— Нет, про любовь — это не для меня. Лучше уголовный кодекс почитаю, — рассмеялся пациент.
— А я слышала, вы юрист. На работе не надоело изучать кодексы? — с лёгкой улыбкой поинтересовалась Ольга.
— Это моя привычная среда, — задумчиво ответил мужчина. — В последнее время занимаюсь нотариальной практикой, но иногда вспоминаю годы, проведённые в уголовном розыске и спецподразделении. Там была совсем иная жизнь.
— Должно быть, она была очень насыщенной, — искренне восхитилась Ольга. — Можно вас кое о чём спросить по вашей профессии?
— Конечно, без проблем, — охотно откликнулся Сергей Викторович.
— Тогда я сейчас схожу в лабораторию с анализами и сразу вернусь к вам. Хорошо? — предложила она.
Он кивнул, и Ольга, быстро сдав анализы, тут же вернулась в палату.
— Дело в том, что мы с мужем разводимся, — начала она. — Мы проживали в квартире, подаренной мне родителями до свадьбы. Они переехали в деревню, а он теперь утверждает, что вложил собственные деньги в ремонт и содержание жилья, и требует в суде долю квартиры.
— А у него были личные накопления до брака? — спросил юрист.
Ольга покачала головой.
— Тогда его претензии необоснованны, — уверенно ответил он. — Все средства, заработанные во время брака, считаются общей собственностью. То, что он потратил на ремонт, — это его обязанность как члена семьи, а не повод для требований вашей квартиры.
— Спасибо вам! Вы меня очень успокоили! — обрадовалась Ольга.
— А вот вы меня расстроили, — с укоризной улыбнулся он. — Не знать таких элементарных вещей — непростительно. Но ничего, я вас просвещу.
Они ещё немного поговорили, и Ольга, почувствовав к этому пожилому человеку тёплую симпатию и доверие, рассказала о Андрее и его странном поведении.
— Варианта два, Ольга, — задумчиво произнёс Сергей Викторович. — Либо мальчику нужна помощь психолога из-за ухода отца, хотя в его возрасте дети обычно легче переживают такие перемены. Либо, что более вероятно, его травят в школе.
— Я хотела поговорить с классным руководителем, но сын буквально на коленях просил меня не ходить туда, — с грустью сказала Ольга, и в глазах её заблестели слёзы.
— Тогда давайте проведём собственное расследование, — с живым интересом предложил он. — Я позвоню своему помощнику, и вечером он привезёт миниатюрную прослушку. Вы незаметно положите её в портфель сыну — и мы узнаем, что там происходит.
— Огромное вам спасибо, — искренне поблагодарила она.
День пролетел в привычной суете, но Ольга чувствовала себя легче и увереннее, чем за последние два месяца. Её порадовала поддержка Нины Петровны, которая, встречая её в коридоре, несколько раз с весёлым прищуром показывала жестами, чтобы та подкрасила губы и не забывала о своей женственности, даже слегка покачивая бёдрами, словно напоминая: «Ты — женщина, а не монахиня». Вечером, заглянув к Сергею Викторовичу, Ольга получила маленькую коробочку с микрофоном и приёмником и отправилась домой.
Андрей сидел за компьютером, увлечённо играя. Ольга поцеловала его в макушку и пошла готовить ужин.
— Как дела в школе? — спросила она, когда он сел за стол.
Мальчик поднял на неё глаза — на мгновение показалось, что он хочет что-то сказать, но потом лишь пожал плечами и буркнул: «Нормально». Быстро поев, он убежал в свою комнату. Ольга тяжело вздохнула, надеясь, что прослушка поможет раскрыть правду.
Убирая со стола, она открыла мусорное ведро, достала оттуда выброшенную утром косметичку и, улыбнувшись, положила её на тумбочку — с твёрдым намерением завтра утром накраситься.
Ночью она тихо вошла в детскую и аккуратно спрятала микрофон в карман рюкзака.
Утром, проводив Андрея, Ольга вернулась в больницу и сразу направилась к Сергею Викторовичу. Тот забрал у неё приёмник, достал ноутбук и сказал, что займётся записью, а ей пока можно заниматься своими делами.
После обеда он позвал её к себе и мрачно сообщил: на записи отчётливо слышно, как несколько шестиклассников вымогают деньги у младших, оскорбляют их и избивают в туалете. Более того, хулиганы угрожают детям расправой над их родителями, заявляя, что их отцы — влиятельные люди, и школа ничего им не сделает.
Ольга была потрясена. Она скачала запись и решила действовать. Сначала — разговор с директором, а если реакции не последует, — обращение в СМИ и прокуратуру. Придя домой, она с удивлением услышала от Андрея, что её вызывают в школу. Мальчик смотрел на неё с испугом, утверждая, что не делал ничего плохого и не понимает, за что его вызывают. Ольга обняла сына и твёрдо сказала:
— Я верю тебе. И никто больше не посмеет тебя обижать.
Она тут же позвонила Сергею Викторовичу и рассказала о вызове. Тот посоветовал обязательно записать разговор и не поддаваться на давление со стороны администрации, особенно если те защищают детей состоятельных родителей.
На следующее утро Ольга, решительная и собранная, стояла у кабинета директора. На табличке значилось: «Алексей Николаевич Чернов». Имя «Алексей» мгновенно вызвало у неё раздражение — ещё со школы она ненавидела одного Лёшу, хулигана, который издевался над одноклассниками. Потом в медучилище был староста Алексей — подлый, корыстный, всегда готовый предать ради выгоды. Поэтому, входя в кабинет, она была настроена как на бой.
