— У него имеется бизнес-план! — Тамара Ивановна достала из сумки помятую папку. — Вот, взгляни. Они с Екатериной всё тщательно обдумали.
Ольга раскрыла папку. Там лежал распечатанный документ, полный ошибок, состоящий из общих фраз и нереальных финансовых прогнозов. Классический «бизнес-план», подготовленный человеком, не имеющим никакого опыта в настоящем бизнесе.
— Мам, это слишком несерьёзно, — покачала головой Ольга, захлопывая папку. — С таким планом ни один банк кредит не одобрит.
— Именно так! — подхватила Тамара Ивановна. — Вот почему им нужна именно твоя поддержка! Банки не доверяют молодым предпринимателям, требуют залоги и поручительств… А ты же могла бы помочь им по-семейному, просто выделив деньги.
— По-семейному, — эхом повторила Ольга. — А какую отдачу я получу, в таком случае?
— В каком смысле? — искренне удивилась Тамара Ивановна. — Ты же не ждёшь, что твой брат вернёт деньги? Это вложение в нашу семью!
Ольга медленно поднялась из-за стола:
— Знаешь, мам, я больше не намерена это слушать. Всю жизнь ты ставила его интересы выше моих. Я всегда была на втором месте. Я смирилась с этим, построила свою жизнь без твоей помощи. Но я больше не позволю использовать себя как банкомат для Дмитрия.
— Как тебе такое в голову приходит? — возмутилась Тамара Ивановна. — Я всегда любила вас одинаково!
— Ничего подобного, — Ольга горько усмехнулась. — И мы обе это прекрасно понимаем. Ты никогда не любила меня так, как его. Даже сейчас, когда я достигла успеха, а он продолжает пребывать иждивенцем, ты всё равно его защищаешь.
— Оленька, чего ты говоришь? — в глазах матери блестели слёзы. — Я же твоя мать!
— Да, биологически — моя мать. Но настоящей матерью ты не была. Истинная мать не заставляет ребёнка чувствовать себя ненужным. Не отдаёт всё лучшее одному, оставляя другому лишь остатки. Не принижает достижения дочери, восхваляя ничтожные успехи сына.
Тамара Ивановна побледнела, схватившись за сердце:
— Как ты можешь так… после всего, что я для тебя сделала…
— Что именно ты для меня сделала, мама? — спросила Ольга, чувствуя, как годами накопленная боль всплывает наружу. — Расскажи мне. Когда в последний раз ты интересовалась моими делами не с целью попросить денег для Дмитрия? Когда спрашивала, как я живу, о чем мечтаю? Ты даже не знаешь, чем я реально занимаюсь — для тебя я просто «открыла какую-то школу».
— Это несправедливо! — возразила Тамара Ивановна. — Я всегда гордилась тобой!
— Нет, мам. Ты гордилась лишь тем, что можешь показать соседям успешную дочь и попросить у неё деньги, когда твоему любимому сыну что-то понадобится. Но настоящей меня ты никогда не замечала.
Ольга положила на стол деньги за кофе и направилась к выходу. У самой двери она обернулась:
— Передай Дмитрию: денег не будет. Ни сейчас, ни когда-либо потом. Я больше не участвую в этой игре.
Выйдя из кафе, она глубоко вдохнула холодный осенний воздух. Впервые в жизни она открыто высказалась матери, выполнив то, что давно копилось внутри. Хотя это и не принесло облегчения, о котором пишут психологические книги, Ольга испытала странное чувство удовлетворения — словно запечатала давно гниющую рану, которая теперь могла либо зажить, либо окончательно разрушить ткани.
Вечером в тот же день ей позвонил Дмитрий.
— Ну как, сестрёнка, мама сказала, что ты не хочешь помочь родному брату? — в голосе звучала злость. — Втянулась в свою новую семейку?
— Прекрати, Дмитрий, — устало произнесла Ольга. — Я больше не собираюсь спонсировать твою безответственность.
— Ах ты… — посыпались оскорбления. — Думаешь, ты умная? Что у тебя всё получилось, потому что ты лучше меня? Тебе просто повезло!
— Повезло? — внутри Ольги разгорелся гнев. — Повезло, что я училась и работала на трёх работах? Повезло, что вкалывала по шестнадцать часов в сутки, пока ты прожигал жизнь? Или повезло, что меня никто с детства не баловал, не решал за меня проблемы, не прикрывал в тридцать лет?
В трубке стояла тишина.
— Знаешь что, Дмитрий, — продолжила Ольга уже спокойно. — Я устала. Живи, как хочешь, но без моей поддержки. И не звони больше.
Она положила трубку и заблокировала его номер.
После этого разговора Тамара Ивановна перестала звонить. Ольга узнала от соседей, что мать продала свою двухкомнатную квартиру и переехала жить к Дмитрию в однокомнатную, которую тот снимал. По всей видимости, на вырученные деньги они открыли магазин спортивного питания.
Прошли месяцы. Ольга погрузилась в работу, расширяя сеть своих школ. Уже было три филиала, и она думала о четвёртом. Игорь поддерживал её во всех начинаниях, гордился успехами и всегда был рядом в моменты сомнений.
Жизнь складывалась удачно. Анна привязалась к Ольге, называла её мамой. Вместе они путешествовали, занимались спортом, проводили вечера за настольными играми. Ольга наконец ощутила, что значит настоящая семья — где тебя любят, ценят и поддерживают.
Но затем произошло непредвиденное. Тамара Ивановна была госпитализирована с инсультом.
Новость передала соседка, позвонившая Ольге в разгар рабочего дня:
— Ольга Викторовна, извините за беспокойство, но ваша мама в реанимации. «Скорая» увезла её три часа назад, с трудом успели.
Ольга немедленно отправилась в больницу. Тамара Ивановна лежала под капельницами, окружённая проводами, побледневшая и исхудшая. Молодой врач с усталыми глазами отведал Ольгу в сторону:
— Состояние тяжёлое. Обширный инсульт, поражены речевые и двигательные зоны мозга. Требуется срочная операция и дальнейшая реабилитация.
— Делайте всё необходимое, — согласилась Ольга. — Я оплачу.
— А вы единственная родственница? — осторожно поинтересовался врач.
— Нет, есть брат, но он сейчас недоступен, — Ольга не стала вдаваться в подробности.
Она провела ночь в больнице, сидя у постели матери. Тамара Ивановна то приходила в сознание, то снова впадала в забытьё. В редких ясных моментах пыталась что-то сказать, но слова не получались — лишь неразборчивое мычание и умоляющий взгляд.
Дмитрий появился лишь через два дня, когда операция уже прошла, а мать была в реанимации.
— Где ты был? — холодно спросила Ольга, встретив брата в коридоре.
— Были важные дела, не мог выбраться, — пробурчал он, избегая взгляда. От него пахло перегаром. — Как мама?
— Стабильно. Врачи говорят, шансы хорошие, но нужна длительная реабилитация.
— А кто оплатит? — наконец спросил Дмитрий.
Ольга покачала головой:
— Я уже оплатила операцию и две недели реабилитации. Дальше подключайся сам.
— У меня таких денег нет! — возмутился брат. — Ты же знаешь, что я без работы сейчас.
— А твой магазин спортивного питания? — удивилась Ольга. — Мама рассказывала, вы с Екатериной открыли бизнес.
Дмитрий отвернулся:
— Не пошло. Конкуренция слишком большая. Да и с Екатериной мы расстались.
— Понятно, — Ольга сложила руки на груди. — А квартиру мамы? Она продала её, чтобы помочь тебе с бизнесом. Куда делись деньги, Димка?
Он нервно перешёл с ноги на ногу:
— Были долги… Нужно было машину починить… В общем, денег сейчас нет, понимаешь? Но я могу приходить, сидеть с ней, помогать.
— Великолепно, — сухо сказала Ольга. — А лекарства, реабилитация, сиделка — это всё моё?
— А что я могу сделать? — пожал плечами Дмитрий. — У тебя муж богатый, ты сама при деньгах. А я только пытаюсь встать на ноги.
Ольга отвернулась, чтобы он не увидел слёз в её глазах:
— Знаешь что, уходи. Просто уходи. Я оплачу, но больше не хочу тебя видеть.
— Ну и хорошо! — вспылил Дмитрий, разворачиваясь. — Раззазналась совсем! И сестрой ещё называется!
Он громко хлопнул дверью и ушёл. Ольга опустилась на стул, чувствуя, как внутри какая-то часть окончательно разрывается — последняя нить, соединявшая её с прошлым, с иллюзией семьи и надеждой на примирение.
После выписки из больницы Ольга забрала мать к себе. Тамара Ивановна была слабой, с трудом передвигалась и почти не говорила — последствия инсульта сказывались. Но в её глазах читалось осознание происходящего.
Игорь отнёсся к ситуации с пониманием. Они переоборудовали гостевую комнату для Тамары Ивановны, наняли сиделку на время отсутствия других, возили к специалистам на процедуры и массажи.
Анна, сначала настороженно относящаяся к появлению бабушки, постепенно привыкла и даже начала читать ей вслух любимые книги. Тамара Ивановна слушала внимательно, иногда улыбалась или кивала в особо интересных местах.
Реабилитация шла медленно. Через два месяца Тамара Ивановна могла произносить отдельные слова, хотя речь оставалась невнятной. Через четыре — начала ходить с ходунками. Правая сторона тела оставалась частично парализованной.
За всё время Дмитрий позвонил дважды — раз узнать о состоянии матери и вторично попросить денег на «новое дело». Оба раза Ольга была кратка и категорична:
— Мама в порядке, насколько возможно. Денег не дам.
Жизнь понемногу вошла в новое русло. Ольга научилась сочетать работу, заботу о семье и уход за матерью. Тамара Ивановна, в свою очередь, привыкала к новому образу жизни — зависимому, требующему постоянной поддержки.
Однажды вечером, помогая матери принять ванну, Тамара Ивановна внезапно схватила её за руку и с трудом произнесла:
— Прости…
Ольга замерла. Это было первое осмысленное слово от матери за последние две недели.
— Всё хорошо, мам, — мягко ответила она. — Тебе не стоит напрягаться.
— Нет, — упорно сказала Тамара Ивановна, с явным усилием выкладывая слова. — Я должна… сказать.
Она глубоко вздохнула и, собравшись с силами, произнесла: