— Не спорь, это подарок для тебя. Для твоего артрита будет полезно: лечебные грязи, массаж, разнообразные процедуры.
— А как же… — она замялась. — Марина? Она только устроилась, у неё дела с гривнами…
— Мама, — голос Алексея стал более решительным. — Пожалуйста, подумай хотя бы две недели о себе, а не о ней. Хорошо? Ты заслужила отдых.
Тамара Сергеевна молчала. В голове роились мысли: а вдруг с Мариной что-то произойдёт, пока её не будет? А если дети заболеют? А если…
— Когда нужно ехать? — вопрос наконец вырвался у неё.
— Через неделю. Я приду, помогу собираться, отвезу к поезду.
— Ладно, — она уступила. — Спасибо, сынок.
После разговора Тамара Сергеевна долго сидела на диване, уставившись в одну точку. В груди шевелилось странное чувство — то ли страх, то ли ожидание. Она давно не была на море… Вряд ли помнила, с какого именно времени. Возможно, со времён, когда была с мужем, ещё до появления детей.
«Интересно, — мелькнула мысль, — как оно сейчас, море? Всё ли так же синее? Всё ли так же пахнет солью и свободой?»
Телефон вновь зазвонил. На экране отразилось имя «Марина».
— Алло? — встревоженный голос дочери. — Мам, можешь одолжить немного гривен? Пять тысяч, до зарплаты. У Сергея задержали аванс, а платить за комнату надо…
Тамара Сергеевна закрыла глаза. Боль и жалость привычно сжали сердце. Она уже готовилась сказать «конечно, доченька», но что-то удержало её. В памяти всплыло то, что сказал сын три месяца назад: «А о себе? Чего ты хочешь сама? Не для нас, а для себя?»
— Марина, — прозвучало неожиданно твёрдо. — У меня сейчас нет такой суммы. Мне нужны лекарства, и коммуналку тоже нужно оплачивать.
— Но мам… — в голосе дочери прослеживались слёзы. — Нас выселят! С детьми! На улицу!
— Не выселят, — Тамара Сергеевна сжала телефон крепче. — Попроси отсрочку на неделю. Сергей получит зарплату и всё оплатит.
— Ты стала как Сашка, — грустно произнесла Марина. — Тоже гривны жалеть научилась. А я ведь твоя дочь!
— Именно поэтому, — сделав глубокий вдох, заявила Тамара Сергеевна. — Именно поэтому говорю «нет». Потому что люблю тебя. И хочу, чтобы ты научилась справляться самостоятельно.
В трубке раздался гудок. Марина отключилась.
Тамара Сергеевна медленно положила телефон на диван. Душа была тяжела, но глубоко внутри зарождалось нечто новое… Ощущение освобождения? Будто с плеч упал долгий и тяжёлый груз.
Она подошла к окну. Дождь уже стих, и между облаками показалось солнце. Его лучи касались мокрых листьев, заставляя их блестеть, словно драгоценные камни.
«Интересно, — задумалась Тамара Сергеевна, — какие закаты бывают на море? Такие же прекрасные, как раньше? Или еще красивее?»
Она улыбнулась и направилась в спальню — собирать чемодан к предстоящей поездке.
Александр сидел в машине напротив дома матери. Прошло полчаса, а он все никак не решался выйти. Что ему сказать? Как всё объяснить?
Телефон завибрировал — сообщение от Натальи: «Не бойся. Всё будет хорошо».
Он улыбнулся. Жена всегда угадывала его мысли, даже когда они были далеко друг от друга.
Собравшись с волей, Александр покинул машину и направился к подъезду. Дверь квартиры открылась почти сразу, словно мама ждала его у порога.
— Сашенька! — её лицо озарилось улыбкой, когда она впускала сына в дом. — Я уже собрала всё. И даже купальник нашла, представляешь? С девяностых сохраняла, но он в хорошем состоянии.
Александр осмотрел небольшую прихожую. Старый чемодан на колёсах, поношенная сумка с документами. И мать, облачённая в новое платье, с аккуратной причёской и, кажется, лёгким макияжем на губах.
— Мам, — начал он, не зная, с чего начать. — Тут такое дело…
— Что-то случилось? — улыбка исчезла. — С Мариной?
— Нет-нет, — поспешил его успокоить. — С Мариной всё в порядке. Во всяком случае, физически, — добавил с лёгкой иронией.
— Тогда в чём дело? — Тамара Сергеевна напряглась. — Путёвку отменили?
— Не совсем, — Александр вынул из кармана конверт. — Путёвка остаётся. Но… есть изменения.
Он передал матери конверт. Она с удивлением открыла его, достала билеты и путёвку.
— Не понимаю, — пробормотала, рассматривая бумаги. — Здесь «двухместный номер»… И два билета…
— Я поеду с тобой, — объявил Александр. — Если ты не против.
Тамара Сергеевна удивлённо подняла глаза на сына:
— Со-мной? А как же работа? Наталья? Сашка?
— Я взял отпуск на две недели, — пожал плечами Александр. — Наталья справится, она у меня сильная. А Сашка сейчас в лагере, забирать его только через месяц.
— Но зачем? — она всё ещё не верила. — Тебе же будет скучно со мной.
— Не думаю, — улыбнулся Александр. — Знаешь, я вдруг понял, что почти ничего о тебе не знаю. Конечно, я знаю, что ты моя мама, что работала учительницей, что любишь чай с чабрецом и пироги с яблоками. Но я не знаю, какую музыку предпочитаешь, какие фильмы смотришь, о чём мечтаешь…
Он сделал паузу и добавил:
— Я хочу узнать тебя как человека, а не просто как маму. Если позволишь, конечно.
Тамара Сергеевна молчала, глядя на сына, словно видела его впервые. Затем медленно кивнула:
— Хорошо. Я… буду рада.
Они стояли в прихожей, не находя слов. Два взрослых, объединённых кровью, но чужих друг другу. Впереди — две недели вместе. Возможно, первый шаг, чтобы стать настоящей семьёй. Там, где каждый человек — личность, а не просто роль.
— Возьми телефон, — неожиданно сказал Александр. — Но пообещай выключить его, если Марина начнёт звонить с новыми проблемами.
— Обещаю, — улыбнулась Тамара Сергеевна. — Думаю, за две недели она справится без моей помощи.
— Надеюсь, — кивнул Александр. — А сейчас пойдём. Поезд через три часа, нужно успеть к вокзалу.
Он взял чемодан матери, помог надеть лёгкое пальто. На улице было тепло и солнечно. Начинался новый день — и, возможно, новая жизнь для обоих.
Тамара Сергеевна шагала рядом с сыном к машине и чувствовала, что помолодела лет на двадцать. Будто освободилась от тяжёлой ноши, которую слишком долго носила с собой.
«Интересно, — подумала она, — каково это — чувствовать себя не нужной, а просто… любимой?»
И впервые за долгие годы ей захотелось найти ответ на этот вопрос.