Когда они вышли, Игорь повернулся к Анне Ивановне:
— Она даже не предупредила меня о смерти Виталия!
— Вы поссорились?
— Да. Его новая жена заявила, что якобы я к ней приставал. Пыталась избавиться и от меня, и от Виталия, чтобы отдалить его от близких ему людей. Я не мог понять, зачем. Настя — моя крестница. Они уехали, и Виталий сказал, что больше не хочет меня видеть. Он был вспыльчив, но быстро прощал. Я думал, время пройдет, он позвонит. Но потом я рассердился сам: если не хочет — пусть так и будет. Получилось глупо… Возможно, он нуждался в помощи, а я просто не услышал.
Свет в Кременчуге горел ещё долго. Взрослые обсуждали план действий. Настя давно уже спала, убаюканная теплом и безопасностью. Во сне она улыбалась — Ольга заплела ей такие косички, о которых девочка только мечтала. А на утро обещала сделать ещё одну причёску…
— Настя, — тихо сказала Ольга, остановившись в дверях, — мне идея мужа совсем не по душе.
— Во-первых, я буду рядом, — ответил Игорь. — Во-вторых, именно так мы сможем быстро разрешить ситуацию. Если затянем процесс через суд, это может занять год, а Насте придётся всё это время там жить.
Девочка вздрогнула:
— Я согласна, дядя Игорь! Я не хочу там жить. И постараюсь, чтобы она много всего рассказала.
К подготовке отнеслись тщательно. Специалисты аккуратно закрепили на Насте микрофон, камера была установлена на школьном портфеле. Все были уверены, что одной встречи будет достаточно, чтобы доказать всё в суде.
События развивались именно так, как ожидали. Только не учли одного — Наталья сразу набросилась на Настю. Первый удар выбил портфель из рук, камера всё фиксировала. Второй удар застал Наталью врасплох — Игорь перехватил её руку.
— Подлая! Ты даже не представляешь, на что я готов ради того, чтобы превратить твою жизнь в ад! — прошептал он, крепко сжимая её запястье.
Наталья отшатнулась, побледнев:
— Откуда ты взялся?
Пока шли судебные разбирательства, Настя оставалась у Игоря и Ольги. Игорю удалось получить временное опекунство, оформить документы так, что девочка могла спокойно жить с ними. Она называла Анну Ивановну бабушкой, а однажды случайно окрестила Ольгу «мамой». Девочка смутилась, извинилась, а потом испугалась.
Ольга долго плакала тихо, сжав кулаки, будто боясь, что этот момент пройдёт. Потом прижала Настю к себе:
— Если хочешь так меня называть — называй. Я буду только счастлива. Правда.
Когда Игорь вернулся домой, Ольга позвала его в кабинет:
— Игорь, нам нужно поговорить.
Он напрягся, подумав, что речь пойдёт о новом ЭКО. Но Ольга прочла его мысли:
— Нет, не об этом. Сегодня Настя случайно назвала меня мамой. Без подготовки… — слёзы снова закапали на её щёки.
Игорь с облегчением выдохнул:
— А ты боишься, что я против?
— А что ты думаешь? Что скажешь, если мы официально усыновим её?
Он крепко обнял жену, словно хотел всей силой своих объятий передать любовь, благодарность и принятие.
— Какая ты у меня замечательная… Я сам хотел поговорить об этом, но не знал, с чего начать. Виталий был моим другом почти всю жизнь. Я должен был раньше понять, что происходит. Теперь я не позволю этой девочке потерять семью. Никогда больше.
Эта история стала началом нового пути для всех. Для Анны Ивановны — это был путь искупления и материнской любви. Для Игоря и Ольги — путь к семье, которую они создали не по крови, а по сердцу. А для Насти — путь к безопасности, доверию и тому, чего она прежде не знала: к настоящему Кременчугу.
Иногда самые значимые связи рождаются не там, где их ожидают. Иногда семья — это не то, что дано при рождении, а то, что выбираешь сердцем.