— Мам, ну, ты чего? Как сегодня? — спросил он.
Ольга что-то отвечала, а он кивал в ответ.
«Мама», «мамочка», «мамуль»… Эти нежные, детские, трогательные слова легко скользили с губ Ильи, и он не испытывал ни капли стыда за свою любовь к той, кто когда-то согревала его — пятилетнего, что в ночи прибегал к ней, кто была для него словно воздух…
— Иди, Ильюшка, иди! — спустя час Ольга чуть не вытолкнула сына в коридор. — Пора, у нас уже визиты заканчиваются.
При этом она улыбалась. В душе стало тепло, все тревоги растаяли, больничные стены перестали казаться мрачными и унылыми. Ей не было стыдно, лишь тихая гордость наполняла сердце.
— Ладно, мам! Побегу, а ты, пожалуйста, не огорчай нас с Иркой! — он наклонился, поцеловал ее в щеку, улыбнулся и направился к выходу.
Ольга проводила его до лифта.
Женщина, лежащая у окна, повернулась к соседкам и улыбнулась.
— Вот это сын!
— Да бросьте! Он маменькин сынок! Всю жизнь она с ним сюсюкалась, прятала за своей юбкой. Он ни на шаг от нее не отходил. Как в школу-то отпустила — целая драма была. Он плакал, она рыдала! — громко возразила Людмила. — Дочке к ней ходить надо. Варить компоты — не мужское дело!
Людмила недобро глядела на дверь, за которой скрылись Илья и Ольга.
Все молчали, только женщина у окна, опершись на локоть, смело возразила.
— Зато он не кидает ей сумки, как твой. Видно, Оля сынка своего любила, нежила, баловала. И правильно! Ты говоришь — избаловала? А он вырос настоящим мужчиной. И жену свою будет с такой же заботой окружать, и матери отдаст всю любовь. Потому что с детства видел, как хороша женская ласка, как она запала ему в душу, пустила глубокие корни, а теперь Ольга пожинает плоды! Счастливая! И жена Ильина тоже такой будет…
Людмила вздохнула и отвернулась, словно устала и хотела вздремнуть. Почему-то стало грустно…