихожей появился Алексей. Уставший после шестидневной рабочей недели, с тёмными кругами под глазами, он сразу почувствовал, что атмосфера в квартире была не просто напряжённой, а отравляющей. Он увидел мать, стоящую посреди кухни с видом античной статуи, символизирующей скорбь, и жену, которая застыла у стола с ледяным, непроницаемым взглядом.
— Мам? Что происходит? — голос его звучал устало. Он ещё не осознавал масштаб беды, но уже внутренне готовился к худшему.
— Алексеечек, сынок, я пришла, — голос Ольги Викторовны наполнился трагическими, надрывающимися нотками. — Пришла навестить вас, узнать, как вы. А твоя жена… встретила меня так, словно я враг. Обвинила в таких поступках… Говорит, что я лгунья, что обманываю тебя. Никогда не думала, что в доме собственного сына меня встретят с такой ненавистью.
Она произносила это, не глядя на Тамару, а обращаясь напрямую к Алексею, пытаясь мгновенно переманить его на свою сторону, выставить себя жертвой, а невестку — агрессором.
Алексей перевёл взгляд на жену. Он не задал вопросов, просто посмотрел на неё, ожидая ответа. Тамара не стала суетиться, оправдываться или перебивать. Она выдержала паузу, позволяя словам свекрови рассеяться в воздухе.
— Ольга Викторовна пришла узнать о состоянии моего кошелька, — спокойно и чётко произнесла она. — Когда я отказалась давать ей финансовый отчёт, она обвинила меня в растрате семейных денег. Разговор коснулся котла.
Она сознательно употребила слово «вашем», тонко, но твёрдо отделяя себя от этой истории и возвращая ответственность за неё Алексею и его матери. Алексей всё понял. Тяжело вздохнув, он провёл рукой по лицу, словно смывая остатки сна и надежды на спокойный выходной.
— Мам, мы же договорились, — обратился он к Ольге Викторовне, в голосе звучала не злость, а глубокая усталость. — Ты обещала не вмешиваться. Особенно в финансы. Я тебя просил.
— Я не вмешиваюсь! Я забочусь о тебе! — мгновенно вспылила Ольга Викторовна, заметив, что её уловка не сработала и сын не стал её защищать. — Эта женщина тебя ограбила, а ты этого не видишь! Она покупает себе пустяки, а я, твоя мать, должна экономить! Она заставила тебя встать против меня! Ты уже не мой сын, а её покорный муж!
Теперь она перешла в открытое наступление, направленное на Алексея. Это был её любимый приём: если не удаётся манипулировать, следует обвинять. Алексей скорчил гримасу, словно от боли.
— Прекрати, мам. Тамара никого не обкрадывает, она сама зарабатывает. И мы вместе решаем, что покупать. Тебе не стоило врать про котёл, и тогда этого разговора бы не было.
Он не желал скандала, мечтал о тишине, кофе и отдыхе. Но сейчас оказался в эпицентре конфликта, между двумя женщинами, ни одна из которых не намеревалась уступать.
Он смотрел на мать с её искажённым от гнева лицом и на жену, чьё холодное спокойствие пугало его сильнее, чем ярость матери. Он понимал — простого решения тут нет. Сегодняшний день не закончится примирением. Он завершится тяжёлым выбором.
Слова Алексея, произнесённые с безграничной усталостью, стали для Ольги Викторовны последним ударом. Он не встал на её защиту. Не напал на «выскочку» невестку. Он принял её слова, пусть и негромко, признав факт материального обмана.
В этот момент Ольга Викторовна осознала: битва за кошелёк и контроль проиграна окончательно и бесповоротно. Тогда она решила сжечь всё дотла. Если ей не удаётся победить, она по крайней мере нанесёт максимальную боль и ударит так сильно, что противник уже не оправится.