— Ну, это же наша квартира, — вмешалась Тамара, не отрывая взгляда от экрана. — По закону нам с Алексеем необходимо иметь собственное жилье.
Я хочу съехаться с парнем, да и Алексей не намерен вечно оставаться с нами. Разделим деньги, и каждый приобретёт себе студию.
Ирина смотрела на них, не узнавая. Перед ней стояли не родные Тамара и Алексей, а совершенно чужие люди.
— Но… я же… — у неё перехватило дыхание. — Я ведь всю жизнь вложила в вас. Отказалась от всего… ради вас.
Алексей тяжело выдохнул. Этот вздох не выражал сочувствия, а скорее раздражение.
— Мам, ну перестань, мы тебя не просили. Это было твоё решение.
— Мы, конечно, ценим твою жертву, — добавила Тамара, наконец подняв глаза. В них не осталось ни капли тепла. — Но из-за твоих поступков мы не можем останавливать свою жизнь.
Ты же не наша настоящая мать, Ирина, ты сама это выбрала.
Последние слова прозвучали словно сильный удар. «Ты же не наша настоящая мать».
Ирина опустилась на табурет. Аромат плова, который она с такой заботой готовила, теперь казался удушающим.
Она вспомнила, как много лет назад так же цинично отвечала коллеге: «А при чём я?»
Фраза Тамары — «Ты же не наша настоящая мать» — громко отзывалась в голове Ирины, заглушая все остальные звуки.
Она смотрела на их повзрослевшие, чужие лица и не могла поверить, что перед ней те самые испуганные дети, которых когда-то нашла в квартире.
— Мы, конечно, дадим тебе время, чтобы ты нашла, куда переехать, — деловито продолжил Алексей, словно обсуждал покупку продуктов, а не выгонял женщину, которая заменила им мать. — Может, сначала снимешь что-нибудь.
В этот момент перед глазами Ирины всплыл другой образ. Другая кухня, залитая светом, их стильная студия с мужем. И его лицо, искажённое гневом.
— Лида, опомнись! — кричал он тогда, размахивая руками. — Ты готова пожертвовать нашей жизнью, нашим комфортом, нашими планами на будущее ради этих двоих чужих, никому не нужных детей?
Ты выбираешь не просто между мной и ними. Ты выбираешь между всем, что у нас есть, и полным ничем!
Между отпуском на Мальдивах и ободранной квартирой в спальном районе! Между мной и одиночеством! Выбирай: я и наша жизнь или они!
Тогда её слова казались жестокими и эгоистичными. Она, охваченная праведным гневом и новообретённой жалостью, с презрением посмотрела на него и твёрдо заявила: «Я выбираю их».
Она была уверена, что выбирает любовь, семью, настоящее человеческое тепло, а он — лишь бездушный комфорт.
Как же он оказался прав.
Она подняла взгляд на Тамару и Алексея.
— Я… я поняла вас, — тихо произнесла Ирина.
Голос её дрожал. Спорить было бессмысленно. Они уже всё решили, а она была лишь неприятным препятствием на пути к их собственному, заранее спланированному будущему.
Такому же, каким когда-то была её жизнь.
Она поднялась и, не глядя на них, направилась в свою маленькую комнату, собрала немногочисленные вещи в старую спортивную сумку: несколько кофточек, ветхий халат, фотографии.
Она взглянула на счастливые детские лица на снимках, затем на своё уставшее, но тоже счастливое.
Горькая улыбка коснулась её губ.
Через час она вышла в коридор. Дети сидели на кухне и оживлённо обсуждали, просматривая на ноутбуке варианты квартир.
Они даже не обернулись, когда тихо закрылась входная дверь.
Ирина стояла на улице под моросящим осенним дождём. Холодный ветер пробирал до костей сквозь тонкую куртку.
В руке у неё была одна сумка со всей её жизнью.
