В трубке царило молчание. Катя уже собиралась проверить, не оборвался ли звонок, как вдруг услышала голос отца:
— Только попробуй не приехать! Если так сделаешь — можешь больше не звонить!
— Папа, о чём ты?! — воскликнула девушка.
— «О чём»? Значит, семья для тебя теперь ничего не значит? Я и предполагал, когда ты отказалась от наших денег. Похоже, теперь ты отвернулась и от нас…
— Пап…
— Ничего слушать не собираюсь! Если не приедешь в субботу — можешь нас забыть! — сказал Сергей Викторович и резко повесил трубку.
Дни тянулись мучительно долгими. Катя металась между обидой и чувством вины. С одной стороны, она осознавала: если поддастся сейчас, ничего не изменится. С другой — сердце разрывалось: родители думали, что она их покинула.
К пятнице она всё-таки решила: настало время установить границы. Они должны понять — она уже взрослая.
Однако она не знала, что Ольга Михайловна и Сергей Викторович были твёрдо уверены: Катя приедет. С раннего утра они накрывали стол, готовили угощения, встречали гостей. И лишь к вечеру, около семи, до них дошло: её не будет…
Гостей провожали с неподвижными лицами, сели за пустой стол. На скатерти стоял нетронутый торт.
— Праздник провалился… — прошептала Ольга Михайловна, смахнув слезу.
— Не выдумывай! — огрызнулся муж. — Наливай, будем отмечать! — и налил себе шампанского.