Тамара Сергеевна стояла у окна своей новой квартиры и не могла поверить — всё это действительно её. Двухкомнатная, с балконом, в спокойном районе Приморска. Солнечный свет заливал гостиную такой яркостью, которой не было в старой хрущёвке.
— Бабуля, а пианино влезет? — поинтересовалась внучка Оля, бегая по пустым комнатам.
— Влезет, солнышко. Всё влезет, — ласково улыбнулась Тамара.
Три года она собирала деньги на эту квартиру. После смерти мамы продала свою долю в родительской двушке — сто двадцать тысяч. Добавила накопления с книжки, которую открыла ещё в девяностых — копейка к копейке, месяц за месяцем откладывала. А Светлана, дочка, внесла часть материнского капитала — сказала, что у Оли должна быть доля в бабушкиной квартире.
— Мам, ты это заслужила, — говорила Светлана, помогая распаковывать коробки. — Всю жизнь другим помогала, теперь живи для себя.
Тамара гладила свежие обои в спальне. Хозяева сделали отличный ремонт — положили ламинат, заменили сантехнику. Ей оставалось только расставить мебель и повесить шторы.
Звонок в дверь прервал её размышления. На пороге появился Игорь, младший брат. В руках — букет астр и бутылка шампанского.
— Ну что, сестрёнка, поздравляю с новосельем! — широко улыбался он. — Показывай свои хоромы!
Тамара обрадовалась. Давно Игорь не был таким приветливым. В последние годы виделись лишь на похоронах и праздниках, да и то неохотно.
— Заходи, проходи! Только тапочки надень, пол недавно помыли.
Игорь прошёл по квартире, одобрительно посвистел.
— Вот это размах! Балкон застеклён, ремонт на высоте. Сколько отдала?
— Два миллиона восемьсот, — с гордостью ответила Тамара. — Но оно того стоило. Смотри, какой вид из окна! И школа рядом для Оли.
— Да уж, разгулялась ты, — усмехнулся Игорь, разглядывая встроенную кухню. — А мне всё ещё в общаге приходится жить. Ну да ладно, каждому своё.
За чаем на кухне они обсуждали разные дела. Игорь рассказывал о работе в автосервисе, жаловался на начальство. Тамара слушала и думала — может, наконец их отношения улучшатся? Ведь в детстве они дружили, а она всегда защищала младшего брата.
— Слушай, Тамара, — вдруг сказал Игорь, допивая чай. — А мать перед смертью что говорила? Помнишь?
— О чём это? — удивилась Тамара.
— Да о том самом. Про квартиру. Мол, она достанется вам обоим, мои дорогие дети.
Тамара насторожилась. Что-то в голосе брата показалось ей подозрительным.
— Игорь, мы же всё поделили честно. Продали мамину квартиру, каждый получил свою долю. Ты свои деньги потратил, я свои — на эту квартиру.
— Ну-ну, — усмехнулся Игорь. — Поживём — увидим.
После его ухода Тамара долго не могла прийти в себя. Что он имел в виду? Какое ещё «поживём — увидим»?
Семья — значит всё общее
Прошло две недели. Тамара постепенно обживалась в новой квартире. Приобрела диван, стиральную машину, повесила любимые фотографии на стены. Оля приходила после школы — делала уроки за новым письменным столом.
В субботу утром снова позвонили в дверь. Игорь. Только на этот раз без цветов и улыбок.
— Нам нужно поговорить, — серьёзно сказал он.
— Заходи, — Тамара почувствовала неладное.
Игорь сел на диван, будто хозяин. Внимательно осмотрел квартиру.
— Тамара, я тут подумал. Мы же семья, а значит и имущество — общее.
Тамара застыла с чашкой в руках.
— Что ты имеешь в виду?
— Вот именно! — голос Игоря стал резче. — Эта квартира куплена на семейные деньги. На наследство от матери. Значит, у меня тут тоже есть доля.
— Игорь, что ты говоришь? Я купила квартиру на свои деньги! На свою долю от продажи маминой квартиры, на свои накопления!
— Накопления… — передразнил брат. — А кто тебе дал возможность копить? Кто не претендовал на твоё время, когда мать была больна? Я мог бы потребовать, чтобы ты доплачивала мне за уход!
Тамара побледнела. Действительно, последние три года мамы она почти не отходила от её постели.
