— Олюша, — тихо произнёс он, не встречаясь с её взглядом, — маме тяжело одной. Она всю жизнь была с папой, теперь вдова, и внука у неё нет…
— Зато есть ты, — напомнила Ольга.
— Да, я есть. Но понимаешь… — Алексей замялся. — Ты тоже осталась одна. И я как бы между вами.
— Алексей, скажи прямо: ты хочешь, чтобы я ушла?
— Нет! Конечно, нет! — он поднялся и нервно прошёлся по кухне. — Просто… ну… Мы ведь даже не расписаны официально. Всё это время — гражданский брак, всё было нормально, сын, любовь…
— И?
— И… юридически ты здесь ни при чём. А мама… она начала спрашивать про завещание. На всякий случай, если…
Ольга молчала, ощущая, как внутри поднимается волна — не злости, а бессилия. Той самой, когда вроде бы жива, а тебя уже распоряжаются, как предметом мебели.
— Значит, она хочет, чтобы квартира была переписана на неё?
— Нет, не совсем. Просто… оформить долю. Чтобы, если что…
— Чтобы, если ты умрёшь, я оказалась на улице.
— Нет, не на улице! — он развёл руками. — У неё к тебе нет претензий. Просто она — мать. Ей будет спокойнее, если…
— …если я ничего не получу.
Он умолк.
Спустя три дня Ольга снова пришла к нотариусу. Но теперь уже не с вопросами, а с решимостью действовать.
— Я хочу оформить заявление о праве пожизненного проживания, — заявила она. — Даже если собственник сменится.
Нотариус кивнула, привычно делая записи.
— Кто собственник?
— Муж. Ну, гражданский. Мы не расписаны. Я вложилась в ремонт, жила здесь с ним и с сыном десять лет. Его мать претендует.
Женщина-нотариус посмотрела на неё поверх очков.
— Претендует — это мягко сказано. Обычно такие вопросы решают через суд. Но если собственник при жизни зарегистрирует вас с этим правом, вас выселить нельзя, даже после его смерти.
Ольга молча кивнула. В груди было пусто, словно в зале для прощаний. Без слёз. Только холод и тишина.
Тамара Сергеевна узнала обо всём через два дня. Как это обычно бывает с такими женщинами — случайно, но быстро.
— Алексей, — сказала она вечером, — я зашла в паспортный стол. Хотела узнать, как ты оформляешь квартиру. А там мне говорят — «зарегистрирована Ольга с правом пожизненного проживания». Что это за цирк?
Ольга подняла глаза от книги.
— Это значит, что вы не сможете меня выселить. Ни при каких обстоятельствах.
— Ага! То есть ты уже гроб себе поставила и сидишь, ждёшь, когда Алексей ласты склеит, чтобы вступить в наследство?
— Мам! — взорвался Алексей. — Перестань! Я сам согласился, я сам всё подписал!
— Ты?! Ты?! Сынок, ты что, с ума сошёл? Она тебя шантажирует?
— Он не сошёл с ума, Тамара Сергеевна. Он просто понял, что я тоже человек. А не временная квартирантка в вашей жизни.
— Человек, говоришь? — Тамара приблизилась. — А где ты был, когда Игорь умер? Где ты был, когда он связался с этой компанией, с этими придурками на мотоциклах? Где ты был, когда мой единственный внук погиб как дурак?! — Перестань! — крикнул Алексей.
Но было уже поздно.
Ольга резко вскочила, лицо её побледнело, словно простыня.
— Я была дома. И скорая приехала не ко мне, а к вам.