Тётя Людмила — младшая сестра Нины — тоже находилась там. Добродушная, громогласная, с резким тембром, но чуткой душой.
— Вот и герой явился! — радостно обняла она племянника. — Мы уж думали, совсем забыть старушек!
В больнице всё прошло спокойно. Игорь ни на минуту не отходил от матери. Он помогал ей вставать, кормил, отвлекал беседами. Позже, уже ночью, он сидел в палате с книгой, вспоминая детские годы.
— Ты замечательный сын, — прошептала мама однажды под утро. — Прости, что раньше не ценила тебя.
— Мама… Давай оставим это. Всё уже позади.
— Нет, Игорь, не позади. Я многое осознала. Тамара… Она сильная. Умная. Мне не хватило мудрости принять её. Я всё время пыталась бороться. За что — сама не понимаю…
Он молчал, а потом тихо произнёс:
— Ты не обязана дружить с ней. Но ты не имела права ставить меня между вами.
Нина кивнула и разрыдалась.
Через неделю
Мать начала поправляться. Игорь собирался уезжать. Прощаясь, она крепко обняла его.
— Не бойся. Я справлюсь. Теперь ты сам отвечаешь за свою семью. И ты молодец.
Он сел в поезд с чувством облегчения и грусти одновременно. Что-то изменилось. Он чувствовал, что это, возможно, была последняя попытка вернуть прошлое. Мама старела. Быстро. И уже не будет такой, какой была прежде.
Дома
Тамара встретила его у дверей. Без слов прижала к себе. Он крепко обнял её и тихо произнёс:
— Спасибо, что отпустила.
— Спасибо, что вернулся таким, каким уходил, — ответила она.
Ночью они долго не могли уснуть и разговаривали.
— Она действительно изменилась, — сказал Игорь. — Стала мягче. Понимает, что многое разрушила своими руками.
— Это хорошо. Может, когда-нибудь и я смогу спокойно с ней поговорить.
— Она сказала, что больше не хочет стоять между нами. Хочет просто быть рядом, но иначе. Без претензий.
— Посмотрим. Пока пусть она восстанавливается. А мы — живём.
Новый удар
Прошло два месяца. Осень уже вступала в свои права, когда Игорю снова позвонила тётя Людмила.
— Игорь… Приезжай. Маме резко стало хуже. Метастазы. Врачи говорят — максимум несколько месяцев.
Он не стал ничего говорить Тамаре — просто отправился. Молча. Поездка оказалась тяжёлой. Когда он вошёл в палату, Нина Ивановна уже почти не разговаривала. Она только смотрела на него глазами, полными боли и… прощения.
— Мам… — он опустился на колени у кровати. — Я рядом.
Она слабо сжала его руку.
— Прости… Тамару… за всё… — прошептала она. — Скажи ей… что я… благодарна… за тебя…
Это были её последние слова.
—
Прощание
Похороны прошли скромно. Тамара приехала. Стояла рядом, держала Игоря за руку. Не плакала. Но в её глазах было что-то, что не нуждалось в слезах. Понимание.
После отпевания Игорь подошёл к кресту и опустился на колено.
— Прости меня, мама. Я любил тебя. Но и свою семью я должен был сохранить. Надеюсь, ты теперь знаешь — я старался быть сыном и мужем одновременно. Как мог.
—
Через год
Игорь всё чаще вспоминал мать. Но уже без злости и обид. Только с печалью и благодарностью. Он часто рассказывал сыну о бабушке. Показывал фотографии, вспоминал, как она водила его в школу, как пекла оладьи по воскресеньям.
Тамара слушала. Иногда с лёгкой улыбкой. Иногда с молчаливой грустью.
Но главное — с уважением.
—
Финал
Однажды, возвращаясь с дачи, Тамара вдруг сказала:
— Знаешь, Игорь… Думаю, я могла бы подружиться с ней. Если бы у нас было немного больше времени. И чуть меньше упрямства — у обеих.
Он кивнул, долго смотрел в окно машины, затем взял её за руку.
— А ты всё равно лучшая. Даже если она не говорила этого — она это понимала.
