Она повторяла свои слова, обращаясь то к себе, то вслух. Никто не прерывал её. В голосе слышалась грусть — не по прошлому, нет, а по своему дому, по родным местам.
— А как соседи? — продолжала она. — Живы ли? А колодец? Там ведь вода была чистейшая. Нет ничего лучше. А свежие яйца, прямо из-под курицы. А женщины на завалинке, их разговоры… — голос её задрожал и оборвался. — Я поеду. Поеду домой. Обниму свой дом, прикоснусь к земле родной.
Тамара молча слушала, помешивая суп. Из окон доносились звуки гармони, песни и крики. Вечер Победы продолжался.
В какой-то момент Тамара вышла на крыльцо. Прислонилась к косяку, глядя в сумерки. Уже мерцали звёзды. Где-то за огородами стреляли в воздух, кто-то пел «Катюшу».
Вдруг её мысли обратились к Андрею Петровичу.
Интересно, как он себя чувствует? Не пишет. От первого письма — ни одной строчки в ответ. А ведь в том послании было столько боли, благодарности, тепла. Тогда она не ответила. Не стала. Потому что у неё был Игорь.
Игорь…
Всю войну не было никаких вестей. Ни слова.
И вот, в этот день, когда гремит Победа, когда поют и плачут, когда все обнимаются, — она стояла одна. Без Игоря. Без ответа. Только Сашка — живое доказательство, что он был. Что любил.
— Возвращайся, — тихо сказала она в темноту. — Хватит воевать. Победа.
Музыка звучала всё громче. Тамара вернулась в дом. На столе уже стояли кружки, лежал хлеб, картошка в мундире. Ольга раскладывала ложки, будто на праздник. Вошла Лена, щеки её горели.
— Миша сказал, что теперь всё будет по-другому.
— И правда, — подтвердила Ольга. — У всех всё впереди. Теперь надо жить. Жить.
А за окном, под холодным светом звёзд, всё ещё звучали песни. Пели, не уставая. Потому что всё — ещё впереди.
Утро началось тихо. Небо было светлым, с лёгкими перистыми облаками, воздух — прохладным и бодрящим. Миша проснулся рано. Печка ещё не растопилась, а он уже натягивал сапоги, в два прыжка оказался у двери и крикнул:
— Я на станцию! Узнаю, когда поезд!
Ольга улыбнулась, не скрывая радости. Тамара только махнула рукой:
— Мы с Сашкой останемся одни.
Миша мчался по улицам, надеясь получить хорошие новости. Вернулся взмыленный и счастливый.
— Завтра вечером! — объявил, вбегая в избу. — Вечером будет поезд, до самого Железного Порта! Там пересадка, а дальше — рукой подать до нашей станции!
Нина Ивановна встала с утра, как на праздник. Подтянутая, в чистом переднике, волосы аккуратно убраны.
— Значит, завтра будем прощаться, — сказала она, стараясь сохранить бодрость. В душе надеялась, что дом сразу не опустеет: Тамару могли не отпустить.