— Стоп! — выкрикнула я через всё Лазурное, но крошечная фигурка всё так же медленно пробиралась меж колосьев.
Июль оказался аномально жарким. Я возвращалась с Южного, неся ведро с бельём, когда заметила её — пятилетнюю девочку в потрёпанном платьице. Её шаги были необычными, словно она шла во сне.
— Привет, малышка! — поставила ведро на кромку межи и побежала к ней.
Девочка обернулась. Её огромные карие глаза смотрели будто сквозь меня. На щеке выделялась засохшая царапина.
— Как тебя зовут? — присела я напротив неё.
Молчание. Лишь ветер тихо шелестел пшеницей.
— Где твоя мама? — спросила я ласково.
Она немного склонила голову, затем подняла тонкую руку и указала вдаль.
— Там никого нет, дорогая. Пойдём со мной — согреешься и поешь.
Схватив её за ледяную, несмотря на летнюю жару, руку, повела домой. Девочка шла послушно, изредка оглядываясь на безкрайние поля Лазурного.
Владимир работал в огороде. Увидев нас, он встал во весь рост:
— Таня, это кто?
— Нашла на поле Лазурного. Одна. Молчит.
Он приблизился и присел рядом:
— Привет. Я дядя Вова. Хочешь морковку?
Достал из кармана очищенную морковь. Девочка аккуратно взяла и откусила.
— Может, в милицию вызвать? — тихо произнёс он.
— Сперва накормим и умоем. Посмотри на неё.
На кухне я усадила девочку за стол, налила молока и положила хлеб. Она ела медленно и сосредоточенно, почти без звука. Иногда замирала, словно вслушиваясь в далёкие звуки.
— Ты помнишь своё имя?
Девочка покачала головой.
— А откуда пришла?
Снова указала в сторону пространства.
— Может, цыгане? — предположил Владимир. — Табор недавно мимо проходил.
— Не похожа. Скорее всего, заблудилась.
Я отвела её в баню, смыла грязь и обработала ранки йодом. Под слоем пыли и пота оказалась светлая кожа и тонкие светлые волосы. Одела её в свою старую рубаху — конечно, она великовата, но чистая.
Вечером пришёл участковый Петрович. Осмотрел девочку, записал приметы.
— В нашем районе она не числится. Проверю соседние. А пока?
— Останется с нами, — твёрдо ответила я.
Владимир кивнул.
— Зайду завтра.
Ночью девочка проснулась в испуге и прибежала ко мне. Обняла меня, дрожа.
— Тише, тише, я рядом. Никто тебя не обидит.
Гладила её по голове, пока она не успокоилась. Легла рядом с ней на раскладушке в горнице.
— Мама? — вдруг прошептала она.