— Вы знаете, — она оглядела кухню, словно видела её впервые, — я никогда не стремилась к большому. Всегда удовлетворялась малым. Всегда оставалась «хорошей девочкой».
Тамара Сергеевна вздохнула, повернувшись к окну. Андрей устремил взгляд на тарелку, невольно перекатывая по ней картофелину.
— Я никогда не произносила слова «нет», — продолжала Ольга. — Когда вы взяли мои подарочные деньги на восемнадцатилетие — «брату на курсы». Когда забрали мой ноутбук в пользу Андрея — «ему он важнее для работы». Когда я отдала половину своей первой зарплаты — «помочь с ремонтом». — Ты хочешь упрекнуть? — голос Тамары Сергеевны дрогнул.
— Нет, — покачала головой Ольга. — Я просто наконец осознаю, что любовь не должна превращаться в обязанность. Что можно любить вас и при этом не поступаться собой постоянно.
Она застегнула сумку и повесила её на плечо. Странным образом внутренний жар сменила необычная тишина и покой.
— Андрей, — обратилась она к брату, — я готова помочь составить план возвращения долга. Поддержать с резюме, чтобы ты нашёл более достойную работу.
Но я не намерена возвращать тебе деньги. Потому что это не решит проблему. Через месяц будет новая история и протянутые руки.
Брат лишь на мгновение поднял глаза, и в его взгляде мелькнуло нечто иное — не обида, может, даже уважение?
— Тамара Сергеевна, — осторожно подошла Ольга к матери и мягко коснулась её плеча. — Я люблю тебя. Очень. Но мне двадцать семь, и я вправе принимать собственные решения. Иногда даже те, что тебе могут не понравиться.
Тамара Сергеевна скинула с себя руку и резко сказала:
— Уходи. Раз уж так решила.
Ольга кивнула. Вдохнула запах родной кухни — жареный картофель, укроп, мамины духи. Тот запах детства, всегда связанный с чувством вины. Вероятно, пришло время сформировать новые ассоциации.
— Я позвоню завтра, — сказала она, направляясь к выходу.
Ответа не последовало. Только когда Ольга уже была в коридоре, Андрей окликнул:
— Эй… с машиной тебя поздравляю. По-настоящему.
Тамара Сергеевна невнятно пробормотала что-то раздражённое, но Ольга этого уже не слышала. Она закрыла дверь за собой и медленно спустилась по ступеням. На улице светились фонари. Июньский вечер окутал тёплым воздухом. Вдалеке звучала музыка.
Ольга глубоко вдохнула и двинулась вперёд.
Спустя неделю, сев за руль, она на миг прижалась лбом к рулю. Внутри не было ощущения победы — лишь необычайное, незнакомое чувство свободы. Будто внутри открылась дверь, которую всегда держали запертой.
Ольга завела двигатель. Впереди лежал длинный путь домой. И ещё более долгий путь к самой себе — к той, кто не боится жить свою жизнь.