На следующий день Людмила Ивановна появилась внезапно, словно снег в мае — неподходящая и нежданная. Без предупреждения, без стука. Тамара поспешила с работы, мчалась домой, словно на бегу.
— Вы, видно, неплохо устроились, — бросила свекровь взглядом, оглядывая дом. — А мы с Сергеем Николаевичем едва сводим концы с концами.
— Очень жаль, — ответила Тамара, — но не уверена, чем могу помочь…
— Как не можешь? Тебя же повысили! Значит, теперь ты обязана!
— Всё не так просто. Зарплату пока не увеличили, только обещали.
— Отговорки! — махнула рукой свекровь. — Игорь говорил: «Мама, не рассчитывай на её помощь». И он был прав.
С ней спорить было всё равно что плыть против течения — можно, но бесполезно.
Лето наступило внезапно, как всегда. Казалось, кто-то щёлкнул выключателем, и тишина исчезла. Отпуск Тамара выстрадала, выждала, выцарапала из календаря. Мечтала просто пожить: подольше поспать, дольше гулять, может, вырваться к морю… хоть на пару дней.
В последний рабочий день директор пригласил её:
— Тамара Николаевна, вы молодец. Вот — премия и отпускные. Для вас, от души.
Взяв конверт, Тамара ощутила не радость, а осторожную, взрослую надежду. Что будет ещё один день, который она сможет прожить только для себя.
Она шла домой, чувствуя, как аккуратно сложенный конверт тяжело тянет сумку на боку. Деньги. Тёплые, словно свежеиспечённый хлеб — но пахли не утешением, а тревогой и сомнением. Дома, сжав губы, пересчитала. Неожиданно много. Почти невероятно. Будто ей дали не премию, а сама жизнь тихо подмигнула: держи, может, пригодится. Сразу перевела на личный счёт — пусть лежат, подумаю, куда потратить. Отдых бы не помешал. Море… тишина… никого.
Вечером он сидел на кухне, куря у окна, хотя давно бросил.
— Мама звонила… — голос был тихий, словно говорил сам с собой. — Платёж по кредиту давит. Им совсем тяжело.
Тамара достала из холодильника банку с огурцами. Она, кажется, всегда тянулась к ней в такие моменты — чтобы не сказать лишнего.
— Опять?
— Не опять, а снова, — пробормотал он и взглянул на жену, как на чужого человека, который давно принял для себя решение. — У них действительно плохо. Всё уходит в кредит. Никаких запасов.
— И ты считаешь, я должна с отпускных отдавать? — мешая салат, Тамара старалась не смотреть в глаза.
— А что ты планировала с ними делать?
— На море… может. Отдохнуть.
Он усмехнулся, но искривленно.
— На море? А моим родителям есть нечего!
— Твой отец работает. Мама — на пенсии.
— Значит, тебе всё равно?
— Нет, — выдохнула она, — просто мне тоже не падает всё с неба. Я работала, устала. Эти деньги — плата за мою усталость.
Он поднялся, словно внутри него бурлила энергия, но слов он подобрать не мог.