В кухне воцарилась тишина.
— Мы не знали, — пробормотала Нина Петровна.
— А почему не спросили? Не поговорили нормально? Нет, проще шипеть в уголках, правда, Таня?
— Ну, знаешь…
— Послушайте меня. Анна — моя жена. Даня — мой сын. Это моя семья. И я не дам их оскорблять. Понятно? Если это вам не по душе — мы уйдём.
— Куда же вы уйдёте? — встревоженно спросила Нина Петровна.
— Хоть обратно в съемную квартиру. Но больше я не потерплю, чтобы мою жену упрекали за каждую мелочь. Между прочим, она на всех продукты покупает. А ты, Таня, хоть раз что-то принесла домой? Или только командовать умеешь?
— К чему это?
— К тому, что я вижу, как ты морщишь нос, когда Анна готовит. При этом ни разу за год не предложила помочь, а только критикуешь.
Нина Петровна тихо вздохнула:
— Сыночек, не надо так.
— Надо, мама. Нужно было давно. Я думал, вы сами поймёте. Ждал, что со временем всё уладится. А что вы устроили? Травлю? За что? За то, что она счастлива со мной? За то, что у вас появился внук?
— Мы просто переживали.
— За что? За квартиру? Вы из-за неё готовы разрушить семью? Из-за денег? Мама, я думал, ты нас воспитывала иначе.
Анна сидела в своей комнате, прижимая ладони к горячим щекам. За два года она ни разу не слышала, чтобы Алексей так разговаривал с матерью.
— Значит так, — продолжал муж. — Либо вы прекратите эти разговоры, либо мы уедем. И тогда внука будете видеть только по праздникам. Решайте.
— Алексей, ну что ты, как ребёнок, — попыталась начать Тамара.
— Нет, это вы ведёте себя по-детски. Делите что-то, создаёте заговоры. Я скажу так: если вам не нравится моя жена — ваши проблемы. Но уважать её вы обязаны. Она — часть моей семьи. Мама, я сказал своё слово. Мы с Анной завтра подадим документы на прописку Дани. И это не обсуждается.
Звучал хлопок двери — похоже, Тамара вышла. Потом раздались тихие всхлипы Нины Петровны и усталый голос Алексея:
— Мам, ну почему ты плачешь? Я не ругаюсь. Просто пойми — я люблю Анну. Люблю сына. Трудно принять того, кто делает твоего ребёнка счастливым?
Вечер после этого разговора прошёл спокойно. Нина Петровна заперлась в своей комнате. Тамара ушла, хлопнув дверью. Алексей долго сидел рядом с Анной, обнимал её, нежно гладил по волосам.
— Прости меня, — шептал он. — Должен был заметить раньше. Должен был остановить это.
— Ты не виноват, — прижимаясь к его плечу, отвечала Анна. — Просто так получилось.
— Нет, я всё видел, просто не хотел поверить, что мама и Тамара могут так себя вести. Думал, мне показалось. Верил, что всё пройдёт само собой.
— А теперь что делать?
— Теперь всё будет по-другому, — поцеловав её в макушку, сказал Алексей. — Я не позволю тебе больше обижаться.
Утром Нина Петровна появилась на завтрак необычно молчаливая. Садилась за стол, опустив взгляд: