На кухне всё ещё сохранялся аромат обеда. Тарелки остывали в тишине.
Спустя несколько минут все вновь собрались во дворе. Николай Викторович уже занялся жаркой мяса. Игорь нарезал хлеб. Тамара поставила миску с помидорами и достала сок для Миши.
Галина Ивановна появилась у забора, словно ничего не произошло.
— Где Миша?
— Вот я, бабушка, — он подбежал и поднял глаза к ней. — А ты придёшь к нам в гости?
Свекровь замерла. Она посмотрела на сына, затем на невестку, после чего перевела взгляд на внука. Сухо кивнула:
— Приду. Если позовёте.
Игорь выдохнул. Тамара молча убрала пустую чашку и направилась за салфетками.
Обед проходил напряжённо. Миша рассказывал о мультфильме, Николай Викторович интересовался новой квартирой — где находится район, на каком этаже. Тамара отвечала коротко.
В какой-то момент, почти автоматически переворачивая овощи на гриле, Тамара вдруг произнесла вслух:
— Мне надоело быть гостем в этом доме. Я просто хочу иметь свой дом. Пусть и совсем маленький. Но именно свой.
Игорь обернулся и задержал взгляд. Николай Викторович отвёл глаза. Галина Ивановна промолчала.
После обеда Тамара вошла в дом, чтобы собрать вещи. Она сложила полотенца, закрыла банку с вареньем, протёрла раковину. Потом остановилась у окна.
Пока Тамара упаковывала вещи, позади неё раздались шаги. Галина Ивановна заглянула в комнату — словно случайно.
— Варенье не забудьте. В банке ещё остались остатки. Жалко будет, если испортится.
Тамара повернулась и кивнула. Но свекровь не уходила.
— Теперь вы совсем по-своему пойдёте, да? Ну что ж. Только не удивляйтесь, если назад дороги не будет. Уходите — уходите до конца.
Она отвернулась и, не дождавшись ответа, вышла из комнаты. Через пару минут послышался хлопок калитки.
Тамара подошла к окну. Галина Ивановна шла по дорожке к соседке, не оборачиваясь. Ни слова «до свидания», ни «счастливо».
На обратном пути Миша снова спросил:
— А бабушка приедет?
— Конечно, — ответил Игорь. — Только немного позже.
— Она нас любит? — уточнил ребёнок.
Тамара взглянула на мужа, затем в зеркало заднего вида — на сына.
— Очень. Просто по-своему. У бабушек так случается.
Дома Тамара почти не говорила. Они сняли обувь, разложили пакеты. Внезапно Миша вспомнил:
— Мам, моя красная машинка осталась у бабушки… Я забыл её под кроватью. Поедем за ней?
Тамара кивнула:
— Конечно. Обязательно заберём.
Он облегчённо вздохнул и направился к коробкам.
По пути домой Тамара позвонила Марине и рассказала о ссоре.
— Ты поступила правильно, — сказала мама. — Но и Ирину пойми — ей сейчас нелегко. Я слышу, как тебе тяжело, но, Тамара, пожалуйста, не разрушай семью. Сейчас у всех будто не хватает воздуха, все на пределе. Просто проживи это, хорошо?
— Хорошо, мам, — тихо ответила Тамара и попрощалась.
На следующий день они отправились в новую квартиру — перевозили коробки, пакеты, мешки с одеждой и игрушками. Всё казалось чуждым: запах краски, пустые стены, эхом отдавались шаги. Но именно здесь Тамара впервые ощутила, что начинается что-то своё.
Разбирая вещи, Тамара внезапно обнаружила в пакете старый чайник — тот самый, что когда-то Галина Ивановна подарила им на первую годовщину свадьбы. Серый, с немного облупившейся ручкой, но исправный. Она провела по нему пальцем и невольно улыбнулась сквозь слёзы.
Вечером они с Игорем и Мишей ужинали прямо на коробках — мебель ещё не собрали. Горела свеча, счётчик ещё не подключён. Миша испачкался кетчупом, Игорь протёр его рукавом, и все рассмеялись.
— Теперь у нас действительно всё своё, — произнёс он.
Тамара кивнула и впервые за долгое время почувствовала, как легко стало дышать.
