— Так ты уже решила, Тамарочка, как быть с деньгами? Сроки поджимают.
— У меня самой денег — кот наплакал, а у родителей мужа — ни гроша!
— Я тружусь без передышки, день и ночь. Устаю ужасно. Не трачу деньги на шубы, просто хочу немного свободы!
— Для себя, любимой! — вставила Людмила Ивановна. — А нам — хоть бы что!
Что-то резко оборвалось.
— Вы — не моя семья. Вы — родственники мужа, которые ни разу не протянули мне руку помощи. Только брали. А теперь ещё и требуют.
Она положила трубку. Телефон упал на диван, словно раненый боец.
Вечером дверь захлопнулась с силой. Громко.
— Как ты могла?! — стоял в дверях Игорь, за спиной у него — мать. — Как ты осмелилась сказать, что она — не семья?!
— Потому что это правда.
— Она всегда была такой! — вмешалась свекровь. — Холодной! Бездушной!
— Ты выбираешь деньги? Вместо семьи?! — голос Игоря дрожал.
— Я выбираю себя. Своё достоинство. Право не расплачиваться за чужие ошибки.
— Значит, вот как…
Тамара молча направилась в спальню. В углу стоял чемодан — маленький, на одну жизнь.
— Куда ты?
— Ухожу.
— И куда ты собираешься? — язвительно спросила Людмила Ивановна.
— Это не ваше дело. Прощайте.
Через полгода — офис Александра. Бумаги. Подписи. Деньги поделены поровну. Всё было честно. Холодно и точно, словно в бухгалтерии.
— Поздравляю, Тамара Николаевна, — сказал Александр. — Теперь вы свободны.
Свобода.
Она вышла на улицу. Солнце ударяло по щекам, словно жаркий южный ветер. И впервые за долгое время Тамара не спешила домой. Потому что теперь дом — это не место. Это — она сама.