— А могу я, как ближайший родственник, написать отказ от операции? — неожиданно спросила Анна.
— Зачем? — с удивлением ответила врач.
— Не мучайте старика. Зачем его резать, если рак всё равно его поглотит? — безразлично произнесла девушка.
— Вы вправе подписать отказ только в случае, если пациент пребывает в коме или признан недееспособным. Пока же он сам принимает решения. Так что уходите. И не стоит притворяться опекуншей, — строго сказала Нина Петровна, указывая на дверь.
Разгневанная Анна выскочила из кабинета. Немного простояв в коридоре, она направилась обратно к палате отца.
— Надеюсь, эти костоломы тебя зарежут, — прошипела она, проходя мимо, и Ольга, стоявшая внутри, застыла от изумления.
— Подождите! — окликнула она, выбежав вслед.
Девушка остановилась, надменно огляделась.
— Как вы можете так говорить с отцом? Ему сейчас нужна поддержка, а не ваша ненависть! — возмутилась Ольга.
— Я искренне желаю, чтобы он не выжил, — спокойно ответила Анна, глядя прямо в глаза. — Вы не знаете, кто он на самом деле. Поверьте — он заслуживает смерти.
— Анна, — тихо произнесла Ольга, — вам следовало бы ознакомиться с уголовным делом двадцатипятилетней давности, в котором фигурировала ваша мать.
И, не дожидаясь ответа, она ушла.
— Какое ещё дело? — воскликнула девушка, но медсестра уже скрылась за дверью.
Вечером, прощаясь с Алексеем Николаевичем у школы, Ольга встретила одну из мам из родительского комитета — добрую женщину, которая работала в магазине неподалёку.
— Ольга, ты в курсе, что произошло? — встревоженно спросила та.
— Нет. Что случилось?
— Твой Андрей сегодня основательно «разобрался» с одним шестиклассником-хулиганом. Его родители прибежали в школу с криками. А директор сказал им, что они не воспитывают своего ребёнка, и что, если вымогательства и избиения младших продолжатся, он обратится в полицию. Возник огромный скандал. Эти родители угрожают, что завтра в школу приедет проверка из департамента — и Алексея Николаевича уволят.
Ольга вбежала в школу и, заметив свет в спортзале, облегчённо вздохнула. Алексей Николаевич как раз занимался с мальчиками и, увидев её, отложил тренировочный коврик и подошёл с тёплой улыбкой.
— Рад вас видеть, — сказал он.
— А я так рада, вы даже не представляете, — выдохнула Ольга. — Мне сказали, что вас хотят уволить…
— Это правда, — серьёзно кивнул он. — С завтрашнего дня меня отстранили. Думаю, меня здесь не оставят, но я не сдамся. Попытаюсь так «подсветить» некоторых чиновников, которые прикрывают хулиганов из обеспеченных семей, что им будет не до пиара.
Он грустно улыбнулся, но тут же добавил:
— Но тренировки с Андреем я продолжу. Я живу рядом — если вы не против, пусть приходит ко мне домой. У него большой потенциал.
— Конечно, мы с радостью! — воскликнула Ольга, а затем с болью в голосе спросила: — Но… из-за моего сына вы теряете работу?
— Что вы! — твёрдо ответил он. — Даже не думайте об этом. Я боролся не только за одного Андрея, а за всех детей. Если мы будем воспитывать поколение, которое верит, что деньги решают всё — Украина погибнет. Я просто сделал то, что должен был.
Он неожиданно чмокнул её в щёку. Заметив её удивлённый взгляд, смутился:
— Просто… мы ведь уже друзья, правда?
Ольга улыбнулась, а затем, не раздумывая, поцеловала его в ответ. И в этот момент подумала: «Зачем я обещала себе больше не открываться мужчинам? Этот — точно стоит того».
Операция у Сергея Викторовича прошла успешно, и он постепенно восстанавливался. Алексея Николаевича всё-таки уволили, но он не опустил руки. Вместе с Ольгой они начали собирать доказательства, а когда Сергей Викторович узнал об этом, мгновенно подключил своих бывших коллег-юристов. Запись с прослушки легла в основу громкого разбирательства. Андрей продолжал тренироваться — теперь уже у Лёши дома. А Ольга, приходя за сыном, всё чаще задерживалась. Они с Алексеем укрывались в старой беседке в саду, целовались, словно влюблённые подростки, и смеялись, словно весь мир принадлежал только им.
Однажды утром в больнице раздался переполох — приезжала комиссия из столицы. Весь персонал метнулся, словно заведённый, наводя идеальный порядок в палатах, коридорах, кабинетах. Ольга заглянула к Сергею Викторовичу — он был в сознании. После операции его держали в медикаментозной коме, и только теперь он наконец пришёл в себя.
— Что за шум? — слабо улыбнулся он. — Опять кто-то важный приехал?
— Комиссия. Наверное, очередной депутат решил показать себя перед камерами, — ответила Ольга.
— Да, эта показуха уже достала, — пробормотал он. — А что с директором? Говорят, его уволили?
— Да, — грустно кивнула она. — За то, что он не стал потакать богатым родителям и чиновникам.
— Что?! — Сергей Викторович вдруг оживился. — Так не пойдёт! Мы сейчас с моими ребятами устроим такой скандал, что они запомнят его на десять лет! Дай телефон своего парня!
— Какого парня? — покраснела Ольга.
— Не притворяйся! Когда ты говоришь о нём — глаза горят, — рассмеялся он. — Давай номер, будем спасать героя.
В этот момент в дверях появилась Анна. Она стояла неловко, сжимая сумку, и тихо сказала:
— Пап… Привет.
Он посмотрел на неё, не веря своим глазам. Девушка шагнула вперёд, разрыдалась и бросилась к нему:
— Прости меня, папа… Я всё знаю. Ольга мне подсказала. Я узнала, что мама пыталась меня продать… Почему ты не сказал мне правду? Когда я рассказала ей, что ты закрыл мой счёт, она скривилась… И я поняла: пока были деньги — я была нужна.
Сергей Викторович прижал её к себе, гладил по голове, шептал:
— Моя девочка… Всё будет хорошо. Не плачь.
— Папа… У неё трое детей: двенадцать, девять и шесть лет, — тихо произнесла Анна.
— Хочешь, чтобы они жили с нами? — спросил он. — Тогда пусть переезжают. Семья — это не только кровь, но и выбор.
Через неделю Алексея Николаевича восстановили в должности. Комиссия, расследуя жалобы, выявила системные нарушения, давление на директора и факты вымогательств. Запись с прослушки стала решающим доказательством. В школе начались реформы, а бывшие хулиганы стали учиться уважению к другим.
Прошли годы.
Анна вышла замуж и сейчас ждёт первого ребёнка. Двое её младших сестёр и брат живут с ней и отцом — теперь они настоящая семья.
Ольга и Алексей поженились. У них родился сын — Лёша. Когда Ольга называет его полным именем, улыбается: «Алексей» — теперь это не просто имя. Это символ нового начала, силы, любви и веры в то, что даже после самой тёмной зимы обязательно наступит весна.