— Присаживайтесь, Ольга Васильевна, — приветливо предложил директор, невысокий мужчина лет тридцати пяти с доброжелательной улыбкой.
— Не поверите, но я и сама знаю, в каком классе учится мой сын, — съязвила она, ожидая подвоха.
Алексей Николаевич слегка растерялся, но спокойно продолжил:
— В нашей школе сложилась тревожная ситуация: некоторые ученики начали запугивать младших — вымогают деньги, угрожают, бьют. Это, конечно, недопустимо. Первой мыслью было исключить хулиганов. Но дети копируют поведение родителей, и у нас есть шанс их перевоспитать, а не просто выгнать. Кроме того, в жизни им ещё встретятся трудные люди. Поэтому я хочу предложить Андрею занятия самбо. Там он научится защищать себя — но главное, обретёт уверенность. Спорт формирует сильный характер. Когда-то и меня обижали в школе, но когда я начал заниматься, мне хватало одного твёрдого взгляда — и агрессоры тут же отступали.
Ольга смотрела на него, не веря своим ушам. Он не стал оправдывать богатых родителей, не стал давить на неё, не пытался замять проблему. Напротив — предложил реальное решение. Она почувствовала к нему искреннюю благодарность.
— Спасибо вам, Алексей Николаевич. У меня есть аудиозапись, подтверждающая всё это, — сказала она. — Но вы правы — детям нужно уметь стоять за себя. Подскажите, где проходят занятия и сколько они стоят?
— Заниматься будем у нас, в спортзале, после уроков. Я сам буду тренировать. Оплата не нужна. Когда-то я был кандидатом в мастера спорта по самбо, но выбрал путь учителя. Кстати, вся моя семья — педагоги: бабушка, мама, папа, сестра… Так что я продолжил династию, — улыбнулся он.
— Большое вам спасибо, — искренне сказала Ольга. — Поговорю с Андреем, чтобы ходил на тренировки.
— Я уже поговорил с Андреем, — признался директор. — Мне нужно было только ваше согласие.
Ольга тепло попрощалась, пожав ему руку, и, выходя, вдруг смутилась, заметив, какие у него тёплые и выразительные глаза. «А Лёша, оказывается, вполне нормальное имя», — подумала она и тихо улыбнулась.
Вернувшись в больницу, она рассказала Сергею Викторовичу о встрече с директором. Тот с удовлетворением кивнул:
— А моя принцесса, случайно, не влюбилась? — с лукавой улыбкой спросил Сергей Викторович. — Срочно выясни, женат ли он!
— Да что вы! Полная ерунда, — покраснела Ольга, но в душе тихо надеялась, что Алексей свободен. Ведь на его руке не было обручального кольца. Юрист, словно прочитав её мысли, рассмеялся:
— Ты бы, дорогая, сначала своё кольцо сняла — не отпугивай хороших мужчин.
Ольга шутливо махнула рукой и вышла в коридор. Долго смотрела на обручальное кольцо, вспоминая, как сразу после свадьбы они с Игорем поехали в Одессу, где оно соскользнуло с её пальца и исчезло в волнах. Муж тогда не заметил, а когда они вернулись, она, с плачем, призналась свекрови. Галина Ивановна, не говоря ни слова, купила ей новое кольцо — и это стало их тёплым секретом. Они с невесткой всегда были близки, словно родные. Перед тем, как Игорь ушёл, его мать полгода тяжело болела, и Ольга почти не отходила от её постели, зная, что исход неизбежен. В последний день жизни свекровь, с трудом выговаривая слова, сказала:
— Я благословляю тебя, родная. Благодарю за любовь и заботу. Я буду оберегать тебя и оттуда. Что бы ни случилось — не бойся. Ты обязательно будешь счастлива.
Теперь для Ольги это кольцо было не символом брака, а напоминанием о женщине, которую она искренне любила. Тихо вздохнув, она сняла его, аккуратно надела на тонкую цепочку и повесила на шею — как талисман.
Вечером, во время обхода, она застала Сергея Викторовича в глубокой задумчивости. Он лежал, уставившись в потолок, и выглядел подавленно.
— Что случилось? — мягко спросила Ольга.
— Принцесса, я знаю, что у меня рак, — тихо, но отчётливо произнёс он. — И понимаю, что это последняя стадия. Мои дни сочтены.
— Да что вы такое говорите! Нина Петровна же ясно объяснила: вас положили к нам, потому что в терапии нет мест! — воскликнула она.
— Да, помню тот спектакль, — грустно улыбнулся он. — И благодарен вам за него. Кстати, на несколько дней боль действительно отступила. Ещё раз убедился: сила духа и самовнушение — вещи серьёзные.
Оказалось, один из интернов, посчитав, что пациент не разберётся в медицинских терминах, показал ему анализы, где значились «онкомаркеры» и «биопсия». Но Сергей Викторович, бывший юрист и человек с аналитическим складом ума, сразу всё понял.
Ольга, пообещав вернуться, выбежала в коридор и увидела, как Нина Петровна вовсю отчитывает молодого врача за непрофессиональное поведение.
— Что будем делать, Нина Петровна? — спросила она.
— То же, что и планировали, — хладнокровно ответила заведующая. — Готовим к операции. И ты — не давай ему падать духом.
Ольга вернулась в палату, села рядом с ним и, глядя прямо в глаза, уверенно сказала: