— Ты пожалеешь о своем решении! Ни копейки из наследства не получишь! Всё, что я для тебя сохранила…
— Оставь, — Алексей мягко взял Тамару за руку. — Мы справимся сами.
Не оглядываясь, они покинули дом, слыша в свой адрес крики и проклятия Людмилы Ивановны. На улице Тамара заплакала — не из-за боли, а от облегчения.
— Ты уверен? — спросила она, глядя на мужа. — Это ведь серьёзные деньги, твоя судьба…
— Мое будущее — это вы, — стиснув её ладонь, ответил он. — Всё остальное я добьюсь собственными силами.
Спустя неделю Алексей приехал за Денисом после математического кружка. Впервые приехал один, без Тамары. Мальчик вышел из школы, настороженно глядя на отчима.
— Мама занята? — спросил он, усаживаясь на переднее сиденье.
— Нет, — ответил Алексей, заводя двигатель. — Просто хотел поговорить с тобой. Только мы, мужчины.
Они приехали в парк. Вафельные рожки слегка охлаждали ладони, пока они садились на скамейку у берега.
Белые паруса плавно скользили по поверхности озера, оставляя за собой расходящиеся круги ряби.
Денис слизывал ванильное мороженое, после чего, не поднимая взгляда, сказал:
— Я знаю про бабушкин ультиматум. — Он замялся. — В нашем доме всё слышно, будто стены сделаны из папиросной бумаги. Даже наушники не помогают.
Алексей кивнул в ответ:
— И что ты думаешь об этом?
— Думаю, ты выбрал нас, а не деньги, — пожал плечами парень. — Это… необычно.
— Почему же?
— Обычно взрослые выбирают деньги, — Денис смотрел на воду, избегая взгляда отчима.
— Знаешь, — опираясь на спинку скамейки, сказал Алексей, — я всю жизнь был сыном своей матери. Теперь хочу попробовать стать отцом. Если ты не против.
Долго Денис молчал. Солнце золотило поверхность озера, а ветер шуршал листвой.
— Она может передумать, — наконец произнес мальчик. — Вернуть тебе наследство, если ты откажешься от нас.
— Я знаю, — кивнул Алексей. — Но отец — это не тот, кто тебя родил. Это тот, кто выбрал тебя. Кто остался рядом, несмотря ни на что.
Между ними воцарилась молчаливая пауза, словно невидимая черта разделяла мужчину с первыми сединами и подростка с неуклюже длинными руками — каждый со своей историей потерь и одиночества, каждый с незаживающими ранами.
Денис скользнул взглядом по носкам своих кроссовок, на мгновение прикусил губу, затем тихо выдохнул, словно готовясь к прыжку в холодную воду:
— Значит… спасибо, пап. — Последнее слово прозвучало с лёгкой запинкой, будто он впервые пробовал произнести его.
Алексей проглотил узел в горле и положил руку на плечо мальчика:
— Пойдем домой, сын. Мама будет волноваться.
В тот вечер они готовили ужин вместе. Нарезали овощи, смеялись над неуклюжими попытками Алексея сделать соус.
Денис рассказывал о прошедшей олимпиаде, Тамара — о новой работе, Алексей — о планах на отпуск. Обычный семейный вечер.
Тем временем в особняке за живой изгородью Людмила Ивановна остановилась перед антикварным зеркалом в позолоченной раме.
Бокал дорогого вина дрожал в тонких пальцах. Её отражение выглядело безупречно — каждый локон лежал на своем месте, морщины тщательно замаскированы, сапфиры в ушах искрились холодным блеском.
Лишь глаза выдавала правду — два ледяных колодца, в глубине которых оставалась лишь гулкая тишина поражения. Впервые деньги проиграли человеческому теплу.
Она не могла знать, что спустя год Алексей придёт к ней не за наследством, а с простыми словами: «Мы готовы принять тебя, если ты готова принять нас».
Не знала, что со временем научится называть Дениса внуком — сперва сквозь стиснутые зубы, потом с неохотой гордясь им.
Но это было в будущем. А пока на кухне, наполненной ароматами базилика и свежего хлеба, трое учились тому, что сильнее крови и богатства — настоящей семье.