Когда Тамара возвращалась домой, её встретили чужие слова на листе бумаги:
«Я ухожу. Ты никогда не считала Илью своим. Прости».
Долго стояла она с запиской в руке. Слёз не было — лишь пустота.
— Вот такая у меня судьба, — тихо прошептала она.
Просить не стала. Вечером заварила чай, завернулась в плед и устроилась у окна. В тишине, под свет уличных фонарей, она прислушивалась к собственному дыханию. Казалось, жизнь остановилась, хотя внутри всё ещё теплел не столько огонь боли, сколько горечь.
Ей казалось, что она отдала семье всё, что могла, но кому-то этого оказалось недостаточно.
**Сколько раз мы пытаемся измерить любовь бумагами, забывая, что главное — не подписи, а те мгновения, когда сердце говорит без слов.**