Все пошло не так, как планировалось, в тот самый момент, когда Игорь произнёс сакраментальную фразу: — Мама приедет на недельку, у неё просто батареи в квартире меняют.
Неделя, как стало понятно впоследствии, в понимании Игоря — это особый отрезок времени. Что-то среднее между календарным годом и бесконечностью. Потому что Тамара Петровна, словно кошка, нашедшая уютный коврик, цепко ухватилась за трёхкомнатную квартиру Ольги всеми своими невидимыми, но очень острыми когтями.
Уже в первый вечер она оставила свои зубные протезы в стакане на раковине и произнесла с командирским тоном сержанта:
— А у вас тут, конечно, всё хорошо, но плиту надо менять. Газ подтекает. И кафель дешевый. Видно, ремонт «женской рукой» делали.
Ольга промолчала, однако в голове уже что-то щёлкнуло. Не плиту, а рубильник.
Сын Игоря от первого брака, Миша, был разумным мальчиком. Чрезвычайно разумным для своих десяти лет. Он говорил «спасибо», убирал за собой тарелки и однажды спросил:
— Тётя Оля, а вы с папой ходите на работу, потому что дома вам скучно?
Ольга вздохнула и погладила его по голове.
— Нет, милый. Мы трудимся, чтобы твоя бабушка могла критиковать дорогую плиту в чужой квартире.
Понедельник утром. Первый акт.
Ольга вернулась с планёрки домой немного позже обычного. Дверь была открыта.
В коридоре пахло жареной селёдкой и свежей краской. Сочетание, которое она потом описала подруге как «прямой маршрут в психушку без пересадок».
— Добрый вечер, Ольга Сергеевна, — произнесла Тамара с видом, будто Ольга — квартирантка, задолжавшая три месяца.
— Угу… краска? — Ольга ткнула носом в воздух.
— Да. Я на балконе навела порядок. Старая краска слезает, я прошлась грунтовкой и покрасила. Беленькой. Светленькой. А то у вас там как в подвале.
— Без моего разрешения? — сдержанно спросила Ольга.
— А надо было спрашивать? Это теперь и мой дом. Я здесь живу, значит, могу наводить порядок. Всё же для семьи…
Пауза. Напряжение. Атмосфера натянута, как струна. Ольга стиснула зубы.
— Тамара Петровна, вы точно уверены, что здесь живёте?
— А где мне быть? Трубы вскрыты, грязь, сантехники. В свои шестьдесят три по съёмным углам мотаться не намерена. И Игорёк сказал: «Живи, мама, сколько нужно.»
Ольга направилась в спальню и осторожно закрыла за собой дверь. Затем открыла её вновь и крикнула:
— Плиту не трогайте. А то подключите её к стиралке.
Вторник. Миша и разговор на кухне
Утро началось со звона кастрюль и разбитой чашки.
— Это не я! — выкрикнул Миша, как только увидел Ольгу в дверях.
— Спокойно. Я уже привыкла. Кажется, скоро буду завтракать прямо из половника. Так быстрее.
Они сели на кухне. Тамара ушла в магазин, прихватив два пакета и ворча на «молоко по девяносто гривен, будто с Мальдив». Ольга налила себе кофе и спросила, глядя на Мишу:
— Ты знаешь, что такое «наследство»?
Мальчик кивнул.
— Это когда кто-то умирает, а ты получаешь его квартиру. Или машину. Или собаку.
— Вот. Только ты ещё маленький. А взрослые любят делить всё заранее.
— Бабушка сказала, что эта квартира теперь и моя тоже. Потому что ты замуж за папу вышла.
Ольга чуть не подавилась кофе.
— Ага. И что ещё она сказала?
— Что ты без нас давно бы спилась. Потому что карьера — это не всё. А мы тебе даём «семейный уют».
Ольга посмотрела в окно. На улице кошка уселась на капот её машины. Символично.
— Скажи бабушке, что уюта в доме стало столько, что я подумываю снять койку в монастыре.
Среда. Игорь возвращается
Игорь пришёл домой поздно. Как всегда, без предупреждения, без звонка, и с коробкой торта.
— Я купил «Прагу», — сказал он с победной улыбкой, словно покорил Эверест босиком.
— А мозги ты где оставил? — устало спросила Ольга.
— Что?
— Ты говорил, мама на неделю. Уже третья идёт. Она перекрасила балкон, начала выбрасывать мои книги, вчера советовала Мише, какие комнаты выбирать после «наследства». Ты в курсе, что она уверена, будто я на смертном одре?
— Ну, она просто любит порядок…
— Нет, Игорь. Она хочет, чтобы ты снова стал маминым мальчиком, но в чужой квартире и с новой женой, которая по вашей семейной версии должна всё передать твоему сыну. Только я тебе не нотариус.
Игорь замер. Потом поставил торт на стол и присел.