— Сегодня гречка. Две ложки на твою порцию, три — на мою, одна — пацану. Понятно?
— Да, Игорь, — тихо отвечала Тамара Сергеевна.
— Картошки шесть штук, не больше. Две — тебе, три — мне, одна — Сергею. Ясно?
— Ясно, Игорь.
— Масла только на сковородку, — говорил он, отрезая тонкий кусочек масла. — Не вздумай на хлеб мазать!
Где-то в глухом краю, куда зимой забредают лишь белые медведи, а летом изводит гнус, расположился скромный Воловец.
Дома здесь — преимущественно двухэтажные коробки, словно кто-то случайным образом разбросал их посреди бескрайней тайги.
Шестидесяе годы на дворе, страна стремительно шагает к светлому будущему, а здесь, кажется, время застыло, словно муха в янтаре.
Всё в этом месте крутится вокруг леспромхоза — и стар, и млад там упорно трудятся. Живут небогато, но и не нуждаются — ведь северные надбавки не дают пропасть нужде.
А в одной из этих серых коробок, на первом этаже, проживает семья Смирновых.
С виду — обычная советская семья, каких тысячи. Но стоит переступить порог их квартиры, и попадаешь в царство Скряги, где каждая копейка на вес золота.
Глава семьи, Игорь Анатольевич Смирнов, — тот ещё персонаж. Высокий, жилистый, с постоянно нахмуренными бровями — прямо Кощей Бессмертный, только без золота и в телогрейке.
На лесопилке он работает мастером, и там к нему относятся с уважением — рука крепкая, глаз зоркий. Но дома…
Эх, дома он превращается в настоящего Плюшкина.
Однажды, в пьяном состоянии, сосед Павел Егорович сказал ему:
«Игорь, ты бы хоть иногда улыбался, а то лицо треснет».
Так Игорь Анатольевич целую неделю с ним не здоровался — видимо, экономил улыбки.
Жена его, Тамара Сергеевна — полная противоположность.
Когда-то, говорят, была красавицей, пела песни, ходила на танцы. А теперь — словно серая мышка. Передвигается тихо, говорит шепотом, всё чаще скрывается по углам.
Она работает бухгалтером в конторе, перебирает цифры — самое подходящее занятие для жены скупого человека.
Их сын, Сергей, в свои двенадцать лет уже понимает, что в семье что-то не так. Мальчик смышленый, но забитый — старается не попадаться отцу на глаза.
Иначе начнётся: «Копейка гривню бережёт! А ты, об.ол.тус, всё никак не поймёшь!» — и костяшками пальцев стучит по столу — тук-тук-тук, словно гвозди забивает в крышку гроба.
Соседи шепчутся: мол, чокнутый Смирнов совсем. Вон, Ивановы телевизор приобрели, Козловы ковер повесили, а у этих в квартире пусто.
Зато в коридоре стоит сундук с амбарным замком, будто там сокровища Колчака спрятаны. А внутри — жалкие крупы и картошка, отмеренные точно, словно в аптеке.
Так и живут Смирновы — за семью замками, пленённые жадностью одного человека.
Игорь Анатольевич не осознаёт, что самое ценное — счастье семьи — ускользает из рук, как песок в дешёвых часах.
Утро в семье Смирновых начиналось одинаково.
Ровно в шесть часов Игорь Анатольевич поднимался и направлялся в коридор, где стоял большой сундук с амбарным замком.
Звон ключей будил Тамару Сергеевну и Сергея.
— Мать, иди сюда! — громко приказывал Игорь Анатольевич.
Тамара Сергеевна, наспех накинув халат, поспешила в коридор. Сергей, прячась за дверью своей комнаты, наблюдал эту ежедневную сцену.
— На, держи, — Игорь Анатольевич отмерял крупу в маленькую миску. — Сегодня гречка.
