— Потому что я не могу трудиться там, где меня не ценят!
— Похоже, тебя нигде не ценили…
Он вышел, громко захлопнув дверь. Наталья много раз жалела, что позволила себе эти слова. Зачем она его ранила?
Он вернулся лишь на следующий день. Наталья предпочла не задавать вопросов — в те времена она ещё могла двигаться по дому. Но теперь всё изменилось.
Дверь в комнату легонько скрипнула. На пороге появилась женщина. Седые волосы, спокойный взгляд, аккуратный вид.
— Добрый день, Наталья.
— Здравствуйте… А вы кто?
Голос Натальи был тихим, почти шёпотом. Хотелось звучать строго, но не получилось.
— Я ваша сиделка. Ваш муж меня нанял.
Наталья закрыла глаза на мгновение, затем открыла их вновь.
— А где он сам?
Женщина пожалела плечами:
— Уехал.
Наталья не стала задавать больше вопросов. Она и так знала. Он ждёт. Ждёт момента, когда она уйдёт из жизни. Тогда он сможет обрести свободу. Свободу для новой жизни, новой женщины, нового счастья.
Тамара Ивановна села рядом. В её взгляде не было лишь профессиональной отстранённости — там светилась глубокая внутренняя сила.
— Меня зовут Тамара Ивановна. Сейчас я заварю тебе чай, а потом покормлю.
Наталья улыбнулась с горечью:
— А он разрешил тебя кормить? Может, хочет, чтобы я скорее умерла?
— Он нанял меня сиделкой. И больше никаких условий.
Женщина ушла, а Наталья осталась лежать, глядя в потолок. Слезы подступали, но она сдерживала их. Ни в коем случае не плакать. Не показывать слабость.
Алексей всегда был необычным. Он хотел работать только там, где его будут ценить и уважать. Наталья относилась к этому с некоторой снисходительностью. Ведь она обеспечивала их семью. У неё было два ателье, она трудилась день и ночь, успевая везде. Когда сотрудники болели, она замещала их. Не жаловалась. Не ссорилась. Просто делала своё дело.
Квартиру приобретали на её доходы. Деньги накапливались, ведь Наталья думала: «Нужно больше заработать, пока не забеременею». Но беременность не наступала. И тогда она постепенно начала замечать, что Алексей всё чаще пропадает. Что вечерами его нет дома. Что он говорит о командировках, встречах, друзьях.
А когда она оказалась в постели, когда он перестал даже притворяться — она поняла: это было не иллюзией. Это была реальность. Она просто слишком долго не хотела признавать правду.
— Позволь помочь тебе сесть, — мягко произнесла Тамара Ивановна, возвращаясь с кружкой чая. — Извини, буду обращаться на «ты».
Наталья покачала головой:
— Не надо. Я ничего не хочу.
Тамара Ивановна вздохнула и присела рядом. Она знала, что порой самый сильный человек — тот, кто молчит.
— Знаешь, — сказала Тамара Ивановна, глядя на Наталью с глубокой болью, — моя дочь тоже из-за мужа чуть не покончила с собой. Она всё скрывала — боялась осуждения окружающих. Маскировала синяки, пыталась улыбаться, а ребёнок… ребёнок страдал молча. Но что она могла поделать? Её муж был начальником. Не простым клерком или менеджером, а начальником полиции.
Она сделала паузу, словно позволяла этим словам проникнуть в воздух и пробить сердце до глубины.