— Да не переживай, сынок, — она печально улыбнулась. — Помню, как ты злился, когда я уделяла ей больше внимания. Как обижался, что я ставала на её сторону, когда она угодила в трудности. Ты всегда ощущал ревность.
Александр молчал. Никогда прежде он так не рассматривал эту ситуацию. Да, он порою сердился на сестру — за её безответственность, за то, что она создавала проблемы. Но ревновал? Или всё же ревновал?
— Я не ревновал, — произнёс он в конце концов. — Просто не понимал, почему ты всё ей прощаешь. Почему позволяешь ей тобой манипулировать. Она ведь всегда тебя использовала, мама.
— Ты не понимаешь, — покачала головой Тамара Сергеевна. — Марина не настолько сильна, как ты. Ей многое даётся с трудом. Она унаследовала характер отца — эмоциональный, порывистый. Ей требуется гораздо больше поддержки.
— А тебе самой? — неожиданно спросил Александр. — А что тебе нужно?
Тамара Сергеевна удивлённо посмотрела:
— В каком смысле?
— В самом прямом, — отодвинул он чашку. — Всю жизнь ты думала о нас — обо мне и Марине. А про себя? Что хочешь ты для себя? Не ради нас, а для себя лично?
Она замолчала, устремив взгляд куда-то в пустоту. Морщинки на её лице будто стали глубже, словно её сыновний вопрос выявил их, как проявитель проявляет снимок на фотобумаге.
— Я… не знаю, — наконец сказала она. — Я как-то не задумывалась об этом.
— Вот именно в этом вся проблема, — встал Александр, начал ходить по кухне. — Ты никогда себя не ставила на первое место. Только нас. А мы воспринимали это как должное. Я рос с ощущением, что мама всё отдаст, сделает, решит. И Марина — тоже. Я вырос и понял, что это неправильно. А она — нет.
В коридоре хлопнула входная дверь. Услышались голоса и топот детских ног.
— Ба-а-абушка! — вбежал в кухню мальчуган лет шести с растрёпанными волосами и ссадиной на щеке. — Мы приехали!
За ним вошла Марина — худощавая, с бледным румянцем на щеках и потухшим взглядом. Увидев брата, она застыла в дверном проёме.
— Ой, Саша… не знала, что ты здесь.
— Похоже, — сухо ответил Александр. — Давно не виделись, сестрёнка.
Марина нервно переступала с ноги на ногу. В джинсах с протёртыми коленями и потертом свитере выглядела гораздо старше своих тридцати пяти.
— Как дела? — осторожно спросила она, явно не находя слов.
— Всё нормально, — не отводил взгляда Александр. — А у тебя?
— Как обычно, — пожалла плечами Марина. — Сергей опять работу потерял. Кризис, сокращают…
— Понятно, — кивнул Александр. — А где он сейчас?
— У матери остался, — отведя взгляд, ответила она. — У неё тоже… проблемы.
Тамара Сергеевна стала суетиться, доставая продукты из холодильника:
— Наверное, проголодались? Сейчас что-нибудь приготовлю. А Анастасия где? Тоже хочет кушать?
— Она во дворе играет с девочками, — подошла к матери Марина. — Мам, не переживай, я сама справлюсь.
Она взяла из рук матери пакет с продуктами, случайно зацепив его о край стола. Пакет порвался, овощи рассыпались на пол — две картофелины, морковь и луковица.
— Чёрт! — опустилась на корточки Марина, собирая упавшее. — Извини, мам.
Александр наблюдал за этой картиной и что-то внутри него сжалось. Всё, что есть у матери? Два клубня картофеля и немного моркови?
— Мама, — сказал он, когда Марина вышла из кухни, уведя сына с собой. — Сколько ты им даёшь денег каждый месяц?
Тамара Сергеевна опять начала вытирать стол, не глядя на сына:
— Немного, Саш. Только на самое нужное.
— А сколько именно?
— Ну… около пятнадцати, может, двадцати тысяч…
— Из твоей пенсии в двадцать пять, — уточнил Александр. — Значит, себе остаётся всего пять.
— Мне много не нужно, — беззаботно пожала плечами Тамара Сергеевна. — Я непритязательный человек.
Александр молчал, не в силах осмыслить это. Мать почти всю пенсию отдаёт дочери с семьёй, сама еле сводит концы с концами, да ещё и крыша протекает.
— Знаешь что, — наконец произнёс он. — Я помогу тебе. Но при одном условии.
— Тебе не дать покоя? — удивилась Наталья, сидя на кровати и широко раскрыв глаза. — Ты хочешь, чтобы мама переехала к нам? К Марине, её мужу и двум детям?
— Не совсем, — Александр нервно ходил по комнате. — Маму помочь нужно обязательно — ей шестьдесят семь, здоровье неважное, квартира разваливается. По поводу Марины… Я готов помочь ей встать на ноги самостоятельно: найти работу, оплатить обучение, если понадобится. Но содержать её семью бесконечно — нет.
— И как она восприняла это?
— Обиделась, конечно, — усмехнулся Александр. — Сказала, что помощь мне не нужна, и что они сами справятся. Ушла, хлопнув дверью. Потом Сергей звонил и извинялся за неё.
— А мама?
— Мама… — вздохнул он. — Пообещала подумать. Но я уверен, что откажется. Не оставит Марину, даже когда та в очередной раз ей в душу плюнет.
Он сел рядом с женой, схватился за голову обеими руками:
— Знаешь, в чём самая большая горечь? Я действительно никогда не задумывался, чего хочет сама мама. Всегда видел её как некую функцию, а не как человека с собственными желаниями и нуждами. А она даже не сопротивлялась, скорее поощряла это.
— Это нормально, — положила Наталья руку ему на плечо. — Множество женщин её поколения именно такие. Самоотверженность для них — это норма. Они воспринимают заботу о себе как эгоизм.
— Но это неправильно, — покачал головой Александр. — Нельзя жить только ради других. Это губит и тебя, и тех, для кого ты живёшь. Посмотри на Марину — она выросла с убеждением, что мир обязан ей. Что кто-то всегда решит её проблемы. Сначала мама, потом муж, потом я…
— Ты их не изменишь, — мягко сказала Наталья. — Ни мать, ни сестру. Это их выбор, они взрослые люди.
— Я знаю, — кивнул Александр. — Но я могу перестать быть частью этой системы. Хватит. Я не банкомат и не подушка для слёз, когда очередная авантюра накрывается.
Прошло три месяца. Тамара Сергеевна стояла у окна своей квартиры и наблюдала за опадающими листьями. Ранняя осень выдалась тёплой, но дожди не прекращались. Крышу залатали — Александр нанял рабочих и лично контролировал ремонт. Трубы и проводка заменены. В помещении стало суше, но не теплее.
Марина с семьёй съехала неделю назад. Муж наконец устроился на работу грузчиком на складе. Сняли комнату в общежитии. Тесновато, но у себя.
Телефон зазвонил в кармане халата Тамары Сергеевны. Она достала его, посмотрела на экран. Александр.
— Алло? — села на диван, чувствуя, как дрожат руки от волнения.
— Привет, мам, — бодро произнёс сын. — Как ты?
— Всё хорошо, сынок, — отвечала автоматически. — Крыша больше не течёт, батареи греют. Живу потихоньку.
— Прекрасно. Слушай, я тут подумал… — сделал паузу. — Помнишь, когда-то ты говорила, что хотелось бы съездить на море? Когда мы с Мариной были детьми.
Тамара Сергеевна удивлённо моргнула:
— Помню. А что?
— Я купил тебе путёвку. В Одессу, на две недели. Санаторий хороший, с лечением и питанием — всё включено.
— Саш, ну зачем… — начала она, но сын перебил: